Екатерина Неволина - Цирк кошмаров

Осторожно, чтобы не подпалить бумагу, Волков поднес ее к пламени печи.

Как странно, отец оставил для него так много меток, а Олег в упор не замечал ни одну из них. Не раскрыл книгу, чтобы обнаружить там подчеркнутые строки, не проверил трость и бумагу, в которую был завернут подарок. Он пренебрег всеми знаками, закрыл на них глаза. Не потому ли, что просто не хотел их видеть?.. Не потому ли, что, несмотря на собственные слова, все же уверовал в виновность отца?

На бумаге проступили знаки. Какие-то формулы, рисунки, примечания. Вся она оказалась заполнена убористым мелким почерком отца.

– Что это? – голос Алисы вывел его из задумчивости.

Оказывается, Панова стояла совсем рядом.

– Не знаю пока, – Олег, нахмурившись, изучал написанное. – Надо разбираться. Понимаю только, что все это связано с биохимией. Кажется, что-то про искусственные органы. Я знаю, отец занимался чем-то подобным…

Скряб, скряб, скряб… Так царапали об пол металлические мышиные лапки. Это было нечто за пределами разумного. Это было страшно… Отец, несомненно, совершил значимое открытие. Но как оно повлияет на людей? Поможет инвалидам? Будет использовано для создания армии киборгов, как в фантастических фильмах? Очевидно, что от профессора, который создает уродов, ждать чего-то хорошего не приходится.

– Твой отец не делал ничего плохого, я уверена в этом, – Алиса коснулась пальцами руки Олега, он едва заметно вздрогнул и промолчал.

– Молодые люди, – в комнату заглянул Серж, и девушка поспешно отвела руку, – добро пожаловать к столу. Не знаю, как вы, а я бы съел даже крокодила.

Крокодила на столе не было. Зато имелись самые разнообразные деликатесы, привезенные Моник: от устриц, показавшихся Олегу весьма сомнительными, до знаменитого паштета фуагра и шести сортов сыра – вплоть до розового.

Сама Моник пребывала в превосходном настроении. Она улыбалась, постоянно подкладывала Алисе и Олегу самые лакомые кусочки и то и дело подходила к Квазимодо. Говорила что-то непонятное, но ласковое, дотрагивалась до его лба, заглядывала в глаза. Понять, доволен ли Квазимодо, Олег не мог, но Алиса, глядя на малыша, улыбалась, а значит, все было в порядке.

За обедом Моник с помощью Сержа задала ребятам массу вопросов о них самих, о школе, но очевидно, что более всего ее волновала тема, связанная с Квазимодо. Она тысячу раз переспросила о самых незначительных подробностях и слушала Алису, кивая и улыбаясь. Когда девушка рассказывала о способностях мальчика, Моник сияла и с гордостью поглядывала на Сержа. Очевидно, из нее все-таки выйдет хорошая мать.

Мама Олега, сидевшая рядом с сыном, слушала эти рассказы не перебивая. После обеда она увела Олега во двор.

– Может быть, тебе кажется, что все это интересно и очень круто, – сказала она, кутаясь в чужую кофту, – но я против того, чтобы ты участвовал в этих делах. Моник милая женщина, вы помогли ей, но, пожалуйста, больше ни во что не вмешивайся. И еще… мне бы очень хотелось, чтобы ты держался подальше от Алисы Пановой.

– Мам! Но почему?

– Потому что, – она отвернулась и прошлась вдоль высокой изгороди, отделявшей участок от пустой дороги. – Ты остался у меня один, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– А при чем здесь Алиса? – Олег решительно преградил ей дорогу, и мама все же подняла на него полные печали глаза.

– Она непростая девочка, пойми, Олежка, я чувствую, что из-за нее у тебя могут быть неприятности. Просто поверь моему сердцу…

– Ты говоришь ерунду! – оборвал ее сын. – И схватили тебя вовсе не из-за Алисы и не из-за Квазимодо.

– Я знаю, – она медленно провела рукой по его волосам и просительно заглянула в глаза, – но пообещай, что станешь беречь себя. Твой отец… в нем не было ни капли романтики, стопроцентный прагматизм увлеченного своими идеями ученого… он бредил работой и никогда, даже в самые счастливые мгновения жизни, не принадлежал мне безраздельно. Всегда находилось что-то более важное, и я это чувствовала. Алиса такая же. Для нее тоже важно нечто другое.

– Ты о чем?! – Олег с досадой почувствовал, что краснеет.

– А ты не увлечен ею? Совсем не увлечен?

Теперь настал его черед отвести взгляд и уставиться в землю.

– Подумай. Очень хорошо подумай обо всем, – попросила мама и ушла в дом, оставив его на улице.

Олег постоял немного, слушая, как скрипят на студеном ветру ветви деревьев. Голова была похожа на бурлящий котел. Разговор с мамой затронул какие-то тонкие струны, Олег вовсе не хотел, чтобы они были затронуты…

Наконец, чтобы не думать, он тоже вошел в дом и сел за ноутбук, продолжив расшифровку архивов, скачанных из секретной лаборатории. Это был превосходный шанс отвлечься.

Среди документов попалась папка, содержащая в себе досье клиенток профессора. Похоже, здесь можно отыскать что-то интересное. Но едва Олег взялся за нее, заглянул Серж.

– У меня отличные новости! – объявил француз прямо с порога. – Мои люди нашли цирк мутантов. Пора схватить этого вашего клоуна и побеседовать с ним пристрастно. Ты со мной?

– Конечно! – Олег поспешно вскочил. Папка с информацией никуда не денется, а вот к клоуну-мутанту у него имелись собственные счеты.

Моник, Квазимодо и мама Олега остались в доме, а Серж со своими людьми и Алиса с Олегом на двух джипах поехали разбираться с помощниками профессора. Цирк обнаружился неподалеку от Москвы, в окрестностях города Клина.

Знакомые дико расписанные фургоны стояли на напоминающей свалку заброшенной стоянке, и холодный осенний ветер гонял вокруг мусор и пожухшие мертвые листья.

«Зима на пороге», – подумалось Олегу, когда он шагнул из теплого, хорошо пахнущего нутра машины на промозглый ноябрьский воздух.

Откуда-то навстречу им скользнула едва заметная в наступающих сумерках тень.

– Он здесь, – произнес негромкий голос.

– Спасибо, – Серж пожал исполнителю руку, и тот кивнул в сторону одного из фургонов.

Высокий темноволосый мужчина, один из помощников, прибывших с Сержем, направился к указанному фургону и громко постучал.

Дверь открылась, и наружу выглянула уже знакомая Олегу девочка. Зита или Гита. Впрочем, и то, и другое сразу. При неприятном воспоминании Волков поежился.

Девочка выслушала визитера, что-то ответила и исчезла, а еще минуты через две из фургона вышел уродец. Олег смотрел на него и удивлялся: неужели этот маленький тщедушный человечек, такой жалкий без своего уродливого грима, их враг, один из тех, кто принес им столько несчастий… Один из тех. Главный, конечно, профессор. Но и до него они доберутся.

Клоун, поеживаясь от ветра, подошел к ним и оглядел незваных гостей.

– Ну, чего нужно? – спросил он грубо, и эта интонация показалась Олегу более естественной и правильной, чем когда карлик разливался соловьем и обращался к публике насмешливо и в то же время заискивающе.