Анатолий Ромов - Тень чужака

Открыв все до одного шпингалеты и проверив, открывается ли рама, вышел в коридор. Запер дверь. Убедившись, что его никто не видел, вышел через главный вход. Свернув с Семьдесят седьмой на Лексингтон, взял такси. Попросив водителя отвезти его в Даун-таун, остановил машину около муниципалитета. Отпустив такси, подошел к ближайшему телефону-автомату. Достал бумажку, оставленную в свое время Диком на его тумбочке в госпитале военно-воздушных сил. Посмотрел на часы: двадцать минут восьмого. Разница между Нью-Йорком и Анкориджем — пять часов. Значит, сейчас там двадцать минут третьего. Доктор Моретти должен быть в госпитале.

Опустив в щель несколько двадцатипятицентовиков, набрал номер, бегло написанный на бумажке. Прислушиваясь к длинным гудкам, понял: у него сжало горло.

Трубку сняли довольно скоро. Молодой женский голос сказал:

— Алло?

— Здравствуйте. Простите, можно доктора Моретти?

— Доктора Моретти? — Голос помолчал. — Ради Бога, извините… Кто его спрашивает?

— Скажите: от Дика.

— От Дика? Что… — Голос вежливо откашлялся. — Так и сказать: от Дика?

— Да, так и скажите: от Дика.

— Ладно. — Голос помолчал. — Ладно, хорошо. Сейчас попрошу.

Через несколько секунд он услышал мужской голос:

— Доктор Моретти слушает.

— Здравствуйте, доктор Моретти. Я от Дика. Дик должен был…

— Да-да… — Голос Моретти звучал приветливо. — Все знаю. Все. Дик мне все разъяснил. Вы должны были справиться о здоровье одной девушки. Так ведь?

— Да, так. Как она себя чувствует?

— О… — Моретти сочувственно хмыкнул. — С удовольствием сообщил бы вам это. Но ее от нас перевели. Два дня назад.

Попытавшись справиться с першением в горле, выдавил:

— Да? И… что… она… С ней что… все было в порядке?

— Если правду… — По паузе ему показалось: Моретти раздумывает. — Если правду, не очень.

— Что… было плохо?

— Не сказал бы, что было так уж плохо. Если вы понимаете в медицине, скажу: она была под аппаратом. Это не так уж плохо. Но и не так уж хорошо.

— А куда ее перевели? Чтобы я мог узнать, как она?

— Я думал… Я думал, вы знаете, что у нас за организация. И знаете, что сообщать такие вещи по телефону нам категорически запрещено.

— Но доктор Моретти…

— Извините, но я очень занят. Все, что я мог сообщить, я сообщил. Еще раз тысячу извинений. Всего доброго.

Прислушавшись к частым гудкам, повесил трубку. Постоял, сам не понимая, что сейчас чувствует. С одной стороны, он твердо знает: Наташа жива. Пусть под аппаратом, но жива. С другой — бумажку с телефоном доктора Моретти можно выбросить. Это ясно.

Увидев светящиеся цифры над крышей приближающегося желтого «шевроле», остановил такси. Вышел на Мэдисон, чуть не доезжая Семьдесят седьмой. Завернул за угол, прошел мимо главного входа госпиталя. «Свое» окно на первом этаже определил довольно скоро. Подгадав паузу в движении, влез в кабинет. Закрыв за собой раму, защелкнул ее на все шпингалеты. Открыв дверь, выглянул в коридор. Там было пусто. Выскользнув, запер дверь. Прошел к лифтам, так и не встретив никого на своем пути.

Через пять минут он уже сидел в кресле в своей палате, тупо вглядываясь в экран телевизора. Теперь он знал: узнать что-то о Наташе он сможет лишь от Дика. Только от него одного.

Через неделю после звонка доктору Моретти он уже делал зарядку. А еще через девять дней, собравшись утром в буфет и сунув руку в карман брюк, вытащил бумажку. Квадратным почерком на ней были начертаны семь цифр. И имя: «Тодд».

Хотя оформить выписку из госпиталя для него, как для практически вылеченного после операции, было несложно, это заняло часа три. Надев хранящуюся в мешке одежду, основу которой составляли кроссовки, джинсы и спортивная куртка, еще раз посмотрел документы. В подборе чувствовалась опытная рука Дика: бумаги состояли из водительского удостоверения, банковской карточки «Чейз Манхэттен» и кредитной карточки «Америкен экспресс» — все на имя Майка Паркса. К документам была приложена подробная инструкция с набором цифр, чтобы можно было беспрепятственно получить наличные в «кеш-машине».

Когда, попрощавшись с врачами и сестрами, он вышел на Семьдесят седьмую, день заканчивался. Сев в такси и попросив как можно скорей доставить его в аэропорт «Ла Гуардиа», подумал: мешок с вещами, сопровождавший его по всем больницам, для Майами явно не подходит. Пришлось попросить водителя остановиться ненадолго у ближайшего магазина. Путь в аэропорт он продолжил, лишь купив приличную дорожную сумку и еще несколько вещей.

«Боинг» компании «Америкен Эйрлайнс», билет на который ему предложили в кассе, прибывал в Майами лишь в девять вечера. Тем не менее он взял билет, не раздумывая.

Проходя на посадку, незаметно опустил в урну пластиковый пакет с «байярдом». Пистолет сыграл свою роль. В Майами же, если он вдруг почувствует опасность, он просто купит новый. На любом углу.

Выйдя из «боинга», почувствовал: горячий воздух липнет к лицу. Подумал: это Флорида. Но даже во Флориде такую жару в сентябре он ощущал впервые.

Перекинув сумку через плечо, двинулся по летному полю к светящемуся в темноте зданию аэровокзала. На полпути стянул куртку. Не помогло: когда вошел в аэровокзал, тенниска была мокрой.

Народу в здании было хоть отбавляй. Внимательно осмотрелся. Нет, в окружающей толчее не было ничего подозрительного. Подошел к телефону-автомату. Опустив квотер, набрал написанный на бумажке номер. Трубку сняли после третьего гудка; молодой мужской голос сказал:

— Алло?

— Можно Тодда?

— Я Тодд.

— Здравствуйте, Тодд. Я… Я от Дика.

— Здравствуйте, сэр. — В ответ слышалось сдержанное дружелюбие. — С приездом. Я уже вас жду. Откуда звоните?

— Из аэропорта Майами.

— Вы в здании вокзала?

— Да.

— Вещи получили?

— Все вещи со мной.

— Очень хорошо. Сэр, я сейчас за вами заеду. Ждите.

— Но… — начал было он, но голос его перебил:

— Я вас узнаю, сэр. Не волнуйтесь. Выходите из здания на площадь и стойте. Я сейчас подъеду.

Перед зданием аэровокзала он простоял не больше пяти минут. Вывернувшая из-за угла серая «тойота», сбавив ход и пропустив несколько машин, подъехала к нему. Сидящий за рулем белобрысый парень лет двадцати, перегнувшись через сиденье, открыл правую переднюю дверь. С улыбкой, в которой было столько же приветливости, сколько и сознания силы, сказал:

— Здравствуйте, сэр. Я Тодд. Садитесь.

Судя по мощной шее и короткой стрижке, парень или сам служил в морской пехоте, или подражал морским пехотинцам. Как только Шутов сел и захлопнул дверцу, Тодд включил скорость. С площади они выезжали сравнительно медленно. Но после того как машина, попетляв по ночному Майами, выбралась на хайвей, Тодд дал полный газ.