Сергей Зверев - Гавань красных фонарей

— Будем говорить?

— Но я ничего не знаю!.. — Тут доктор заплакал и рухнул на колени.

Татаринов подбежал к нему, схватил за волосы и поднял лицо вверх — доктор натурально плакал. Это были обыкновенные, естественные слезы человека, которому было страшно и который хотел, чтобы все это безумие, которое началось с ним после посещения королевы Софи, закончилось.

Кэп на мгновение отвел взгляд от кислого лица доктора и затем внезапно врезал ему в левую скулу… После чего доктор повалился на бок и больше уже не хныкал — он молчал.

— Кэп, ты не прибил его? — забеспокоился Голицын, подойдя к лежащему без движения человеку.

— А хрен его знает, — ответил Татаринов, хватая за шкирку бездыханное тело и возвращая в сидячее положение. — Да нет, нормально, видишь, глазами лупает. Доктор, вы слышите меня? — Доктор утвердительно закивал головой. — Вернемся с вами к началу нашего разговора: когда была сделана вот эта фотография?

Доктор неожиданно зло посмотрел на Татаринова и впал в анабиоз.

Судя по всему, Пинту собрался играть роль партизана, и ни одного слова, по идее, выбить из него они уже не должны.

— Русский ублюдок, — процедил доктор и сплюнул кровавые слюни на бетонный пол.

Татаринов завелся:

— Послушай, животное, ты будешь сейчас давиться своими зубами, если не расскажешь мне, откуда у тебя вот этот мальчик?

— Это врачебная тайна! — снова сильно, на весь коридор, выкрикнул доктор и уставился расширенными глазами на русского. — Я делал ему пересадку печени.

— И он жив? — не поверил Татаринов.

— Да, жив! — сказал доктор. — Что вам еще нужно?

Татаринов был на сто пятьдесят процентов уверен, что доктор врет, что мальчишки уже нет в живых, что из него вынули печень и посадили ее тому, кто в ней нуждался, а труп закопали где-нибудь. Татаринов снова двинул в ту же челюсть своему пленному и одновременно с этим еще наступил на колено, от чего боль от конечности вонзилась в мозг.

— Ааааа! — заорал доктор.

— Не ори, — посоветовал ему Татаринов. — Ты испугаешь всех людей на улице.

— Вы зверь! — сообщил доктор.

— Конечно, — согласился Татаринов. — Где мальчишка?

— Я не знаю, он уже давно уехал к своим родителям.

Татаринов остановился и стал кулаком стучать себя по лбу. Он выдержал паузу.

— Когда была операция? — спросил он доктора.

— Около трех лет назад. — Сообщил, не моргая, Пинту, пытаясь подняться и одновременно понять, что же там случилось с его коленом.

Татаринов переглянулся со старшим лейтенантом:

— Возможна ли такая ситуация, что ребенку была сделана операция три года назад и уже после этого мы столкнулись с ним?

— Мальчишке, которого мы видели, было лет шестнадцать, если допустить, что он уже в тринадцать сделал себе татуировки до локтя, то тогда доктор говорит правду.

— Логично, — согласился Татаринов. — Доктор нам лапшу на уши вешает.

Пришлось вернуться к пленному.

— Зачем тебе дети? — спросил капитан второго ранга, приближаясь.

— Какие дети? — не понял доктор и снова предпочел сесть на пол, потому что, если бы он остался стоять, падать пришлось бы с большой высоты.

— Русские дети, придурок, зачем тебе русские дети?

— У меня пациенты из разных стран, — промямлил Пинту, глядя в бетон.

— Командир, разреши, я его, на хрен, застрелю? — сообщил свое видение ситуации Голицын, и Татаринов кивнул ему.

Голицын натурально выстрелил — пуля прошла над головой доктора и врезалась в бетон, выбив из последнего фонтаны крошек.

Пинту заорал от страха, в этот момент Татаринов снова подбежал к нему:

— Говори, что это за дети? Зачем тебе дети? Что ты с ними делаешь?!

— Я ничего не понимаю, я врач! — Пинту снова заплакал и сам повалился на бок.

Секунд через тридцать в подвал вкатился пухлый человек с белым лицом и, увидев, что происходит, начал делать гимнастику для глаз, махать руками и хватать воздух ртом.

— Это невероятно, это невозможно! — наконец собрался с мыслями представитель русской дипломатии и посмотрел на зажатого в дальнем углу гаража гражданина Исландии, вымазанного в пыли, украшенного кровоподтеками и пока еще сидящими на носу, но приведенными в полное нерабочее состояние очками. — Вы с ума сошли! — дважды повторил он, как заклинание, последнюю фразу.

— Уже давно, — согласился Татаринов. — А вот вы мне мешаете наслаждаться тем самым состоянием, в которое я вошел.

— Я пожалуюсь консулу, — сказало бледное лицо и, подбежав к доктору, стало поднимать его, озадаченно спрашивая последнего, как он себя чувствует.

Пинту с благодарностью принял стороннюю помощь и исподлобья поглядывал на своего мучителя.

Голицын уже перекопировал флешку и со спокойной совестью вернул ее доктору обратно, сопроводив возврат пендалем по тощему докторскому заду…

— Да что вы делаете?! — взвизгнул представитель посольства.

— Работаем, — зло ответил ему Голицын.

К тому моменту, как Татаринов поднялся из парковки на поверхность, Диденко ждал его у фасада посольства с информацией о том, что майор Брегг бесконечно доволен и передает привет господину Татаринову.

— Ага, — согласился капитан второго ранга, — и ему привет. Что-то не клеится здесь, и я не пойму, в чем проблема.

— Да, в чем проблема? — переспросил Диденко.

— В том, что доктор не сломался, вот в чем. Это во-первых, а во-вторых, он, похоже, знает айкидо. И боль терпеть умеет, и страх, и стресс. Необычный такой доктор получается, подготовленный.

— Есть информация из госпиталя, — сообщил Диденко.

— Ну что там? — обеспокоенно справился Татаринов.

— С нашими все нормально: Малышу уже операцию сделали и пули достали. А из Маркони повыковыривали осколки. Если бы не бронежилет…

— Ну, так на то он и бронежилет, — согласился Татаринов.

— Там местная полиция охрану к ним поставила.

— Очень хорошо, — согласился с Диденко командир и, проводив глазами проезжающее мимо желтое такси, озвучил сам себе следующую мысль: — Кстати…

Татаринову срочно нужен был человек, которого в лицо не знает доктор. И таким человеком оказался Бертолет. Когда старшего лейтенанта в темпе доставили на улицу, Татаринов показал ему фотографию на планшете, показал уходящее от них такси, в которое сел доктор и сообщил саперу-подрывнику, что тот должен проследить за человеком в этом такси и сказать им адрес, куда он в конечном счете прибудет.

— Есть деньги на телефоне? — озабоченно спросил Татаринов своего подчиненного. Получив утвердительный ответ, он похлопал его по плечу и поднял руку. Тут же остановился мотор желтого цвета, в который и был буквально запихан ничего не понимающий Бертолет.

Водитель машины без тени удивления воспринял просьбу следовать «во-о-он за тем такси» и предположил, что Бертолет — русский шпион. С чем старший лейтенант полностью согласился и сказал, что в машине, за которой они едут, сидит американец и ему нужны секретные технологии.