Баян Ширянов - Последняя битва Пономаря

– Так доказательств нет…

– И не надо! Я свистну – гора будет. И свидетелей, и всего чего хочешь в трех экземплярах.

И тут Михаил Львович вдруг понял, что Лакшин испугался.

– Гражданин майор, вы мне верите? – Грибоконь посмотрел оперативнику в глаза.

– Не знаю! – Едва не выкрикнул Игнат Федорович.

– Верьте мне. Пока я тут – я буду держать все в узде.

– Предположим, я тебе поверю. А как откинешься? А? Кто тебе на смену придет?

Шаман лишь пожал плечами. О такой перспективе он не задумывался.

– То-то! – Продолжал кум. – И не думай, что я добрый, или злой, нет! Мне надо одно – чтоб в колонии было тихо.

– Будет. – Пообещал Грибоконь.

– Я понимаю, что уже поздно и секту твою распустить не получится, даже тебе самому. А если попытаемся я или еще кто-то, то вырастим легенду. Так вот, я хочу, обо всех твоих карательных операциях знать заранее.

– Но если…

– Если при тебе убивают – вмешивайся. Но когда время ждет – докладывай мне.

– Но для этого…

– С завтрашнего дня ты – ученик нарядчика колонии.

После этой фразы все встало на свои места. Михаил Львович теперь будет сидеть в штабе, где его смогут навещать и Апостолы и простые члены Общества. А он сможет решать какая из бед требует вмешательства и согласовывать с Лакшиным меры воздействия.

– Спасибо!

– Не подведи меня. – Попросил кум.

По дороге в отряд, Шаман, наконец, понял, какую реальную силу он вдруг приобрел. Запугивания кума, прием, которым Лакшин раньше не пользовался, заставил Грибоконя крепко задуматься. И выводом была изумительная догадка: майор уже ничего не может ему сделать! Михаил Львович был далек от мысли заставить всю лагерную администрацию плясать под его дудку, но он понял, что до этого могут дойти его Апостолы. И, в первую очередь, Рак.

– Эй, Шаман!

Зэк обернулся. Ему махал рукой какой-то незнакомый арестант.

– Чего тебе?

– Тебя Крапчатый просил зайти.

Ситуация становилась очень забавной. Пахан зоны, вор в законе по кличке Крапчатый до сих пор никогда никого ни о чем не просил.

– Когда?

– Как сможешь. Но поскорее.

Такое уважение со стороны воров могло означать что угодно: от признания Шамана «своим», до элементарной ловушки.

– Веди. – Приказал Грибоконь.

Шестерка заторопился впереди, посекундно оглядываясь, Михаил Львович вышагивал вслед, каждой порой своего тела чувствуя все возрастающую опасность. Когда же они дошли до дверей в здание монастыря, угроза стала настолько сильной, что Шаман резко остановился. Спонтанно включилось ясновидение, и зэк почувствовал, что за этой дверью его ждут трое «торпед» с заточками.

«Приди ко мне сила Космической Этики!» – мысленно взмолился Грибоконь. И сразу же его тело налилось нечеловеческой мощью. Михаил Львович настроился на засадников и внушил им, что у них переломаны и руки, и ноги.

Когда Шаман открыл дверь, его встретил многоголосый вой. Три дородных лба валялись на полу, не имея возможности шевельнуться. Каждое движение причиняло им дикую боль, и они от души орали, не имея представления, что такое с ними вдруг случилось.

Разговор с Крапчатым буквально слово в слово повторил беседу с кумом. Вор тоже сперва запугивал, но, видя, что угрозы не действуют, пошел на мировую:

– Ты, Шаман серьезный мужик, сидеть тебе еще долго, так что думай: или мы за одно, или порознь.

– И за что мы с тобой должны быть? За воровской закон?

– За справедливость.

– Это когда блатари жируют, а мужички вкалывают за них?

– Это когда мы порядок держим.

– А пайку отбирать последнюю это порядок?

– Не сговоримся. – грустно констатировал Крапчатый. – Что ж, смотри, Шаман. Я тебя предупредил.

– Предупредил. – Согласился Грибоконь. – Только и я предупреждаю. Я могу прямо сейчас, и пальцем не шевельнув, замочить и тебя и всех троих прихвостней!

Шестерки-охранники вора угрожающе привстали, но Крапчатый остановил их:

– Что ж, верю. Только прикинь сам, стоит моим ребяткам посадить на перо одного из твоих прихвостней – как за весь твой авторитет никто и корки обглоданной не даст.

– Бабушка дедушку попугивала… Если я про такое узнаю – первым будешь ты. – Прищурился Михаил Львович.

– Не посмеешь. Тебе только сейчас кум пропистон вставил!

– Кум сам меня ссыт!

– Смотри…

Крапчатый подмигнул, но Грибоконь уже был готов. Энергия Космической Этики объяла Шамана и зэк, не обращая внимания на посыпавшиеся на него удары, одним своим приближением сбивая с ног нападавших, чинно удалился.

1.

Пономарь долго пялился на незнакомца, пытаясь сообразить, как же тому удалось попасть в запертую комнату. Первый порыв – вышвырнуть мужика за шкирку – быстро прошел, а вскоре Игорь Сергеевич смог восстановить в памяти историю появления здесь этого человека.

Подсознание и усталость сыграли с целителем странную шутку: засыпая, он все еще продолжал думать о поисках «неподдающихся». И, уже бессознательно отделив свое тонкое тело от плотного, Дарофеев отправился на разведку.

Он опять оказался под Хумском, в том самом монастыре, превращенном в зэковский лагерь. Но тут на глазах изумленного Пономаря картина стала меняться. Колония начала проваливаться под землю. Рушились мощные стены, разваливалось по кирпичику здание общежития арестантов, осыпались тонны земли, уходя в титанический провал, оказавшийся вдруг на месте монастыря.

Никто из зэков, да и их охранников, не успел понять, что случилось, настолько быстро произошла эта страшная катастрофа. Людей словно проглотила зияющая дыра, из которой не было возврата.

Но оттуда, из недр земли, шел сигнал, который и притянул сюда тонкое тело Игоря Сергеевича. Не мешкая, он ринулся вниз и успел-таки вытянуть того единственного, ради которого и прилетел сюда. Человека этого уже изрядно помяло, но он оставался жив и целителю пришлось еще некоторое время приводить того в норму, залечивая многочисленные ушибы и переломы. Когда спасенный оказался вне опасности, Дарофеев успокоился и, не найдя ничего лучшего, как положить его в свою кровать, заснул уже целиком.

Пока целитель восстанавливал в памяти ночные приключения, мужчина успел пробудиться и сел в постели, недоуменно озираясь. Пономарю пришлось в срочнейшем порядке снова усыплять незнакомца.

– Что, монастырь ушел под землю?

Игорь Сергеевич невольно вздрогнул, услышав телепатический голос Вити.

– Да. – Ответил через пару секунд Дарофеев. – Вот, успел спасти только одного…

– Дядя Игорь, а ты знаешь, кто это?

– Пока не выяснял…

– Это Игнат Федорович Лакшин. Майор и начальник тамошней оперчасти.

– Ты хочешь сказать, что я ошибся и притащил не того?

– Нет, того. Он нам подходит. И даже больше чем ты мог бы предположить… – усмехнулся паренек.