Сергей Самаров - Псы над пропастью

В любом помещении, даже если там есть небольшие окна, не бывает полной темноты. Так же обстояло дело и на этом чердаке. Свет сквозь пыльные стекла шести слуховых окон, по три на каждом скате крыши, все же проникал. И свет нерегулируемых лучей двух сильных фонариков добавил освещенности даже там, куда эти лучи не доставали. Во взводе спецназа таких фонарей не держали. Значит, это были чужаки. И шли они к слуховому окну, расположенному недалеко от люков, то есть туда, откуда можно рассмотреть взвод спецназа ГРУ. В луче одного из фонарей на секунду промелькнула вставленная в тубу надствольная граната гранатомета РПГ-7. А когда новые посетители чердака приблизились и открыли окно, на фоне даже темно-синего неба можно было различить две фигуры, которые пристраивали в окне гранатомет и направляли его как раз в ту сторону, где сконцентрировались спецназовцы. Взвод был под угрозой. Одна осколочная граната РПГ-7 способна уничтожить его наполовину. Матюшин коснулся пальцами локтя Задонского и показал тому уже приготовленную лопатку. Задонский, в свою очередь, показал, что и он лопатку приготовил. Сложность ситуации состояла в том, чтобы тихо подойти и тихо ударить, чтобы внизу не услышали шума. Но кто эти люди? Если это бандиты, то почему они просто не подняли тревогу? Если это не бандиты, то почему они хотели стрелять туда, где сконцентрировался взвод спецназа? Ситуация была непонятной. Но и подойти к людям хотя бы на удар лопаткой невозможно. Шлак выдал бы самые осторожные шаги. Потому остановились на подстропильной балке, от которой легко оттолкнуться для нанесения удара. Однако до людей у слухового окна было около четырех метров, и достать их даже в прыжке проблематично.

— Не торопись, подожди, когда старлей подойдет… — сказал один.

— Его и жду. Сейчас должен появиться…

Выстрел гранатомета мог прозвучать в любую секунду, медлить было нельзя, и потому Матюшин решился.

— Положить оружие. При каждом резком движении мы стреляем. Рекомендую не суетиться. Оружие, я сказал, положить. На пол, на шлак…

Люди не торопились выполнить приказ, и тогда старший сержант повторил. Голос его не вызывал сомнений в серьезности сказанного. Угроза прозвучала в словах однозначная и подействовала на людей. На шлак легли автоматы и поверх большая туба гранатомета.

— Кто такие?

— Мы из службы спасения туристической базы, — произнес голос. — А вы кто?

— Быстро, посветили друг на друга, — не отвечая на вопрос, сурово приказал Задонский.

Люди выполнили команду, недоумевая, кто держит их под прицелом своих автоматов. Они, похоже, понимали, что это не бандиты, напавшие на базу, но решиться на какие-то действия не могли. Решиться на действия — это значит вступить в схватку. А как вступишь в схватку, когда тебя держат под прицелом? Пуля не будет задавать вопросов, и летит она всегда по самому короткому пути. Времени на открытое сопротивление просто не было. Следовало момент ловить.

— А теперь сделали по два коротких и медленных шага вперед… — продолжал распоряжаться младший сержант. И тут же подтолкнул своим локтем локоть старшего сержанта, призывая к вниманию.

Спасатели послушно сделали по два коротких шага. И тут же Задонский нанес удар лопаткой. Старший сержант Матюшин среагировал и нанес свой удар второму. И оба сержанта одновременно шагнули вперед, подхватывая тела спасателей и аккуратно укладывая их на шлак. Кажется, все обошлось без большого шума, хотя шлак и трещал под ногами сначала спасателей, потом и спецназовцев. Звуки ударов лопатками были не настолько громкими, чтобы привлечь внимание. Но все же требовалось соблюдать осторожность, и потому, только уложив тела, оба сержанта тут же шагнули на балки.

— Ты их знаешь? — кивнув на убитых, спросил Матюшин.

— Я их вчера ночью караулил. Их бандиты освободили. Это те типы, которые на Сарматском плато расстреляли и ограбили туристов.

— Почему они не подняли тревогу?

— Наверное, хотели сами отличиться. Кроме того, поднять тревогу внизу — значит сразу и самим вступить в бой. А выстрелом отсюда они и половину взвода уложили бы, и тревогу бы подняли. И сами были бы в безопасности. У них еще третий был. Его уложили, когда Харунова брали.

— А где Харунов?

— Связанный лежит в своем номере. Наш мент его охраняет. Старший прапорщик. Шахмырза.

— Уходим. Забирай оружие.

Из автоматов привычно были извлечены только затворы. Гранатомет забрали целиком. Матюшин нажал кнопку сухарного механизма, сложил тубу пополам и забросил ремень за плечо, не желая занимать руки…

— Склад оружия? — спросил старший лейтенант, встречая своих разведчиков под лестницей.

Старший сержант Матюшин снял с плеча и передал командиру гранатомет.

— Хотели взвод гранатой накрыть.

Ослябя посмотрел на маркировку.

— Осколочная. Много бед бы натворила. Бандиты? Знают о нас?

— Не бандиты, — объяснил Задонский. — Спасатели наши. Побитые. Как их… Солтанмурад и Биймурза. Ждали, когда вы, товарищ старший лейтенант, к солдатам присоединитесь. Тут мы их и накрыли. Как внизу? Не среагировали?

— Думаю, не слышали. Обошлось. Да вы и не сильно шумели. Но я не видел, чтобы кто-то голову поднял. Хотя большого обзора у меня не было. Ладно. Идем к крыльцу. Будем думать, как проникать в столовую.

— Через кухню… — предложил замкомвзвода. — Единственный безопасный вариант. У вас отмычки с собой?

— В рюкзаке. Вся связка.

— Надо хотя бы одну дверь открыть.

— Да. Это вариант. А то я хотел уже Шахмырзу звать, чтобы он на своем родном языке внутренних часовых на крыльцо вызвал. Хотя можно совместить одно с другим. Максим, смени-ка на посту старшего прапорщика. Пришли его на крыльцо, пусть там ждет меня.

— Понял, товарищ старший лейтенант, — Задонский побежал в сторону вип-корпуса.

Ослябя снял рюкзак и нашел там большое кольцо, на котором болтались разнообразные отмычки. Отмычки слабо звякнули, и Виктор Юрьевич сжал их в руке, убирая в карман.

— Пойдем дверь выбирать.

— С собой возьмем кого-нибудь?

Командир взвода подумал и решил.

— Да. Сбегай, возьми одно отделение и снайпера.

Матюшин побежал за угол к взводу, а сам Ослябя деловито двинулся в сторону двери, через которую в кухню, судя по всему, загружали продукты. И выбрал он именно эту дверь не потому только, что она оказалась ближе от него. Эта дверь была более широкая, чем вторая, и могла вывести в кухню без промежуточных дверей, которые тоже следовало бы открывать. Вторая же дверь располагалась во внутреннем дворе кухни, была небольшой по размеру и вела на помойку. Наверное, повара и этой дверью тоже часто пользовались, но все же она вела, скорее всего, во внутренние помещения, которые могли быть дополнительно закрыты.