Олег Красин - Операция начнётся в полдень

Директор задумчиво потер виски, потом нехотя сказал:

— Сейчас заказы упали, приход денег небольшой, едва хватает на зарплату. Какую-то сумму я смогу вытащить, но её вряд ли хватит.

— Алексей Никандрович, — предложил сообразительный Геннадий, — я предлагаю вам взять кредит в банке, допустим в филиале «Кредо-банка» — там у меня знакомый директор. На эти деньги вы покупаете чеки, потом, когда становитесь собственником, моментально расплачиваетесь с банком.

— Насколько быстро это может произойти? — не понял Генералов, — я же сказал, сейчас туго с заказами.

— А инфляция, вы про неё забыли? Берете сейчас триста тысяч рублей, через три месяца будете отдавать тридцать.

— И то верно, — облегченно засмеялся Генералов сиплым прокуренным голосом. — Как бы нам все это поскорее устроить? Можете договориться?

— А чего ждать? — Бондаренко потянулся к одному из телефонов, стоящему на столе у директора, — Коля, привет, — сказал он в трубку, — слушай, я тут тебе хорошего клиента нашел, заемщика. Кого? Металлургический завод. Да нет, не парю тебе мозги, ты же меня знаешь. Я разговаривал с генеральным директором, они готовы у тебя взять около миллиона рублей в кредит. Ну, это как сами договоритесь. Слушай, а мне там ничего не перепадет? Как за что? Я же тебе клиентов подгоняю? Заметано, к тебе подъедут, возможно, сегодня.

Положив трубку, Бондаренко сказал, улыбаясь:

— Все устроено, можно хоть сейчас получать деньги.

— Ну что, господа-товарищи, — сказал довольный Генералов, — скрепим наши договоренности, как говорится, чисто символически, как было принято еще в советское время?

Не дожидаясь ответа, он нажал кнопку селектора и сказал секретарше:

— Анюта, занеси нам кофе и коньяку.

Выдержав по времени чуть больше недели, Цыганков собрался навестить раненую Маргариту. Ему было как-то не по себе, словно он был виноват в том, что произошло, словно он не уберег эту молодую женщину, хотя, по роду службы и должен был предвидеть опасность. Сергей его успокаивал, говорил, что такое в нынешнее время происходит постоянно, всего не предусмотришь, но Цыганкова все равно подспудно мучило чувство вины.

За неделю, прошедшую после покушения тот встретился со всеми своими источниками, связанными с криминальным миром, однако стоящей информации от них не получил. Агенты или не знали, кто совершил нападение, или не хотели себя подставлять, поэтому утаивали информацию. Единственным, кто не боялся говорить начистоту, был Костя «Боец».

Встретившись с Александром на нейтральной территории — в одном из баров, который контролировался его группировкой, он был достаточно откровенен.

— Думаешь, не знаю, кто это сделал? — спросил он, выпивая коньяк и морщась, то ли от его вкуса, то ли от своего знания, — это люди Матвея. Эти суки завалили моих ребят.

— Что теперь? Война? — спросил Цыганков, внимательно разглядывая бандита.

— Нет, — Костя «Боец» покачал головой, — с Матвеем бодаться себе дороже. Он может подтянуть «сельмашевских» или чеченов, тогда нам вообще перекроют кислород, даже ваша контора не поможет. У меня пехоты не хватит, чтобы всех завалить. Так что, Саша, жалко пацанов, но воевать из-за них я пока не буду…

От лечащего врача, Цыганков узнал, что Маргарите стало лучше.

— Слушай, Серега, — сказал Цыганков Забелину, — пойдем вместе, а то мне одному идти как-то не по себе, такое ощущение, словно я близкий родственник безнадежного больного.

— Не пойму, что тут сложного. Купи цветы, фрукты…у меня видишь, сколько работы, — Сергей показал на стопку дел, лежащих на столе в некотором беспорядке. Мне еще надо информацию прочитать, наложить резолюции.

— Не превращайся в бюрократа — мы же опера. Потом напишешь всё, что нужно. У тебя в отделении ребята опытные, сами знают что делать.

— Знать-то, знают, — упрямо не соглашался Забелин, — но нас тоже контролируют. Завтра Кислицын соберет дела и увидит, что я не сделал никаких записей, вызовет на ковер и устроит торжественную порку, как солдата Швейка. Шумилову достанется в свою очередь за меня. Вот такие пироги!

Посмотрев на расстроенное лицо друга, он все же сжалился.

— Но на улицу выйти надо, ты прав! Немного развеяться не помешает, а то голова уже перестала соображать. Поехали!

Они купили все, что покупают в таких случаях, навещая больных, и на оперативной машине в мгновение ока добрались до больницы. Поднявшись на третий этаж, Забелин с Цыганковым прошли немного по коридору, повернули несколько раз и уткнулись в грузного пожилого человека в милицейской форме. Тот мирно дремал на стуле возле крайней палаты у окна. Милиционер был явно пенсионного возраста и вероятно дослуживал последние дни.

Цыганков не сдержался:

— Они бы еще вохровца сюда поставили, мать их!

Забелин потряс милиционера за плечо:

— Товарищ милиционер…

— А? Что? — пожилой охранник открыл глаза и непонимающе уставился на двух стоящих перед ним мужчин.

— Федеральная служба контрразведки, — представился Цыганков, доставая и показывая удостоверение, — Маргарита Виккерс здесь лежит?

— Здесь, здесь, — пробормотал хриплым со сна голосом милиционер.

— Нам надо с ней переговорить, а вам, спать надо дома, а не на посту. Вы разве не знаете, что она ранена? Может быть, повторное покушение.

— Нет, — как-то испуганно проговорил пожилой милиционер и инстинктивно провел рукой по поясу, где у него на ремне должна была находиться кобура с пистолетом.

Цыганков невольно проследил за ним взглядом.

— А где ваше оружие? — спросил он, — сейчас же не советские времена, когда можно было ходить с огурцом. Папаша, я вас спрашиваю?

Забелин взял друга за локоть:

— Саша, не кипятись. Видишь, ему ничего не сказали. Начальство тупо подставило мужиков — тех, кто здесь охраняет Виккерс. Хоть без трупов обошлось. Давай навестим Маргариту, а потом сообщим обо всем Шумилову.

Тихо приоткрыв дверь, они вошли в палату. В просторной комнате стояла одна кровать, на которой лежала Маргарита, закутанная одеялом, вокруг неё громоздились капельницы. В углу, на небольшом столике лежали фрукты, конфеты, коробки с соком. В палате было прохладно — в начале мая по всему городу отключили отопление, а май выдался холодным.

Виккерс не спала. Она увидела входивших мужчин и узнала Цыганкова.

— Саша, — сказала она слабым голосом, — здравствуй!

— Рита, как себя чувствуешь? — спросил, подходя к кровати Цыганков. Он увидел тонкую бескровную руку молодой женщины, лежавшую поверх одеяла, и погладил её, словно успокаивая. Рука Маргариты была холодной.