Александр Тамоников - Солдаты вечности

— Сэр! — обратился к нему командир разведгруппы. — Какова длина ракет, что должны стоять на русских комплексах?

— Чуть более семи метров, а что?

— Вы правы, странностей становится с каждой минутой все больше.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что «сосиски», лежащие на пусковой установке, имеют длину ровно пять метров.

— Пять?

— Да! Убедитесь сами. — Бойд передал Говарду бинокль ночного видения.

Командир отряда осмотрел пусковую установку и заявил:

— Черт побери, действительно. Что же за ракеты там стоят? Почему от пусковой установки к командно-штабной машине и к пункту подготовки информации протянут один-единственный кабель, обычный силовой?

— Возможно, основные кабели проложены под землей.

— Зачем? Здесь не песок, в котором легко можно заложить десятки метров различных кабелей, а камень, Морис. Вдобавок все машины комплекса должны иметь возможность маневрирования. С вкопанными кабелями это невозможно. Да и маскировочная сеть применена необычная. Она не позволяет рассмотреть как следует машины комплекса.

— Ну, это как раз объяснимо.

— Ладно, странности странностями, а выполнять задачу придется. Собирай своих разведчиков и выводи на плато. Нам надо определить направление штурма. Подход к объекту до рубежа прямой атаки.

— Часового снимаем?

— Нет! Незачем. Давай, Морис, у тебя не более получаса. Тебе и твоим парням сюда не возвращаться, занять позиции прикрытия действий штурмовых групп!

— Понял. Работаю.

— Да хранит тебя господь!

Разведчики миновали гряду. Используя естественные укрытия, они начали охватывать объект и сближаться с ним.

В 05.20 первый лейтенант Морис Бойд вышел на связь:

— «Ягуар»! «Оцелот»!

— Да, — кратко ответил командир отряда.

— Подошли к объекту, на нем все спокойно, часовой находится у командно-штабной машины. Кругом тихо.

— Что по самоходной пусковой установке?

— Ничего нового. Ракеты идентифицировать не можем. И еще, «Ягуар», на всех машинах комплекса рессоры не напряжены, хотя внутри кунгов должно находиться много различного оборудования, имеющего солидный вес. У меня такое ощущение, что кунги пусты.

— Еще одна странность. Кабели?

— Следов пробивания каналов под них не обнаружено.

— Но часовой-то хоть настоящий?

— Часовой настоящий, только не особо утруждает себя службой. Если видите, он спокойно прикурил сигарету, что строжайше запрещено уставами караульной службы практически всех армий мира.

— Но, по данным полковника, это уже не солдат правительственных войск, а один из мятежников, захвативших комплекс.

— Версия Фостера этим и подтверждается. Но слишком уж беспечно ведут себя мятежники.

— А еще спокойней — командование бригады в Эль-Джубайре.

— Они надеются на нас.

— Логично. Пути подхода?

— Штурм можно провести с трех направлений: западного от гряды, восточного и северного с уничтожением расчета комплекса в самих машинах. В случае яростного и организованного сопротивления возможно выдавливание иракцев к каньону.

— Понял. Оттуда могли въехать на плато машины комплекса?

— Есть дорога, командир. Узкий проход между каньоном и перевалом — ее начало. Куда она ведет дальше, мы быстро установить не можем. Пока нам известно, что грунтовка уходит вниз с отклонением на запад в зоне видимости около двухсот метров. Дальше крутой поворот влево.

— С той стороны нам могут преподнести сюрприз?

— Дэн выставил у каньона сигналки. Если кто-то и решит атаковать, то засветится, и мы сможем перегруппироваться.

— Мне все ясно. Штурм в пять сорок. Твоим людям в бой не вступать, осуществлять прикрытие штурмовых групп, блокировать любые попытки прорыва дикарей с объекта или их подхода к нему.

— Понял, сэр!

— Сигнал на штурм — красная ракета.

— Есть, сэр!

— Отбой!

Говард вызвал к себе заместителей командиров штурмовых групп первых лейтенантов Майкла Киллена и Лео Беннета.

