Караваешникова Елена - Офицеры-2

Ставр остановился на пороге зала и увидел, как одетые в белые кимоно пацаны неуклюже валяют друг друга на ковре. Подшибякин переходил от пары к паре, руководя тренировкой, ему помогал молодой ассистент, парень лет двадцати пяти. Мастер ничуть не изменился за те три года, которые Ставр не видел его. Более того, Подшибякин выглядел точно так же, как в тот день, когда Ставр и Шуракен встретились с ним в первый раз. Даже костюм на нем, возможно, был тот же самый — старый олимпийский костюм из синей шерсти.

Заметив постороннего, возникшего на пороге зала, Подшибякин присмотрелся к нему. Он не сразу узнал Ставра, но понял, что это кто-то из своих, поэтому не отправил общаться с ним ассистента, а подошел сам.

— Егор… Вернулся, кобелина, песья морда! — Подшибякин обнял Ставра, на миг стиснул его своими клешнями, в которых по-прежнему ощущалась немереная силища. — А то поговаривали тут, что ты вроде как погиб.

— Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены.

— Ну теперь ты долго проживешь.

— Это почему?

— По жизни подмечено: если тот, кого в мертвых числили, возвращается, он вроде как заговоренный становится.

— А мне долгой жизни не надо. Надо интересной.

— Не трепись всуе, не гневи Бога. Молодой ты еще и мало жизнью обучен. Я в твои годы тоже так думал. Ну ладно, посиди подожди, тренировка закончится через двадцать минут. Или хочешь, дам ключи от тренерской?

— Я здесь посижу, на щенков посмотрю.

Ставр сел на длинную низкую скамейку и поставил рядом с собой небольшую спортивную сумку. Возня пацанов, старательно мудохавших друг друга за шкирки, вызвала у него странное ощущение: ему показалось, что он, как Мухтар — облезлый, хромой, уже поймавший бандитскую пулю, — наблюдает натаску молодняка. Это непривычное сентиментальное чувство было не лишено приятности. Непривычные чувства вызывал и сам Подшибякин. Мастер, слепивший не один десяток профессионалов, в прежние времена ставивших на уши целые республики, теперь мирно возился с детьми.

— Ну что, не надоело смотреть на детский сад? — подошел к Ставру Подшибякин.

— Наоборот, интересно. А помните, что вы сказали, когда мы с Саней впервые пришли к вам в зал там, в Центре?

— Не помню. А я что-то сказал?

— Сказали: «Не надейтесь, что будете учиться рукопашному бою в спортзале. Тренироваться будете в лесу на полянке, где пней побольше, чтобы ударился горбом и все сразу понял».

— Ну все правильно, а с чего ты это вдруг вспомнил?

— Не знаю. Увидел у вас тут зеркало, как в балетном классе, и вспомнил про те пни, до боли знакомые. — Ставр крепко потер загривок.

— Ну, ты сравнил!

Мастер и ученик прошли в тренерскую. Подшибякин запер дверь на ключ. Ставр достал из сумки бутылку водки и свертки с закуской.

Через неделю Командор вызвал Ставра и Шуракена к себе на дачу и ввел их в курс дела. Он сказал, что его предложение они должны рассматривать как контракт, который будет достойно оплачен, но предупредил, что следует хорошо подумать, прежде чем за этот контракт браться. Дело стремное. В случае неудачи, если все сразу не кончится пулей в башку, они с гарантией попадают лет на десять. А если при этом выяснится, что они бывшие сотрудники российских спецслужб, то их обвинят в бандитизме, терроризме, экстремизме, киднеппинге и прочих преступлениях против человечества.

— Я не приказываю сделать то, о чем говорю, — особо подчеркнул Командор. — Я прошу об этом. Вы можете отказаться, если сочтете нужным.

Шуракен сидел опустив голову. Ставр ласкал Грея, старого колли отца. Пес растянулся рядом с ним на диване и положил голову на колени. От преданности и любви старик был близок к обмороку.

— Думайте, — сказал Командор. — Три дня могу дать вам на размышление.

— Надо подумать, как провести эти три дня, чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях.

Со Ставром все было понятно, Командор не сомневался, что предложение разобраться с Советником, да еще и за хорошие деньги, может его только обрадовать. Командор перевел взгляд на Шуракена.

— Саша, а ты что скажешь?

— Я подумаю.

— Добро, — согласился Командор.

Получив время на размышление, Ставр и Шуракен уехали с дачи.

— Цэрэушная сволочь Кейт спихнул на нас такое вонючее дельце, — проворчал Ставр, выруливая на шоссе.

— По-моему, ты доволен, как слон, — хмуро заметил Шуракен.

Он смотрел на лес, тянувшийся вдоль дороги, указатели с названиями подмосковных поселков, мелкую, заросшую камышом речушку. Встречный поток воздуха упруго обволакивал его руку, лежавшую на открытом окне. У Шуракена снова возникло болезненное ощущение, что мир плоский и двусторонний, как монета в пальцах, которую можно повернуть орлом или решкой: одно движение — и все родное исчезнет. Появятся ненавистные пальмы, красная пыль, в ноздри потянет запахом Африки, и силуэты боевых вертолетов, как миражи, задрожат в раскаленном воздухе. Теперь Шуракен точно знал, что не хочет возвращаться туда, не хочет воевать, потому что теперь ему есть чем рисковать, кроме себя самого.

Ставр свернул на небольшую автостоянку у придорожного кафе. Здесь они оставили «Ниву» Шуракена.

«Далеко до Сходни, не успеть сегодня, он бы мог совсем остаться да и жить…» — плыл густой баритон Шуфутинского. За одним из столиков обедала компания приличных деловых мужиков. Они без интереса глянули на вошедших и продолжили обсуждать свои проблемы.

Шуракен потопал к грилю, Ставр — к стойке бара.

На обширном подносе, который Шуракен притащил на стол, возлежала мясистая курочка, умело зажаренная до хрустящей корочки, стояли миски с салатом и картофелем фри. Ставр поставил на полиэтиленовую скатерть рюмку водки.

— Давайте жрать, пожалуйста, — пригласил Шуракен, разламывая курицу пополам.

Ставр отрицательно покачал головой. Запах еды был ему противен и усугублял и без того неприятные ощущения в организме. Крутящиеся под потолком вентиляторы разгоняли мух, но не создавали прохлады. Ставр вытащил из кармана полотняного пиджака платок и вытер взмокший лоб. Шуракен неодобрительно взглянул на друга.

— Скучно с тобой, Ставридас, не жрешь ни черта.

— Зато ты у нас ковбой.

— Это в каком смысле?

— В том, что с двух рук жрешь.

В каждой лапе Шуракена было по половинке курицы.

— Кто как работает, тот так и ест, — назидательным тоном проговорил он. — Вот я, например, за эту неделю весь первый этаж закончил. Мог бы, между прочем, приехать помочь. Но ты, я вижу, устал. Разврат и пьянка — два самых утомительных занятия.

— Давай, давай, унижай, — сощурился от дыма Ставр. — Будет и на нашей улице…

— Пень горелый.

Оба замолчали. Шуракен с энтузиазмом принялся за курицу. Ставр выпил водку, зацепил носком ботинка свободный стул и, подтащив к себе, положил на него вытянутые ноги.