Роман Каретников - Девушка с пистолетом ТТ

Бита прикрыл глаза, ещё раз, по памяти, выстраивая картину происходившего. Окна дома находились под углом, оттуда ничего не было видно, в дверь подъезда никто не входил и не выходил. Когда они подъехали к дому, он заметил несколько фигур, спешащих по своим делам. Бита мысленно пересчитал прохожих. Один, два, три. Снова один из силуэтов показался Бите знакомым. Он повернулся к Матвею:

- Там был кто-то, кого я знаю.

- Когда?

- Когда мы подъехали на место. Человек, скорее всего, только что вышел из этого дома и шёл по двору.

Матвей пожал плечами:

- Кто-то из жильцов?

Бита покачал головой:

- Нет. Я его откуда-то знаю, но, он не живёт в этом доме.

- Что с тобой? Ты видел человека и не можешь вспомнить кто он? У тебя проблемы с памятью?

- Я его видел со спины, - терпеливо сказал Бита без тени раздражения. – Там было темно, и он находился уже в неосвещённом секторе.

- Но он тебя не видел?

- Нет. Если бы он оглянулся, я бы увидел его лицо.

- Значит, всё в порядке. Какая разница, кто это был, если он тебя не разглядел.

- Никакой, - согласился Бита.

Однако мысль о знакомой фигуре засела у него в голове. Так бывает, когда мучительно пытаешься ухватить ответ, который вертится у тебя на языке.

Они подъехали к парку, разбитому в их городе в честь грандиозной исторической даты – 50-летия Великой и Октябрьской. Парк был задуман на широком выдохе, но воздуха, как это у нас часто случается, не хватило, и он начал хиреть ещё в годы правления незабвенного Ильича Второго. Аттракционы, радовавшие ребятню первые несколько лет, остановились и проржавели. Летний кинотеатр превратился в пустующую площадку. Кусты и деревья разрослись в непроходимые хащи, дорожки слились с пейзажем, скамейки, те, что уцелели, безнадёжно замызгались. А сам парк из любимого места отдыха горожан превратился в место встреч окрестных алконавтов, любвиобильных парочек и лиц с определёнными сексуальными отклонениями, любителей попугать случайно проходящих мимо дамочек, показывая им из кустов свой «шванц». Здесь паслись менты из райотдела, которые отлавливали клиентов для выполнения месячного плана.

Автомобиль Матвея двинулся вглубь территории. За ним последовал чёрный джип, в котором, кроме водителя, сидели четыре человека охраны. Пропетляв несколько минут между сосновыми зарослями, обе машины вкатились на стояночную площадку, предназначенную для, уже давно переставших сюда приезжать, туристических автобусов.

Люди Хасана, окружавшие свои авто, смотрели на них спокойно, не меняя расслабленных поз. Руки их, однако, свободно висящие вдоль тела, были готовы в любой момент выхватить оружие. Трое из них находились в центре, трое других были рассредоточены по периметру. Оба шофёра остались в автомобилях. Сам шеф стоял на краю площадки, огороженной металлическим заборчиком, откуда открывался великолепный вид на реку.

Хасан был невысокого роста, крепкого телосложения, с круглой, как это называют, «луноликой» внешностью, но вполне европейскими чертами лица. Увидев выходящего из машины Матвея, он широко развёл руки в стороны, и улыбнулся во весь рот, отчего глаза у него сузились, от них во все стороны побежали морщинки, и Хасан действительно стал похож на татарина.

- Здравствуй, - сказал он, направляясь к Матвею, - здравствуй, дорогой.

- Здравствуй, Хасан, - сказал Матвей, отвечая на рукопожатие.

- Пройдёмся? – задал вопрос Хасан. Одной рукой он полуобнял Матвея.

- Ну, пойдём, прогуляемся.

Они неспешно пошли по одной из аллей парка. Охранник Матвея и охранник Хасана двинулись за ними на значительном удалении. Остальные остались на месте.

- Как дела, как бизнес? – спросил Хасан, следуя восточной традиции не начинать разговор с главного.

- Всё путём.

- Здоровье как?

- Не жалуюсь, - блеснул глазами Матвей. – О твоём не спрашиваю, вижу крепок и быстр, значит всё в порядке.

- Ох-хо-хо, шутишь, Матвей, да? Уже не тот, что прежде. Годы ни для кого бесследно не проходят. Думаю, из дела скоро уходить надо будет, за внуками смотреть, пусть молодые поработают.

Матвей хмыкнул. Он был лет на десять старше Хасана, но такой же крепкий, разве что более жилистый и сухощавый. Он лично уходить на покой не собирался ещё долго, да и эти слова Хасана всерьёз не воспринимал.

- Какой покой, Хасан? О чём ты говоришь? Наши дела только начинаются. Далеко заглядывать не будем, но пару десятков лет мы ещё в деле, если пулю не поймаем.

Хасан рассмеялся весело и заразительно. Он умел смеяться так, что окружающие невольно сами начинали улыбаться. Но, на Матвея это не действовало. Он улыбнулся вежливо, в ответ.

- Слышал, какое несчастье с Петей Вознесенским произошло? – спросил Хасан, продолжая разговор.

- Какое несчастье? – повернулся к нему Матвей. «Вот сволочь! Запустил свои щупальца по всему городу. Вознесенских, небось, только-только нашли. Не иначе Хасану в милиции кто-то стучит».

- Ай-ай-ай, - покачал головой Хасан, цокая языком. – Большое несчастье. Убили его. И его, и всю семью тоже.

- Ого, - дёрнул головой Матвей, всё с тем же непроницаемым выражением. – Конкретно кто-то наехал на Петра Ивановича.

Хасан кивнул. Они продолжали идти по дорожке, которая вышла на открытую террасу. Теперь с правой стороны открывалась бесконечная гладь реки, а слева глухой стеной возвышались деревья парка.

- Там вчера ещё одна маленькая неприятность произошла.

Матвей кивнул.

- Я знаю. Мои люди зашли на твою территорию и немного там пошумели.

- Хорошо излагаешь, Матвей. Только после их шума один из лоточников сегодня на работу не вышел, и моего человека пришлось на несколько дней заменить.

- Да, Хасан, нехорошо вышло. Ребята желторотые ещё, порядка не знают. Я с ними разберусь как следует, не только сами на твою землю не полезут, другим закажут там появляться. Ну, материальные убытки мы, понятное дело, возместим.

Хасан махнул рукой.

- Деньги что! Так, пыль. Они моего человека привселюдно унизили. Отдай их мне.

- Нет, Хасан, - покачал головой Матвей, - этого не могу. Сам накажу, но тебе не отдам.

- Хорошо, - легко согласился Хасан. Он с самого начала был уверен, что Матвей своих бойцов отдать не захочет. Хасан знал, в каком состоянии сейчас находятся силы Матвея, и что для него значит каждый человек.

- Хорошо. Пускай они тогда извинятся перед Артуром. При всех. На том же месте.

Матвей мысленно выматерился. Хитрожопый татарин специально сперва выставил требование, заведомо невыполнимое, чтобы поставить его в такое положение. Ярость жёлчной пеной заклокотала у него внутри.

- Прощения попросить? Может им ещё на колени стать? – медленно спросил он.

- Можно и на колени, - невозмутимо ответил Хасан. – Я, тогда, согласен и про деньги забыть.