Офицеры подошли, присели полукругом у схемы, развернутой на песке и освещенной фонарем командира отряда.

Говард посмотрел на подчиненных и спросил:

— Как настроение, парни?

Киллен улыбнулся и ответил:

— Мы в порядке, командир!

— Тогда слушай боевую задачу. Разведка определила три оптимальных направления штурма ракетного комплекса. Впрочем, это было понятно и без доклада Бойда. Как и то, что отряд не в состоянии действовать двумя штурмовыми группами с трех направлений. Привлекать к атаке разведывательную группу, собранную в единый кулак, нецелесообразно. Главные силы должны иметь прикрытие и не отвлекаться на прорыв с объекта одиночных целей. К тому же Бойд обнаружил дорогу, по которой на плато вошли машины комплекса. Ее необходимо перекрыть. Думаю, причины объяснять не надо. Прикрытием и блокированием займутся разведчики. Штурмовые группы действуют следующим образом. Подразделение Киллена под моим командованием снимает часового и работает непосредственно по пусковой установке, расчет которой составляют три человека, и командно-штабной машине, расчет — четыре человека. Вторая группа отрабатывает транспортно-заряжающую машину, машины регламента и технического обслуживания, автомобиль жизнеобеспечения, а также пункт подготовки информации. Расчеты ТЗМ, МРТО и ППИ составляют по два человека. В машине жизнеобеспечения МЖО отсек отдыха оборудован шестью спальными местами вагонного типа. Так что личный состав указанных машин и пункта подготовки информации, исключая бойца, выставленного на пост, скорее всего, будет находиться в машине жизнеобеспечения. Это облегчит работу группы Беннета. Но нельзя исключать, что расчеты окажутся и на своих позициях. Поэтому работать по всем целям, начав с машины жизнеобеспечения. Уничтожив расчет комплекса, рубим кабель и готовим машины к подрыву. Все, включая самоходную пусковую установку. Применяем магнитные мины направленного действия повышенной мощности с радиовзрывателем.

Беннет поднял руку.

— Вопрос, командир!

— Слушаю тебя.

— Этот комплекс наверняка стоит огромных денег. Зачем уничтожать его после освобождения от мятежников?

Беннета поддержал Киллен:

— Да, сэр, мне тоже неясно, для чего рвать комплекс. Его ведь можно сохранить при штурме.

— Вопрос понятен, — кивнул Говард. — То же самое я спросил у полковника Фостера при постановке им задачи отряду по этому комплексу. Ответ был один: таков приказ. Но полковник уточнил, что подрыв машин осуществляется только по его личному приказу.

— Ни черта не понятно. — Беннет покачал головой.

Говард повысил голос:

— А в ситуации с отрядом тоже все ясно, Лео? Начиная с момента нашей так называемой гибели в результате катастрофы вертолета. И что? Отказываться выполнять приказы Фостера? Может, нам вообще свалить на базу, объявиться там, воскреснуть и подать рапорта на увольнение? Отряд «Ягуар» занимается выполнением суперсекретных задач. Поэтому каждому увеличено денежное содержание. Оно превышает оклад бригадного генерала. Премиальные вручаются за каждую успешно проведенную акцию, в том числе и эту, по комплексу. Кстати, деньги весьма немалые, три штатных оклада со всеми доплатами. В конце концов, каждый из нас в свое время сам решал, остаться ему в отряде, которому предстоит работать в условиях повышенного риска, или перейти в другое подразделение. Что-то я не помню, чтобы кто-то отказался, особенно тогда, когда узнавал о финансовой составляющей предстоящей работы. Никто не имел ничего против того, чтобы временно числиться погибшим. И последнее! Контракты подписаны. Какой бы абсурдный на первый взгляд приказ мы ни получили, обязаны в любых условиях беспрекословно его выполнить. У меня все. Мы и так потеряли достаточно много времени. Слушай приказ! В пять тридцать начать выдвижение штурмовых групп к объектам. Атака в пять сорок по красной ракете. — Говард повернулся к Киллену. — Сигнал дать после ликвидации часового. Определись, кто этим займется.