Сергей Самаров - Стон земли

– Осторожнее дрыгаться надо, – усмехнулся Супротивников. – Теперь вот и за стул с тебя вычтем и за окно, в которое ты вылетел. Хватит твоего золота?

– А допросить тебя по горячим следам, даже не имея под рукой адвоката для твоей защиты, право мы имеем, и допрашивать будем, несмотря на всю твою глупую болтовню, – вмешался майор Лохматый. – Жив будешь, можем еще три дня тебя на этом стуле продержать и допрашивать. Никто нам это не запретит, оперативная необходимость того требует. И плевать мне на твое желание получить адвоката. Когда я решу, что он тебе нужен, тогда и получишь. Я здесь все решаю и всем распоряжаюсь. Запомни это навсегда. И говорить ты у меня будешь, даже если язык себе откусишь, все равно заговоришь. Без языка. Не сможешь говорить, напишешь все, что требуется. Сам напишешь, по собственному желанию. Это, конечно, не будет рассматриваться, как явка с повинной, тем не менее, зачтется следствием как смягчающее вину обстоятельство. Не захочешь говорить или писать, мы позовем командира группы захвата. Ты ему очень понравился, готов тебя еще пару раз ногой достать. Вот он и объяснит, что и в какой графе правильно писать. С любой ноги и с любой руки с удовольствием объяснит…

Майор изучал когда-то специальный курс принудительного гипноза, и иногда у него получалось беседовать с задержанными с помощью введения последних в транс, хотя не всегда. И потому Николай Петрович говорил обычно таким тоном, чтобы обеспечить суггестию [14] . Но до этого, согласно науке, требовалось или достичь с подследственным взаимопонимания, установить раппорт, как говорят сами гипнотизеры, и заставить его расслабиться, или же подавить его волю запугиванием. Второе у Лохматого получалось значительно лучше первого. Но все зависело от контингента, с которым приходилось работать. С некоторыми проще было общаться по-доброму, даже с некоторой долей стеснения. Тогда и они начинали стесняться и сочувствовать оперу.

Ужин еще не закончился, когда подполковнику Шумакову позвонили. Сергей Владимирович вытащил трубку, глянул на определитель номера и сообщил всем, хотя смотрел только на начальника штаба батальона майора Лысенкова:

– Столяров с докладом.

– Уже? – удивился Лысенков. – Быстро он справился. Ужинать торопится.

Шумаков пожал плечами и ответил в трубку:

– Слушаю тебя, Павел Васильевич. Да-да… Слушаю. Докладывай. Так… Так… Повтори квадрат. Понял. По карте определимся. Готовлю группу. Хорошо. Я понял. Жди. Красо́ту с Караваевым отправлю. Тоже правильно. Они с тобой с места сразу и свяжутся… – Отключившись, он оглядел сидящих за столом быстрым решительным взглядом и приказал: – Красо́та, Караваев, на выезд вместе с взводами. Столяров вместе с ментами обложил в лесу большую банду, ведут бой. Но у бандитов есть возможность уйти, и перекрыть им пути отступления нечем, людей не хватает. Выезжайте! Батюшка, благослови бойцов!

– Обязательно, товарищ подполковник.

Старший лейтенант Красо́та посмотрел на отца Георгия, но даже не поморщился, когда комбат предложил священнику благословить бойцов. Вместе с Красо́той поднялся из-за стола и тот широкоплечий высокий лейтенант, что хлопал Красо́ту по спине, когда тот подавился словами священника, и чуть носом в тарелку старшего лейтенанта не ткнул.

– Лысенков, пойдем, карты глянем, – позвал Шумаков. – Подготовим для группы. Там еще разобраться с местом высадки следует…

Майор Лысенков торопливо допил компот из солдатской кружки, выловил пальцем кусок переваренного яблока, проглотил, кашлянул в кулак и тоже поднялся. Вся работа с картами, естественно, лежала на начальнике штаба батальона.

На улице к окончанию ужина уже полностью стемнело, и только фонари освещали дорожки неестественными неоновыми пятнами. Солдаты в казарму бежали строем, и топот их сапог по асфальтированным дорожкам был слышен издалека. Хоть и тяжело бегать после ужина, но время торопило. Отец Георгий не бежал, как солдаты, а шел, но быстрым шагом. И только за десяток метров от крыльца казармы его остановил солдат местного мотострелкового гарнизона.

– Благословите, батюшка…

Солдат сложил перед животом ладони крест-накрест, правая сверху, готовясь принять благословение. Все сделал правильно, видимо, не первый раз благословение просит.

Есть, значит, и в местном гарнизоне верующие люди, воцерковленные. И, если церковная служба будет проводиться в спецназе, наверняка на нее придут и мотострелки. Приход обещает быть не маленьким…

– Господь благословит, – ответил отец Георгий и перекрестил солдата.

В казарме оба взвода уже вооружились и выстроились для получения задания. А комбат с начальником штаба закрылись в канцелярии, рассматривая карты вместе с командирами взводов и определяясь с задачей. Судя по громкому голосу комбата из-за двери, он по телефону что-то уточнял у капитана Столярова. Солдаты же пока приводили в порядок свою экипировку и ждали приказа.

Отец Георгий сразу прошел в свою комнатушку и надел епитрахиль, чтобы больше соответствовать моменту. Что бы ни говорили, но внешний вид священника и манера его поведения всегда влияет на того, кого следует благословить. А в спецназе, как понимал отец Георгий, благословлять при выходе на боевые задания придется часто. В первый же день по прибытии в батальон – второй выезд. Хотя с момента его собственного увольнения из армии прошло немало времени, ситуация на Северном Кавказе все еще оставалась напряженной. Хорошо еще, что не во всех республиках региона сразу. Сначала была Чечня, теперь наивысшая напряженность в Дагестане, но и в других республиках неспокойно. То здесь, то там происходят какие-то локальные вспышки, запланированные, видимо, каким-то единым сценарием. По идее, сценарий, как говорили, предусматривает, что эти отдельные вспышки должны привести к одному огромному пожару. Но авторы сценария не понимают, что только небольшого ума молодые парни считают, что их республики в состоянии прожить без России. Основная же часть населения Северного Кавказа пользуется с выгодой для себя тем, что Россия выпускать регион «на вольные хлеба» не хочет, предпочитая дотировать развитие республик, то есть просто откупаясь от них повышенным финансированием. Не будь у России этого желания, дотировать их развитие было бы просто некому. Пример недолгой независимости Чечни показателен. Она чуть сама себя не съела и вынуждена была даже в Дагестан нагрянуть с оружием. А думающее население не поддерживает бандитов, не видя за ними никакого будущего….

Из канцелярии торопливо вышли комбат с начальником штаба и два командира взводов.