Максим Шахов - Телохранители для апостола

— Жаль, Або! — поднялся из кресла Абу Нидаль. — Жаль, что мы раскололись, жаль, что мы идем разными путями. Но у меня свои убеждения. Ты просил приехать, я приехал. Я услышал тебя.

— Что мне передать… хозяину?

— Вот как? Я полагал, что ты служишь только Аллаху! Что ж, передай, что у меня своя борьба.

Высоко подняв голову, как будто он всматривался в далекие облака, Абу Нидаль пошел к машине. Або, не вставая, смотрел ему в спину. И было непонятно, что выражают его глаза. Спустя несколько минут, когда Абу Нидаль уехал, Або, наконец, вытащил аппарат спутниковой связи и сказал только одну короткую фразу:

— Он отказался…

Столик, кресла и полосатый большой пляжный зонт так и остались посреди сирийской пустыни. Машины разделились. И только черный пыльный внедорожник Або мчался по шоссе в сторону старинного города Дейр-эз-Зор на берегу мутного Евфрата. Проехав соляные копи, машина остановилась возле небольшого кемпинга у остатков старых казарм, которые напоминали о французской оккупации в двадцатых годах прошлого века.

Выйдя из машины, Або снял пиджак и бросил его в кабину. Небрежно содрал с лица приклеенные усы и вытер губу платком. Взбежав по ступеням под большой навес, где под потолком вяло крутились лопасти большого вентилятора, он опустился в кресло и ослабил узел галстука. Смуглый юноша в фартуке принял заказ и убежал за стойку. Або откинулся на спинку кресла и стал смотреть на воду древней реки.

На столе уже дымился кофе, а Або все смотрел куда-то вдаль. Из состояния глубокой задумчивости его вывел звук мотора подъехавшего автомобиля. Открылась дверь, и на землю спустился грузный человек в темных очках и национальном арабском одеянии: длинный белый дишдаш, на голове большой платок с рисунком в ромбик — кюйфия.

— Закхей! — Або вскочил на ноги, и они обнялись с сирийцем. — Рад тебя видеть.

— Ты выглядишь усталым, — покачал головой сириец, — но я знаю, что Аллах отблагодарит тебя за твои труды. Придет день, и мы сокрушим христианский мир, мир неверных с их ложной религией.

— Он придет очень скоро, уважаемый Закхей. Ты принес мне долгожданную весть?

— Да, мы с тобой, дорогой друг. Руководство «Партии Аллаха» [4] «Партия Аллаха» — так переводится название радикальной шиитской группировки Хизбаллах. Она же Организация исламского правосудия «Последователи пророка Мухаммеда». Создана в Ливане в 1982 году. Штаб-квартира находится в Ливане. Пользуется поддержкой Ирана и Сирии. Имеет ячейки во многих странах мира. приняло решение участвовать в подготовке этой акции. Это мудро — одним ударом обезглавить все христианские конфессии, а заодно подать урок мусульманам, которые предают священные заветы пророка Мухаммеда. Есть сведения о том, когда состоится эта конференция в Ватикане?

— Пока нет, идет подготовка, консультации. Возможно, что они что-то почувствовали, а может, это элементарные меры предосторожности. По крайней мере, папская жандармерия в Ватикане переведена на усиленный режим службы.

— Это плохо! Если подключатся спецслужбы ведущих мировых держав, то все наши планы нарушатся. И будут большие потери!

— Но не напрасные жертвы! — горячо воскликнул Або. — Это наша борьба, наше служение Аллаху, строительство нового мира. Ни одна борьба не обходится без жертв, но это священная война, и все погибшие на ней…

— Да-да, конечно, — с улыбкой перебил собеседника сириец. — Мы не остановимся ни перед чем.

Спектакль в Венской опере сегодня закончился позже обычного. После окончания зрители долго не отпускали Герхарда Шеперда, молодого оперного тенора. Сегодня был его дебют, и сегодня же молодому вокалисту исполнялось тридцать лет. Под требовательные овации зрителей артисту пришлось исполнить еще несколько арий из известных оперных произведений.

Два человека в зале вели себя менее восторженно, но старались не подавать вида, что чем-то недовольны. Наверное, они бы покинули свои места в партере, если бы это могло быть незаметным для других людей. Все-таки вот так откровенно высказывать свое отношение не стоило.

Наконец действо закончилось. Зрители, шумя и переговариваясь, потянулись к выходам из зала. Двое мужчин в строгих деловых костюмах были даже чем-то похожи. Один, говоривший на хорошем немецком и с властными нотками в голосе, был высок, имел длинное холеное лицо и высокий лоб с залысинами. Его спутник, коренастый крепыш с круглым лицом и капризными складками вокруг губ, был более эмоционален, он часто вздыхал и сокрушенно качал головой.

Выйдя из оперы, оба мужчины сели в поджидавший их лимузин представительского класса. Гостем в Вене был папский нунций, то есть официальный посланник Ватикана в Австрии кардинал Франческо Потоли. А его спутник — Томас Боулерд, приехавший из Лондона специально для обсуждения ряда вопросов, которые возникли в результате расхождения во взглядах между католической церковью и протестантством в Европе. Томас Боулерд слыл активным деятелем истинной веры. Но цель его встречи с представителем Ватикана была иной. Она касалась возможной конфронтации.

— И все-таки я предлагаю вам подумать и принять правильное решение, — продолжил итальянец их сегодняшний разговор, который начался еще задолго до спектакля в Опере. — Все верующие всего мира должны сплотиться вокруг престола Божьего перед грядущей угрозой. Кто, как не лидеры церкви, должны взять на себя миссию примирения народов.

— Я не вижу в ваших словах ничего, что противоречило бы доктрине любой конфессии, — согласился англичанин. — Но меня, мягко говоря, смущает тот факт, что католическая церковь считает себя тем самим Божьим престолом, единственной истинной церковью, тем самым отодвигая всех остальных верующих от света Божьего. Почему именно папа считает себя средоточием сострадания и источником спасения мира?

— Ну, почему вы снова все сводите к какой-то разделительной полосе? — мягко стал возражать итальянец. — Почему между нами межа, почему вас беспокоят те вещи, которые не имеют отношения к высокой цели. Никто же не мешал протестантскому движению инициировать этот вопрос, эту идею.

— Вот видите, вы опять высказались весьма однозначно. Вы считает нас движением, вы считаете протестантов отщепенцами, а себя истинно верующими и последователями Христа, апостолами. Это кощунственно, это ересь.

— Ну что вы, — запротестовал итальянец, — мы считаем, что перед Богом все равны. И мы считаем, что в этом спасение человечества. Мы ни на что не претендуем, и католическая церковь доказала это своими святыми деяниями. Мы давно уже стоим на позициях примирения с другими конфессиями, терпимости к сторонникам иной веры.