Сергей Самаров - Оплавленный орден

– Не надо. Я сам договорюсь, – торопливо сказал подполковник Крикаль.

Виталию Владиславовичу показалось, что подполковник уже подумал о том, как будут делиться лавры после успешного завершения операции, которая, по большому счету, еще и не началась. Да и созрела она вовсе не в головах офицеров ФСБ.

– Хорошо. Пустим слух. А дальше?

– А дальше будут работать наши снайперы… – пообещал Устюжанин. – Для того я их и вызвал. Только снайперы с дальнобойными винтовками в состоянии обеспечить реальную безопасность. И мы вместе с ними должны постараться и приложить максимум усилий. Дорога в аэропорт одна. И это, как я думаю, единственное место, где амир Герострат может добраться до кортежа. Там и будем его караулить. Министров, естественно, вертолетом отправим…

Крикаль собрался вроде бы уходить, но Устюжанин жестом попросил его не торопиться:

– У меня после двух разговоров с пострадавшими остался еще один вопрос открытый. Вопрос, который я своими силами и со своими полномочиями решить не в состоянии.

Крикаль посмотрел на часы:

– Я хотел застать на месте начальника управления.

– Мой вопрос тоже, возможно, потребует обращения к нему. Поэтому, Виктор Львович, выслушайте меня. Но для начала вопрос. Вы знакомы с майором Чередниченко из вашего управления?

– Из управления контрразведки?

– Да, особистом.

– Постольку-поскольку знаком. Здороваемся, но не больше. Я даже не знаю, как его зовут. Чем он вас заинтересовал?

– Зовут его Антон Викторович, а заинтересовал он меня тем, что под его руководством и основываясь на его советах разрабатывались все меры, которые мог принять капитан Стручкявичус со своими бойцами, если Герострат все же нападет на управление пожарной охраны района. Все, вплоть до точного составления маршрута, по которому должны были следовать бронетранспортеры. Кроме того, Чередниченко лучше и раньше других знал о характере груза, который поступил на базу. То есть владел полной информацией о гранатах «Герострат» и о том, кому эти гранаты предназначаются.

– Второе естественно, поскольку по долгу службы майор Чередниченко курировал, как я понимаю, базу. Что касается первого, то во время допроса майора Луценко об этом почему-то ничего сказано не было.

– Луценко рассказал об этом во время неофициального разговора без протокола. Я спрашивал, он отвечал. А вы этим, видимо, не интересовались, и вам он отвечал только на ваши вопросы. Но что вы можете сказать о майоре Чередниченко?

– Ничего. Я же говорил, даже имени-отчества его не знаю.

– Вот потому я и предлагаю вам поставить в известность своего начальника управления и обговорить с ним вместе все возможные варианты проведения операции по распространению дезинформации, о которой мы с вами вели речь. Две серьезные темы. Неплохо было бы и через Чередниченко запустить дезинформацию о приезде в Махачкалу высших лиц государства. Вроде бы между делом. Но вы лучше меня знаете, как такую информацию запускать и по каким каналам.

– Поговорю, – согласился Крикаль и снова встал, намекая таким образом, что ему пора ехать. – Меня автобус ждет.

– Не смею больше вас задерживать, Виктор Львович. Кажется, мы обговорили все вопросы. Теперь дело за вашим руководством.

– Не знаю, застану еще начальника управления или нет. Пока доеду…

– Позвоните ему, попросите подождать. Скажите, что есть важные данные. Сейчас ради Герострата любой здешний генерал с постели встанет и побежит в кабинет.

– Да, пожалуй…

Виктор Львович вытащил мобильник и на ходу стал набирать номер. Вышел, но дверь при этом прикрыл неплотно. Майор Валентинов, сам обычно неплотно прикрывающий двери, заметил это, встал и, с осуждением покачав головой, прикрыл за подполковником дверь. Николай Павлович любил тепло, и за стеной, в его штабном кабинете, где находилась и его кровать, постоянно держал включенными два электронагревателя. Да и дома, наверное, в отличие от казармы, он предпочитал держать раскрытыми только внутриквартирные двери, которые так раздражают его собаку. А входную, скорее всего, прикрывал, как прикрывал всегда дверь в свою штабную комнату…

– Старший сержант Серегин. – Старший сержант даже каблуками от усердия щелкнул.

– Значит, ты старший в группе? – спросил Устюжанин.

– Так точно, товарищ подполковник. Назначен старшим, но только на время дороги. На месте, сказали, вы сами старшего выберете и назначите.

– А тебя старшим по какому принципу поставили?

– У нас в группе два старших сержанта. Но боевой опыт из нас двоих только у меня. Потому меня и выбрали. Хотя я сам не понимаю, какое отношение имеет боевой опыт к дороге до места боевых действий.

– Я пока выбрать старшего все равно не могу, – сказал подполковник Устюжанин. – Поскольку никого из группы не знаю. Но командование школы снайперов вас знало и выбрало тебя, ты пока и оставайся. Продовольственные аттестаты сдали?

– Так точно, товарищ подполковник. И продовольственные, и вещевые.

– Продовольственные я уже сдал в штаб мотострелкового батальона, – сказал майор Валентинов. – На завтрак наши бравые снайперы вместе с отрядом пойдут, стол им в столовой выделят в нашей смене. Я договорился. Мотострелки часть своих солдат во вторую смену переведут, чтобы наши все вместе находились. Здесь проблем нет.

– А где есть? – уловил тон сказанного Виталий Владиславович.

Майор виновато пожал плечами:

– С вещевыми аттестатами есть пока некоторые трудности. Дело в том, что снайперам полагается камуфляж особый, с дополнительной маскировкой, причем категория визуальной защиты, как говорит старший прапорщик Шевченко, художественная. У мотострелков на складах такого не имеется. Я с комендатурой Махачкалы связывался, на их складах такого тоже не увидишь. Завтра вот доберусь до ХОЗО [20] ХОЗО – хозяйственная часть. ФСБ. Если не выгорит, будем запрашивать свою бригаду, чтобы перебросили нам вертолетом. Верхушку к нам в любом случае отсылают. Заодно и снайперов приодели бы.

– А вертолет к нам по какому поводу? Я ничего не заказывал, – признался Устюжанин.

– Извини, Виталий Владиславович, забыл сообщить. Нам тоже шлют усиление в виде нескольких ящиков гранат «Герострат». На испытания, говорят.

– А они нам нужны? – непонятно кого спросил командир.

– Наверху считают, нужны.

– Эти гранаты требуются только террористам и в лучшем случае армейским подразделениям, фронт в фронт стоящим против равносильного противника, чего в современной обстановке пока ожидать не приходится. Надеюсь, и в ближайшем будущем на просторах России такого никто не встретит. Оружие с таким мощным ареалом поражения по своей сути не может работать выборочно. А наша работа, как и работа снайперов, всегда выборочная и точечная.