Дэшил Хэммет - Мальтийский сокол

— Ну что вы, сэр, — запротестовал Гутман, — нет никакой необходимости угрожать нам подобным образом. Это невежливо, а кроме того, еще и противоречит нашим намерениям — мы совсем не хотим уходить отсюда.

— Я многое узнаю, когда закончу. — Спейд был спокоен, но решителен. — Этот фокус путает мне все карты. Я должен найти ответ. Это займет немного времени. — Он дотронулся до локтя девушки. — Пошли.

В ванной Бриджид О'Шонесси обрела дар речи. Она положила обе руки ему на грудь и, приблизив лицо, зашептала:

— Я не брала этих денег, Сэм.

— А я тебя ни в чем и не подозреваю, — сказал он. — Просто я должен убедиться. Раздевайся.

— Тебе недостаточно моего честного слова?

— Нет. Раздевайся.

— Не буду.

— Ладно. Мы вернемся в комнату, и я заставлю их раздеть тебя.

Она отпрянула, зажав рот рукой. В округлившихся глазах застыл ужас.

— Заставишь раздеть меня? — спросила она, не отнимая руки ото рта.

— Заставлю, — сказал он. — Я должен знать, что случилось с этой банкнотой, и никакая девичья скромность меня не остановит.

— Ты меня не так понял. — Она снова положила руки ему на грудь. — Я не стесняюсь раздеваться перед тобой… понимаешь?.. но не так. Неужели тебе не ясно, что если ты заставишь меня… то убьешь что-то важное между нами?

Спейд не повысил голоса.

— Я ничего такого не знаю. Знаю только, что я должен выяснить, где банкнота. Раздевайся.

Она посмотрела в его немигающие желто-серые глаза, лицо ее на миг порозовело, а потом снова побледнело. Она убрала руку с его груди и начала раздеваться. Он сел на край ванны, наблюдая за девушкой и за дверью. Из гостиной не доносилось ни звука. Она раздевалась быстро, без заминок, бросая одежду себе под ноги. Раздевшись донага, она отступила в сторону и взглянула на него. В ее гордом взгляде не было ни вызова, ни смущения.

Спейд положил пистолеты на крышку унитаза и, стоя лицом к двери, опустился перед ее одеждой на колено. Он поднимал вещь за вещью, тщательно осматривал и ощупывал ее пальцами. Тысячедолларовой банкноты он не нашел. Закончив осмотр, он встал и протянул ей охапку одежды.

— Спасибо, — сказал он. — Теперь я все знаю.

Она взяла свою одежду, не проронив ни слова. Он поднял пистолеты. Закрыв за собой дверь ванной, вернулся в гостиную.

Гутман улыбался ему дружески из кресла-качалки.

— Нашли? — спросил он.

Кэйро, сидевший на диване подле мальчишки, поднял на Спейда свои темные вопрошающие глаза. Мальчишка не пошевелился. Он сидел, уперев локти в колени и обхватив голову руками, и смотрел в пол.

Спейд сказал Гутману:

— Нет, не нашел. Это ваших рук дело.

Толстяк хмыкнул.

— Моих?

— Да, — ответил Спейд, позвякивая пистолетами. — Сами признаетесь или мне обыскивать вас?

— Обыскивать?..

— Вам придется признаться, — сказал Спейд, — или я обыщу вас. Третьего не дано.

Гутман взглянул на суровое лицо Спейда и громко рассмеялся.

— Ей-богу, сэр, я верю, что вы так и сделаете. Верю. Ну вы и тип, сэр, если вы позволите мне так выразиться.

— Ваших рук дело, — сказал Спейд.

— Да, сэр, моих. — Толстяк вынул мятую банкноту из жилетного кармашка, разровнял ее на громадной ляжке, вынул конверт с девятью купюрами из кармана пальто и положил в него десятую банкноту. — У меня неистребимая тяга к шуткам, и, кроме того, мне было очень интересно посмотреть, как вы поведете себя в такой ситуации. Должен сказать, что вы превосходно выдержали испытание. Никогда не поверил бы, что вы найдете такой простой и убедительный способ дознаться до истины.

Спейд усмехнулся презрительно, но без горечи.

— Таких выходок можно ожидать разве что от ровесников вашего сопляка.

Гутман хмыкнул.

Бриджид О'Шонесси, одетая, как раньше, только без шляпки и пальто, вышла из ванной, сделала шаг в сторону гостиной, передумала, пошла на кухню и включила свет.

Кэйро придвинулся поближе к мальчишке и снова начал шептать ему на ухо. Мальчишка раздраженно пожал плечами.

Спейд, скользнув взглядом по пистолетам в своей руке, посмотрел на Гутмана, вышел в прихожую и остановился около шкафа для одежды. Открыв дверцу шкафа, он положил пистолеты на верхнюю полку, закрыл дверцу, запер ее, опустил ключ в карман брюк и подошел к кухонной двери.

Бриджид О'Шонесси возилась с алюминиевой кофеваркой.

— Все нашла? — спросил Спейд.

— Да, — ответила она холодно, не поднимая головы. Потом отставила кофеварку в сторону и подошла к двери. Щеки ее зарделись, в укоряющих больших глазах стояли слезы. — Напрасно ты так со мной, Сэм, — сказала она тихо.

— Я должен был выяснить, ангел. — Он наклонился, поцеловал ее в губы и вернулся в гостиную.

Гутман улыбнулся Спейду и, протягивая ему белый конверт, сказал:

— Скоро он будет ваш; можете взять его прямо сейчас.

Спейд конверт не взял. Сев в кресло, он сказал:

— У нас еще много времени. Мы пока не договорились о деньгах. Десяти тысяч долларов мало.

— Десять тысяч — немалые деньги, — сказал Гутман.

— Вы верно цитируете меня, — ответил Спейд, — но бывают суммы и побольше.

— Да, сэр, бывают. Здесь вы правы. Но это немалые деньги, особенно если учесть, что вы получаете их за несколько дней весьма несложной работы.

— Вам кажется, что мне все далось очень просто? — спросил Спейд, пожимая плечами. — Впрочем, может, так оно и было, но это уже мое дело.

— Разумеется, — согласился толстяк. Скосив глаза, он кивнул в сторону кухни и понизил голос:

— Вы берете ее в долю?

— Это тоже мое дело, — сказал Спейд.

— Разумеется, — еще раз согласился толстяк, — но, — он заколебался, — хотите совет?

— Валяйте.

— Если вы дадите… беру на себя смелость утверждать, что какие-то деньги вы дадите ей в любом случае… так вот, если вы дадите ей меньше, чем она, по ее мнению, заслуживает, мой вам совет… берегитесь.

Спейд смотрел на него издевательски участливо.

— Может обидеться? — спросил он.

— Непременно, — ответил толстяк.

Спейд ухмыльнулся и начал сворачивать сигарету.

Спейд прикурил сигарету и обратился к Гутману:

— Давайте поговорим о деньгах, — сказал он, прикурив.

— С превеликим удовольствием, сэр, — откликнулся толстяк, — но должен честно предупредить, что, кроме этих десяти тысяч долларов, у меня сейчас нет ни цента.

Спейд выдохнул дым.

— Мне следовало получить двадцать тысяч.

— Воистину так. И я бы с радостью дал их вам, но десять тысяч долларов — это все, что я мог собрать, клянусь честью. Разумеется, сэр, вы понимаете, что это только первый взнос. Позднее…

Спейд засмеялся.

— Я знаю, что позднее вы заплатите мне миллион, но давайте пока сосредоточимся на первом взносе. Пятнадцать тысяч?

Гутман улыбнулся, нахмурился, покачал головой.