Михаил Ишков - Супердвое. Версия Шееля

— Чем же он был так достопримечателен?

— У него русская мать. Согласись, для тихого провинциального Ленина, это уже серьезный повод для сплетен. Старший Крайзе привез ее откуда из‑под Одессы. Я смотрю, Густав здорово пострадал на войне?

— У него другое мнение. Рука – это пустяк, лишь бы голова была цела.

— Он, кажется, учился на радиотехническом факультете?

— Я не знаю, Франц!! И давай больше не будем отвлекаться. Прозит!

— За твое здоровье, Алекс. Русские, кажется, так празднуют очередную порцию выпивки. Кстати, они очень торопливый народ, не успеешь выпить, снова наливают. Ты хочешь споить меня, Алекс? Не выйдет. Взгляни на мои габариты. Мне нужно ведро. Послушай, нельзя ли позвать сюда этого Крайзе? Я бы хотел расспросить его. Тебе тоже будет интересно. А насчет Люцифера поговорим позже.

Я пожал плечами, вышел в коридор и, отыскав племянника, попросил его зайти ко мне в номер.

Переступив порог, Густав вытянулся в струнку и отрапортовал.

— Господин штурмбанфюрер, отставной обер–гренадер Густав Крайзе прибыл по вашему приказанию.

— Зачем так официально. И почему «по–моему»? Тебя попросил господин Шеель.

— Так точно, господин штурмбанфюрер.

— Ты не забыл меня?

— Как можно забыть человека, который дал мне путевку в жизнь.

Удивительно, боров как все негодяи, оказался падок на лесть. Уж ему, мастеру интриги, должно быть известно, что никто и никогда за просто так льстить не будет.

Но приятно – «путевка в жизнь»!

У этого Крайзе было поразительное чутье на человеческие слабости. Он бил в самое незащищенное место.

— Где ты получил увечье, Густав?

Крайзе вкратце поведал о себе. Точь–в–точь, как было согласовано со мной и Толиком.

— В окружении, господин штурмбанфюрер…

При переправе через Неман…

После того, как добрался до своих, прошел проверку…

Так точно, господин штурмбанфюрер, в СД, в Познани…

Списали… – он продемонстрировал Ротте искалеченную руку.

Работать могу…

Да, и на ключе тоже. В случае чего сумею повернуть тумблер левой рукой.

Да, наловчился. В окружении чему только не научишься.

— Хорошо, Густав. Могу предложить тебе работу. Вернусь из командировки, поговорим.

— Премного благодарен, господин штурмбанфюрер.

— Не распускай сопли, Густав! Ты же был самым активным членом местной ячейки Гитлерюгенда. Кстати, как ты сумел устроиться в этот союз?

Крайзе замялся.

— Выяснилось, что моя мать немка, господин Ротте. Из переселившихся на Украину.

— Я смотрю, ты ловкий парень, Густав. Как у тебя с образованием?

— Закончил три курса на электротехническом факультете Высшей технической школы в Берлине.

— Этого вполне достаточно, чтобы помочь рейху. Моя лаборатория занимается радиоэфиром, точнее спецэффектами, которые возникают при прохождении радиоволн через атмосферу Земли. Ты слыхал о радиоэхе.* (сноска: «парадокс Штермера», «мировое эхо», «long delayed echoes» (LDE) – радиоэхо с очень длительными задержками и аномально малыми потерями энергии. В отличие от известных эхо с задержками в доли секунды, механизм которых давно объяснен, задержки радиосигналов в секунды, в десятки секунд и даже минуты остаются одной из самых давних и интригующих загадок физики ионосферы.)

— Так точно, господин штурмбанфюрер!

— Перестань!.. – прервал его боров. – Называй меня «господин Ротте». Что именно ты слыхал о радиоэхе?

— На тот момент, когда меня призвали в армию, я прочел все, что имело отношение к эффекту LDE. В Витебске мне попалась русская книжка, посвященная разгадыванию секрета повторных сигналов.

— И какой вывод сделали русские унтерменши?

— Они полагают, что это особого рода код, которым пользуются голоса в межпланетном пространстве.

— Они употребили термин «голоса»?

— Нет, «голос». Автор назвал его «голосом межпланетной цивилизации».

— Не так глупо для унтерменшей, – буркнул Ротте. – Когда я вернусь из командировки, мы детально поговорим на эту тему. Ступай. И, будь любезен, без всяких чинопочитаний.

Когда Густав удалился, Ротте как ни в чем не бывало продолжил.

— Прозит, Алекс!

— Прозит!

— Что касается Люцифера, его пути неисповедимы. Он бродит по земле в самых разных обличьях. Есть множество свидетельств. Не доверять им нет оснований. Это первый тезис, который тебе следует усвоить. А второй касается упомянутого тобой информатора – ему ни в чем нельзя доверять. Этот Hundsfott* (сноска: беспородный пес, дворняга), как говорят Советы, мать родную продаст.

— Может, и так, но он обещал подарить мне одну занятную книжицу. Угадай, какую?

— Что же здесь угадывать! Мою диссертацию.

«Умен, гад!» – подумал я, а вслух восхитился.

— Точно! Ты гений, Франц! По его словам, там много всяких тайн, а это неплохой товар. Тайны имеют спрос на рынке, надо только уметь их подать. Впрочем, меня мало интересуют тайны, меня интересует возможность выжить в том аду, который вскоре опустится на Германию. И сохранить капитал.

— А если не опустится? – тихо переспросил Ротте. – Если этот ад низвергнется на головы наших врагов? Если священный огонь испепелит всех унтерменшей, всех буржуазных плутократов и озверевших от крови большевиков?

— А если не испепелит? Впрочем, рассуждая подобным образом, мы никогда не придем к согласию. Если ты считаешь, что в твоем проекте нет и не может быть коммерческой выгоды, а исключительно адский огонь и разрушение, тогда нет смысла этим заниматься. И мы с тобой просто составим график погашения оставшейся части твоих долгов и на этом расстанемся.

Боров дал задний ход. Он ловко пользовался этим приемом – начинал вытирать шею, отдувался, искренне изображал испуг. Он всегда трусил в решающий момент.

— Ты меня неправильно понял. Я имел в виду, что в моем проекте можно отыскать выгоду, но чуть позже, когда закончится главный эксперимент. Когда рейх обретет несокрушимую мощь. Тогда можно будет поговорить об акционерном обществе, в которое войдут только надежные и влиятельные люди.

— Людвиг фон Майендорф подойдет? – не без иронии поинтересовался я.

— Без его поддержки дело застряло бы на самой нижней точке.

— А господин Хаусхофер?

— Вряд ли, – задумчиво ответил Ротте. – Кстати, мы отправляемся в Мюнхен спасать его. Это приказ самого рейхсфюрера. Профессор оказался причастен к заговору, однако вовремя спохватился, а вот его сынок Альбрехт увяз по самые уши. К сожалению, негодяй сумел улизнуть. Папаше, конечно, вряд ли известно, где прячется это дерьмо, впрочем, это дело гестапо. Наша задача втолковать профессору, что только с фюрером Германия в силах добиться победы. Кроме того, необходимо извлечь всю переписку профессора, особенно послания, которые он получал от небезызвестного Рудольфа Гесса во время войны. Слыхал о таком?