Сергей Самаров - Кавказский пленник XXI века

— Он давно уже на это напрашивался, — хрипло и слегка испуганно сказал кто-то у дальней от двери стены. — Ко всем придирался.

— Кто ищет, тот находит, — философски заметил я.

Видимо, ответить на придирки Ананаса пока было некому. Но таких следует всегда сразу осаживать, иначе обнаглеют.

В себя он пришел примерно через минуту или чуть меньше, стал что-то ворчать, но уже не рычал и ко мне не обращался. Таким образом, двойным рабом я не стал, чем был несказанно счастлив. Хотя половина счастья никогда не является настоящим счастьем, ведь я по-прежнему был рабом. Наверное, уже около суток, если не больше. Определенно больше, потому что в машину к Дауду я садился в середине дня, проспал, видимо, весь остаток того дня и следующую ночь, и провалялся целый день в контейнере-купе. И вот вторая ночь пошла…

Должно быть, после остановки в грузовике сменился водитель. Сидя в кузове, легко, как оказалось, это определить, почти так же легко, как в самой кабине, когда сидишь рядом с водителем. Если первый притормаживал перед ямами и колдобинами, то этот преодолевал их с разбега, принуждая тяжелый грузовик коротко и прицельно летать. Машина стонала, контейнеры задорно подпрыгивали, и нас всех подбрасывало, заставляя исполнять какую-то дикую пляску на пятой точке. Скрип металлических соединений и шум двигателя заменяли музыкальное сопровождение. Но такая трясучка в то же время радовала, по крайней мере меня, поскольку водитель откровенно торопился, и это быстрее приближало нас к завершению пути. Там, в конце пути, как я надеялся, нас ожидала хоть какая-то ясность. Пусть и самая незначительная, а может быть, и не самая приятная. Но неизвестность всегда более мучительна, чем сами муки. Это старая истина: не так страшно при падении с третьего этажа приземляться, как страшно падать, не так страшен бой, как ожидание боя…

Нас трясло, и мы ехали…

— Рядовой, ты спишь? — едва слышно спросил Ананас, надеясь, видимо, что я не отвечу, и тогда он сможет что-то против меня предпринять.

— Второй кулак для тебя готовлю.

Ананас ничего на это не ответил. Говоря честно, хорошо, что я за день выспался, и ночью меня в сон не клонило. Да и трудно уснуть при такой тряске. Но от Ананаса, как мне казалось, можно было ждать всякой гадости и подлости. Он только и ждал, когда я засну. И, чтобы не заснуть, я просто сел. Сидя, когда некуда привалиться спиной, я спать не умею. Но сидеть мне пришлось недолго. Дорога стала ровнее, нас уже не так сильно подбрасывало, да и скорость грузовика значительно снизилась, судя по звуку двигателя. А потом мы и вовсе остановились. Теперь ожидание не затянулось. Контейнер с кузова снимали, как я понял по своим ощущениям, автокраном и, к чьему-то счастью, нашему или того, кто за нас деньги платил, даже ни разу не уронили. Но снимали сначала второй контейнер, стоящий ближе к заднему борту. Потом и до нашего добрались.

Хотелось сразу выйти и руки-ноги размять. Но после разгрузки пришлось почти час ждать, когда откроют двери. За это время мы услышали, как уехал грузовик. Какие-то люди перекликались на незнакомом языке. Я бы подумал, что они ругаются, но скорее они просто проявляли в разговоре темперамент, и не более.

Наконец сдвоенные контейнерные двери открыли нараспашку. И сразу ударили нам по глазам лучи сильных фонарей. За дверьми, в темном обширном дворе стояли с десяток крепких парней. Некоторые, как я с первого взгляда определил даже в сумерках, с оружием. Сумерками хорошо было бы воспользоваться для побега. Но нужно сначала определить общую обстановку. Впрочем, и сумерки-то здесь были ненастоящими, во дворе, со всех сторон от площадки, на которой выгрузили контейнеры, стояли фонари, и бежать бы пришлось из темноты на свет. Это не лучший вариант для побега, хотя я не мог предположить, есть ли там, на свету, другие люди с оружием или без него. Во всяком случае, прокол с побегом вполне мог бы случиться. Значит, не следовало торопиться и действовать наобум. Этому меня целый год упорно учили в армии. Но хорошее забывается быстро, как только наступает момент, когда некому тобой командовать. Остается только старые уроки вспоминать.

— Быстро! Построились…

Командовал парадом тот самый Дауд, который был за рулем машины в момент моего захвата. Термин «захват» я употреблял по армейской привычке. По большому счету, захват — это боевое действие, здесь же налицо было банальное похищение.

Мы построились. К Дауду откуда-то из темноты вдруг подошел майор полиции с автоматом под мышкой. Короткий ремень автомата был переброшен через плечо. Он что-то сказал ему, Дауд тут же дал команду, и нас погнали куда-то, причем погнали достаточно быстро. «Куда-то» оказалось двухэтажным подвалом под жилым домом. Причем нижний этаж, в комнаты которого нас рассовывали по три человека, не имел окон, поскольку находился достаточно глубоко под землей, но был оборудован лежанками в три этажа и столиком, привинченным к бетонному полу. Натуральная тюремная камера, какой я ее себе представлял. А вот в дверях окна были, через них в камеры проникал свет от слабых лампочек в длинном коридоре.

А я где-то слышал, что на Кавказе до сих пор в моде зинданы [4] Зиндан — узкая, глубокая яма, заменяющая у народов Кавказа и Средней Азии тюрьму. Имеет только один вход вверху. Через него обычно сверху спускается лестница. Выбраться из зиндана самостоятельно практически невозможно. вместо тюремных камер…

Говоря честно, я не очень высоко ставил охранников хозяина. Видел их уже много раз, парни крупные, сильные и рыхлые, как мой коллега по рабству Ананас. Сами они, перевернув в своей жизни кучу железа, считают, что и людей могут так же переворачивать, и сильно при этом ошибаются. Не в тяжелых мышцах счастье бойца, а в умении использовать свои мышцы, их динамику и обыкновенные законы механики, главный из которых — закон силы рычага — лежит в основе большинства навыков, ведущих к победе над физически гораздо более сильным противником и даже над несколькими противниками. Те же тяжелые мышцы сковывают тело человека и лишают его быстроты, они слишком медленно реагируют на команды мозга. Давно известно, что реакция мелкого насекомого быстрее реакции воробья, а реакция воробья быстрее реакции вороны, но все же реакция вороны быстрее реакции человека. Хотя я и отдаю себе отчет в том, что такое сравнение достаточно относительно, и вообще не бывает правил без исключений, тем не менее эта истина в большинстве случаев верна. И я брался доказать это.

«Кадиллак» въезжал во двор. За рулем, как обычно, сидел сам хозяин. Справа от ворот лежала целая куча бутового камня, которым должны были обкладывать фундамент и нулевой цикл строящегося дома. За кучей камней спрятаться можно, но что это мне дало бы? Где-то там, за моей спиной, уже вопила благим матом сестра хозяина. Я даже представил себе на бегу, как браво топорщатся при крике ее усы. Наверное, и сам хозяин, и его охрана сразу обратят внимание на этот крик. И другие люди из местных, что работают здесь же, сбегутся. А их тоже человек, кажется, шесть или семь, и они будут явно не на моей стороне, хотя к ним хозяин относится ненамного лучше, чем к рабам.