Клайв Касслер - Золото инков

– Очень хорошо, – насмешливо произнес бандит, сопроводив свои слова гнусной улыбкой. – В таком случае и говорить не о чем.

Продолжая улыбаться, он снял с пояса прикрепленный к нему мачете, перерезал им страховочный линь и бросил его конец в священный колодец.

Западня, из которой не было спасения, захлопнулась.

Питт, увидев рядом с собой перерезанный линь, не поверил собственным глазам. Мало того, что он не мог выбраться из колодца без посторонней помощи, он потерял контакт с Джордино. Некоторое время он плавал кругами у поверхности водоема, не имея ни малейшего представления о драматических событиях, происходивших наверху. Затем стянул с лица маску и поднял из воды голову, ожидая увидеть на берегу лица друзей, но у кромки колодца не видно было ни души.

Питт уже готов был позвать на помощь, когда до него донесся треск выстрелов, многократно усиленный каменными стенами колодца. Стрельба продолжалась всего несколько минут и оборвалась так же внезапно, как и началась. Вокруг по-прежнему были одни молчаливые джунгли. Ничего не понимая, Питт подождал еще несколько минут.

Что произошло наверху? Кто и в кого стрелял?

Его беспокойство все возрастало. Ясно было одно. Ему надо поскорее выбраться из проклятого колодца. Но как? Не надо быть профессиональным альпинистом, чтобы понять, что подъем по отвесным стенам без специального оборудования или без помощи сверху невозможен.

Он был уверен, что Джордино ни при каких обстоятельствах не покинул бы его. Может быть, он ранен и без сознания? О других, более страшных возможностях Питт старался не думать. Он громко позвал на помощь, но не получил ответа. Оставалось полагаться на собственные силы. Питт посмотрел на небо: до наступления темноты меньше двух часов. Если он собирался выбраться из колодца, подъем следовало начинать немедленно. Оставался открытым вопрос о невидимых налетчиках. Ожидают ли они его наверху или считают уже покойником? Впрочем, времени для догадок у него все равно не было. Ему не улыбалось провести ночь, плавая в зеленой жиже.

Он перевернулся на спину, еще раз осмотрел стены колодца и попытался припомнить, что он читал об известняке, готовясь к экзамену по геологии в колледже.

“Известняк – порода осадочного происхождения, состоящая главным образом из кальцита или скелетных остатков организмов того же состава различного цвета и строения”.

“Неплохо, – похвалил себя Питт, – во всяком случае, для студента, который никогда особенно не увлекался геологией”. Его старый преподаватель мог бы гордиться учеником.

Известняк сравнительно мягкий камень с многочисленными трещинами и внутренними пустотами. К счастью, ему не придется иметь дело с гранитом или базальтом.

Дирк описал еще один круг по поверхности воды, пока не оказался под небольшим выступом в скале примерно посередине предстоящего ему пути наверх. Затем сбросил баллоны с кислородом и большую часть уже не нужного ему снаряжения, за исключением пояса, геологического молотка и плоскогубцев.

Если по каким-то неведомым причинам его лучший друг и члены экспедиции убиты или ранены, а он оставлен умирать в колодце для жертвоприношений, то на это должны быть веские причины, и Питт собирался разгадать этот ребус.

Первым делом он извлек из привязанного к ноге футляра нож и отрезал два куска страховочной веревки. Конец одного куска обмотал вокруг рукоятки геологического молотка ближе к головке, второй связал в скользящую петлю.

Затем он извлек из кармашка пояса крюк, с помощью плоскогубцев придал ему форму буквы С и прикрепил к нему второй кусок страховочной веревки. В его распоряжении было хотя и примитивное, но вполне пригодное к употреблению альпинистское снаряжение.

Теперь ему предстояло самое трудное. Питт не был профессиональным скалолазом. Его стихией была вода. Все, что ему было известно об альпинизме, он почерпнул из популярных журналов или с экрана телевизора. Его редкие контакты с вершинами ограничивались посещениями горнолыжного курорта Брекенридж в штате Колорадо.

Любой профессиональный альпинист, не раздумывая, поставил бы пятьсот против одного, что Питт никогда не поднимется по отвесной стене колодца. К счастью, Питт даже не задумывался об этом. Он был спокоен. У него не было и тени сомнения в своей способности выполнить стоящую перед ним задачу. Качество, не раз позволявшее ему выпутываться из самых сложных ситуаций за долгие годы работы в спасательной службе.

Мобилизовав все свои силы и умение, он попытался забросить крюк на маленький выступ известняка над головой. Удача сопутствовала ему. Попытка удалась с первого раза. Ступив одной ногой в петлю, он ухватился за веревку, подтянулся и, помогая себе геологическим молотком, начал карабкаться вверх по канату.

С профессиональной точки зрения его действия не выдерживали никакой критики, но они оказались достаточно эффективными. Раз за разом, повторяя одну и ту же операцию, он как паук карабкался по стене, поднимаясь все выше и выше. Это было тяжелым испытанием даже для человека, находящегося в хорошей физической форме. К тому времени, когда солнце опустилось за верхушки деревьев, он проделал уже половину пути и достиг выступа в стене. Здесь он остановился для короткого отдыха. Сверху по-прежнему не доносилось ни звука.

Питт смертельно устал, впрочем, на его месте даже профессиональный скалолаз вряд ли чувствовал бы себя лучше. Он просидел десять минут, хотя охотно отдохнул бы подольше, но с заходом солнца в джунглях быстро темнело и любое промедление могло оказаться для него роковым.

За это время он осмотрел свое нехитрое снаряжение. Геологический молоток не пострадал, но крюк успел потерять форму, и ему пришлось потратить минуту-другую, чтобы исправить дело.

Питт справедливо опасался, что быстро сгущавшиеся сумерки затруднят восхождение, но неожиданно где-то внизу возник странный зеленоватый свет. Он оглянулся, пытаясь разобраться в причинах этого необычного явления.

Поверхность воды слабо фосфоресцировала. Питт не был химиком и мог только предположить, что это было вызвано какой-то химической реакцией, связанной с гниением слизи. Тем не менее, это оказалось как нельзя кстати. Глубоко вздохнув, Питт возобновил подъем.

Последние три метра оказались самыми тяжелыми. Кромка колодца казалась совсем близкой, но оставалась такой же недоступной для него, как вершина Эвереста. Как никогда прежде за свои сорок с небольшим лет он чувствовал себя старым и усталым.

Он подумал, что не зря соблюдал строгую диету и следил за своим весом. Правда, у него на теле имелись многочисленные шрамы – результат нередких при его профессии несчастных случаев, включая пулевые ранения, – но в целом до этого момента оно функционировало вполне удовлетворительно. Курить он бросил много лет назад и значительно ограничил потребление алкоголя. С годами его вкусы изменились. С шотландского виски он переключился на бомбейский джин и наконец на текилу. Если бы его спросили, почему он это делал, он скорее всего не нашелся бы что ответить. Он привык воспринимать жизнь как игру и игру как жизнь и старался не доискиваться до причин своих поступков.