Сергей Самаров - Оплавленный орден

– Может, пока расскажете? – попросил Крикаль.

– Воздержусь. Вдруг да получится сделать вам сюрприз. Кстати, Виктор Львович, вы запрос в Москву отправили?

– Сразу, как только вы попросили. Качество фотографии, правда, хромает, но «за неимением гербовой», как говорится…

– Когда ответ можно ждать?

– Я не контролирую действия московских коллег. Так и сказал: по запросу подполковника Устюжанина из спецназа ГРУ. Они обещали…

Подполковник Крикаль не то чтобы сердился на Виталия Владиславовича за то, что тот держит его в неведении, но немного обижался.

– Виктор Валентинович, позови Ивана Ивановича с бутылкой геля. Сразу может не идти, пусть только приготовит и принесет, когда Исмаилов приедет.

Старший лейтенант Логвинов вышел.

– Чаю? – предложил хозяин канцелярии.

– Нет, спасибо, – за двоих ответил Крикаль. – У нас в управлении новая мода пошла. Все практически сотрудники после шести не едят и ничего не пьют. Говорят, это и вес лишний убирает, и вообще организм в порядок приводит. Правда, по этой системе нужно есть понемногу через каждые два часа, но это при нашей службе невозможно. Хотя стараемся, если обстоятельства сложатся удачно.

– Мне бы тоже похудеть не мешало. – Устюжанин потрогал пальцами свои впалые щеки и торчащие скулы – характерный признак человека, долгое время занимающегося спортом. И не в теории, а на практике. – А то уже марш-броски стали даваться тяжело. Раньше, бывало, то впереди строя солдат бегу, темп задаю, то задних подгоняю, то опять впереди строя. И ничего, усталости не чувствовал. А сейчас уже тяжело стало. После сорока километров чувствую, сил намного меньше, чем у того же старшего лейтенанта Логвинова.

– Это просто возраст, – посочувствовал Крикаль. – Вам сколько?

– Сорок семь.

– Ровесники, значит. Возраст…

– А сколько километров в спецназе марш-бросок? – поинтересовался специалист.

– Стандартная дистанция пятьдесят километров. С двумя остановками на отдых. А десятикилометровки каждый день. Тренировочная норма.

– И выдерживают солдаты?

– Первые полгода им трудно даются. Потом легче. Труднее к режиму сна привыкнуть. Четырехчасовой нормы не всем хватает. И это тренировке не поддается. Если так организм устроен, что спать ему нужно больше, мы таких солдат отчисляем туда, где спокойнее. Большей частью в спецназ ВДВ. Там наши парни хорошо себя чувствуют.

– Вы что, сразу спортсменов к себе набираете? – не унимался специалист, впервые столкнувшийся со спецназом ГРУ вживую.

– Стараемся брать спортсменов-разрядников. С первого разряда и выше.

– Единоборцев? – спросил Крикаль.

– Нет. Единоборцы нам редко подходят. Они больше привыкли на всплеске эмоций работать. А нам нужны парни, которые терпеть умеют. Лыжники, бегуны-стайеры. Единоборствам мы их обучить сумеем. А вот характер терпеливый воспитывается трудно. Хотя такой характер и у единоборцев бывает. Некоторые специально к нам просятся. Эти, как правило, характер имеют.

– А стрелков вы к себе берете? – поинтересовался специалист. – А то я разрядник по стендовой стрельбе.

– Стрелять мы людей обучаем. У нас свои методики, и методики очень сложные. А стендовая стрельба сама по себе хороша для плотного бесконтактного боя. Но она никому еще не помогала выдержать марш-бросок. И уж едва ли поможет выполнить упражнение, которое мы называем «стрельба по тени убегающего кота». А вы что, хотите в спецназ ГРУ попроситься служить? Вроде бы по возрасту уже вышли…

– Нет. Я просто интересуюсь. А что это за упражнение такое?

– Самое сложное в процессе обучения спецназовца навыкам стрельбы. Вырабатывает умение не убивать, но гнать противника туда, куда его следует загнать. Причем загнать неповрежденным, для последующего захвата. Пули в этом упражнении должны ложиться рядом с целью, почти под ноги, чтобы создать полную иллюзию прицельной стрельбы. При этом мы отрабатываем и обратный вариант, на случай, если стрелять «по тени убегающего кота» умеет и противник. Например, в американском спецназе такой метод стрельбы практикуется, хотя называется как-то иначе. Мы учим солдат и загонять противника, и уходить, когда противник тебя загоняет. А для этого следует уметь разгадывать намерения противника. Но это все сложные методики, и «на пальцах» их не объяснить. Главная сложность в том, что обучение стрельбе и уходу от стрельбы производится одновременно, и в этом случае обучающийся уходу становится мишенью. Для таких тренировок нужны крепкие нервы. И вот, пожалуй, устойчивая нервная система – это главное качество для человека, который хочет попасть в спецназ. Отбор начинается еще на предварительном этапе в военкомате…

Договорить Устюжанину не дали. Раздался звонок местного телефона. Виталий Владиславович снял трубку:

– Подполковник Устюжанин, слушаю. Да. Я сейчас пришлю человека. Его встретят и проводят. Вместе с машиной, конечно. Хорошо. Спасибо. Я потом заявку на пропуск подпишу.

Устюжанин положил трубку и посмотрел на своих гостей:

– Полковник Исмаилов прибыл. Ждет на КПП. К его приходу попрошу на всякий случай включить аппаратуру подавления радиосигнала. Или какая там аппаратура… Создания радиопомех, что ли…

– Нет проблем, – согласился специалист, открыл крышку своего чемоданчика, что-то бесшумно включил и снова закрыл крышку. – Теперь мы все и сотовой связи, кстати, лишены.

– После проверки можно будет аппаратуру выключить…

Исмаилов пришел в сопровождении Логвинова, которого послал подполковник. И сразу же за ними в дверь заглянул старший прапорщик Шевченко.

– Заходите, Иван Иванович. Полковник как раз к вам и прибыл. Быстро вы, товарищ полковник, добрались. Я не думал, что «уазик» умеет летать. По моим расчетам, вам еще минут двадцать ехать. Потому Иван Ивановича проинструктировать не успел. Но он сам вовремя пришел.

– У меня на «уазике» стоит «фордовский» двигатель. От «Эксплорера». Двести девяносто четыре «лошади». За восемь с небольшим секунд разгон до ста. Скорость сто восемьдесят против «уазовской» в сто тридцать. Летает почти как самолет. Когда разгонюсь, удивляюсь, как родная подвеска не разлетается. Но приходится часто ремонтировать. И в основном подвеску.

Шевченко вошел и молча поставил на стол пластиковую бутылку, наполненную чем-то густым, светло-зеленого с перламутром цвета.

– Это, товарищ полковник, и есть «лошадиный гель», – объяснил Устюжанин, – чудодейственное средство. Иван Иванович сейчас объяснит вам, как пользоваться, а мы пока, вы уж извините, чуть-чуть поработаем, с вашего разрешения, над вашим обмундированием. Это необходимая мера. Верхняя, кажется, пуговица… На всякий случай можно все проверить…