Георгий Полевой - Нежить. Доктор Смерть

— Это тебе за Игоря, сука! — Кира наступила вампирше на грудь и разрядила всю обойму «кольта» в Высшую вампиршу. Тело в луже крови задергалось в последний раз от попадания четырех серебряных пуль 45-го калибра.

— Ай, как печально, вы не находите? Стрелять не советую, у меня в руке граната, а кольцо от нее я могу подарить самому смелому. К тому же здесь хватает спирта и других химических реактивов, которые легко воспламеняются. А в аппаратах для наркоза — закись азота и кислород — тоже весьма взрывоопасная смесь.

Вампиры были повержены. Но самое страшное зло, как всегда, нес человек. Хотя назвать человеком это злобное и безумное существо, которое именовало себя Анатомом, — значило бы оскорбить наших предков. Кем бы они ни были: библейскими Адамом и Евой или же впервые вставшими на задние лапы обезьянами.

У Анатома в одной руке был скальпель, а в другой — действительно была зажата граната: зеленая, похожая на яйцо «РГД-5». Не слишком мощная, не «лимонка» «Ф-1», но чертов шизофреник был прав: тут и так с избытком хватало взрывоопасных веществ, которые разнесли бы операционный блок к чертовой матери.

— Зло — не абстракция, а вполне реальное действие. И я всегда хотел познать все грани зла. Чтобы стать еще большим злом. И творить его не во славу каких-то там демонов или вельзевулов, а просто потому, что я так хочу. Тот несчастный «полночный стрелок», с которого все и началось, был моей полной противоположностью. Священник, обрекший себя на вечные муки вампиризма ради служения добру и искоренения зла. Вот уж действительно — очевидная глупость! Но я и его использовал в своих целях. Меня всегда привлекали маньяки: Джек-Потрошитель, Ганнибал Лектор, Чикатило… Но при всем их очевидном и незаурядном уме они не могли извлечь из своего злого умысла выгоду. А я сумел! Я превзошел их, самых кровавых маньяков в истории! Как вы правильно заметили, именно я сумел подчинить своей воле самые ужасные исчадия крови, которые противны даже природе человеческой!!!

— И что дальше? Никаких тайн не осталось? Ничего, что могло бы возбудить интерес естествоиспытателя?.. — Я вложил мощный «Desert Eagle .50» в кобуру на разгрузочном жилете.

Краем глаза я заметил, как Ревякина подтолкнула Киру к выходу из операционного блока. Вот умница, быстро сообразила, недаром — оперативник ФСБ!

— О чем это ты?

— Интересно было изучать вампиров? — трудно спорить с очевидным, и меня захватила эта кровавая наука. Каюсь — грешен, но действительно, любознательность ученого порой заставляет идти на откровенные авантюры. Вот как сейчас, например… — А ведь я — существо совсем иного порядка. Был человеком, совсем недавно вынужденно стал вампиром, и вот — снова превратился в человека! Как, по-твоему, Анатом, я — достойный экспонат?

Кровавый маньяк кивнул, не сводя с меня красных, воспаленных глаз. По его подбородку медленно стекала вязкая ниточка слюны. Могу поспорить, что у него от моих слов встал.

Безумец может быть сколь угодно хитрым, но его базовые логические связи разрушены напрочь. И он вынужден заменять их собственными, придуманными. Так ребенок, не зная еще истинного устройства мира, выдумывает себе «правила игры».

— Но ты же понимаешь, что просто так ничего не дается, ведь верно? — продолжал я спокойным голосом. И стал снимать с себя амуницию. Разгрузочный жилет, подсумки, «бронник», титановая каска с прозрачным пулестойким забралом — все это принял в руки один из бойцов спецназа ФСБ.

Я остался лишь в черном комбинезоне с открытым воротом, под которым был полосатый десантный тельник. — Видишь, теперь мы — на равных! У тебя — скальпель, которым ты владеешь в совершенстве, у меня — боевой клинок. Все по-честному.

Снова медленный кивок и тот же сухой горячечный блеск в глазах.

— Сможешь победить меня, и я твой. — Из ножен на голени появился фамильный булатный клинок. Боевой нож разведчика был сделан из поломанной казацкой шашки, с Георгиевским крестом на оголовке золоченой рукояти. На лезвии — гравировка на старославянском «Живый в помощи Вышнего…» Этими словами начинается Псалом 90, «Молитва воина»:

«Живый в помощи Вышнего, в крове Бога Небесного водвориться. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своими осенит тя, и под крыле Его надеешися, оружием обыдет тя истина Его. Не убоишься от страха нощного, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, от сраща, и беса полуденного. Падет от страны твоея тысяща, и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздеяние грешников узриши. Яко Ты Господи, упование мое, Вышнего положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелам Своим заповестъ о тебе, сохронити тя во всех путях твоих. На руках возьмут тя, да некогда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступивши, и поправши льва и змия. Яко на Мя уповай, и избавлю и, покрыю, и яко познавши имя мое. Воззовет ко мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изыму его и прославлю его: долготою дней исполню его, и явлю ему спасение мое. От твоего креста, и сохрани мя от всякаго зла. Сохрани мя, Господи, силою честнаго и животворящаго твоего креста, и сохрани мя от всякаго зла».

Молитва, выученная когда-то в детстве, придала уверенности, наполнила мышцы силой, придала движениям стремительность. Я снова был готов к бою, хоть до этого выложился, казалось бы, по полной.

— Хорошо, я сумею победить тебя, а потом положу на операционный стол, чистый, белый… — Проклятого маньяка уже просто трясло.

По-прежнему сжимая в руке гранату, он замахнулся на меня скальпелем. Острая отточенная сталь марки «3-Х-13» свистнула перед глазами. Я увернулся. Еще один выпад, и снова нырок в сторону. Анатом двигался очень быстро, гораздо быстрее, чем обычный человек. «Видимо, он вдобавок еще и под наркотой! Вообще охренеть можно!» — успел подумать я, уходя от нового выпада.

Руку обожгло резкой болью, потом она начала неметь, теряя чувствительность. Проклятье! Маньяк не просто достал меня скальпелем, он метил в нервные сплетения. Мразь! Я умудрился пропустить еще несколько секущих ударов отточенной медицинской сталью марки «3-Х-13».

Но в следующий момент я приник к полу в низкой стойке и резанул безумного маньяка по ноге. Анатомию я не хуже Анатома знаю! — мой противник сразу же захромал, подволакивая конечность. Ага! Не так резво, правда?.. За первой моей атакой последовала еще пара выпадов. Кончик моего боевого ножа рассек маньяку кожу на лбу, хлынула кровь, заливая ему глаза. Другой удар распорол руку, сжимающую скальпель. Я окончательно перехватил тактическую инициативу в бою и намеренно теснил своего противника к лифтам, на которых больных доставляли в операционную.