Андрей Молчанов - Экспедиция в один конец

— Все твари отечественные, и все страшны, как заброшенные кладбища, — с неудовольствием сказал Алексей. — Какие‑то уцененные бляди, короче…

— Ну давай тогда рванем в "Панораму", — предложил Крохин. — Там филиппинки, индуски и китаянки. Гадючник поменьше, с экзотическим уклоном, но суть та же.

— Кстати, — сказал Игорь, — ты же говорил, что попух из‑за двух банок пива, а тут…

— Это было во внешнем мире! — Крохин многозначительно потряс пальцем. А тут особая зона. И особый "спонсор". Крутая, как в России говорят, крыша. Из прочного человеческого материала.

— А цены?.. — неопределенно спросил качок Михаил, косясь на женские лица, явственно отмеченные пороком определенной профессии.

— В среднем — сотня за ночь, — мгновенно уяснил суть вопроса Владимир. Когда сюда наши первые путанки подвалили, арабы им по тысяче за ночь отстегивали, а потом провинция нищая хлынула, сбила цены до полтинника. Ну, сейчас сотня в среднем… Но ты тут если чего и собираешься… с особой осторожностью, понял? А то заплатишь — за СПИД! В иностранной угаре у многих наших мозги разжижаются…

— Это — понятно, — уныло кивнул Михаил. И посетовал на дороговизну алкоголя.

— В пяти минутах от отеля начинается эмират Аджман, — просветил его Крохин. — Там — хоть залейся! Литр шотландского виски — десять долларов.

— Как проехать? — спросил собеседник с оживлением.

— До круга, потом мимо дикого пляжа… Дворец шейха увидишь справа, а за ним — магазин…

— Ну, едем в эту "Панораму", что ли, — предложил Игорь. Затем строго взглянул на своих подчиненных: — Учтите, гулять — гуляйте, но завтра — дела!

Качки послушно наклонили стриженые затылки.

Из "Панорамы", прихватив двух мулаток, вернулись уже за полночь в "Холидей Инн".

Качки повели безнравственных дам к себе в номер, а Крохин пригласил Игоря прогуляться возле отеля: мол, имеется разговор…

Уселись на парапете эстакадки, по которой к входу в вестибюль, под широкий козырек, подъезжали поздние машины.

Вкратце Крохин обрисовал приятелю–мафиозо суть предложения своего босса.

Игорь выслушал его молча, затем с умудренной усмешкой сказал:

— Думаешь, что говоришь?

— Мне думать нечего, я — взрослый человек! — сообщил Крохин запальчиво.

— Вот именно…

— Ну ладно, не надо цепляться к словам…

— Во–первых, надо, — рассудительно молвил Игорь. — Ибо за пустые слова люди платят полновесную валюту. Во–вторых, такое предложение может исходить от провокатора, неужели не ясно? Я не имею в виду тебя, ты можешь проходить за подкидного дурака.

— Н–ну…

— Вот и "ну".

— Хорошо, — согласился Крохин. — Ты мне ответь в принципе: есть возможность или же ее нет.

— Предположим, есть.

— Вот и чудно. Теперь… Опять‑таки допустим, что ты назначаешь цену, я себе кое‑что к этой цене приплюсую, если не возражаешь… а далее ты получаешь деньги и привозишь товар в известное только тебе место. Сообщаешь его координаты — и все. Попробуй чего докажи в случае…

— И попробуют, и докажут! — сказал Игорь. — В принципе рассуждаешь ты верно, но вот одна закавыка: никто не будет платить денег вперед.

— А если заплатят?

— Это будет вне железных правил, милый…

— Знаешь, — сказал Владимир, — у железных правил имеются и железные исключения. Однако, прежде чем я спрошу заказчика об условиях оплаты, мне надо знать, в какой цифре она выражается, согласен? В цифре — вся истина.

— В данном случае, — вздохнул Игорь, — на истину плевать, поскольку ты, Вова–Платон — мой друг… Э–эх! Вот что происходит с поэтами, когда они не у дел… Цифра, говоришь? Будет тебе цифра завтра к вечеру. Ерундой, конечно, мы маемся, все это — чушь синяя, но… будет тебе цена!

— Чтобы отстал, да?

— Чтобы отстал — это я и сейчас могу, астрономическими величинами у нас в России каждый второй владеет. Нет, названа будет реальная сумма. А там уж…

— А там уж — да! — согласился Крохин.

Вечером следующего дня они сидели в рыбном ресторанчике, дожидаясь блуждающих в торговых дебрях города качков.

По словам Игоря, Эмираты ему надоели зашоренностью своего жизненного уклада, отель представляется оранжереей, вне которой — лишь чужеродный и убогий космос специфической жизни аборигенов, но, поскольку с таинственными его делами не все ладится, ему предстоит задержка минимум на неделю.

В качестве ужина они выбрали из набитого льдом лотка пару килограммовых акул и через считанные минуты получили искусно приготовленное блюдо, снабженное таким количеством гарнира и овощей, что его с успехом хватило бы на компанию пяти голодных едоков. На десерт официант принес кувшин свежего бананового сока.

— Так вот о нашей вчерашней трепотне, — сказал Игорь, настороженно глядя поверх головы собеседника и доставая из кармана рубашки бумагу. — Первая цифра — счет за пластилин, вторая, чепуховая, — за железо и маслята.

— Первая цифра впечатляет!.. — присвистнул Крохин.

— Для знающего человека как раз очень и очень приемлемо, — отозвался Игорь. — Так что можешь еще смело и свой интерес плюсовать, но не увлекайся особо, двадцать штук, не больше… Или ты намерен заявить, что этого мало?

— Хорошо. — Крохин спрятал бумажку в карман.

— Хорошо, да не очень, — возразил Игорь. — Я и пальцем не пошевелю, если не буду знать, для чего эта вся музыка предназначена и кто ее заказывает. Прежде чем сунуть башку в петлю, надо знать, как ее оттуда обратно вытащить. Ты, ясное дело, на все готов, за двадцать штук — хоть куда, а у меня другая постановка жизненных вопросов.

— И какая же? — вопросил Крохин угрюмо.

— Я пытаюсь ставить их так, чтобы вопросительный знак превращался в восклицательный.

Крохин задумался. Раскрывать личность босса, как и связывать заказ на взрывчатку с предстоящим плаванием, было запрещено. Но человек напротив — якобы бывший приятель, персонаж из прошлого, а на самом деле — чужой и неизвестный собеседник, проживший неведомую жизнь, напрочь изменившую его и внутренне, и внешне, обновившую, если верить науке, все клетки организма, и тем не менее каким‑то неведомым образом сумевший сохранить образ его, Крохина, в своей памяти, что было единственным, сближавшим их, — этот человек ждал ответа. Вернее, молчаливо, но выразительно ответа требовал.

— Это товар на экспорт, — выдавил Крохин, не поднимая глаз.

— Уже лучше, — сказал Игорь. — Но куда именно? И как вы его протащите через барьеры? Я не любитель викторин, но в данном случае мое любопытство касается элементарных гарантий… Короче, если где‑то бабахнет, то лучше, если подальше, и я–во всех смыслах — останусь в стороне. Как и ты, между прочим.

— Сейчас не могу тебе сказать ничего, — признался Крохин. — Поскольку просто ничего и не знаю.