Вадим Бой - Зеркальные войны. Отражение I

— Без происшествий. Отчет в дороге написали, завтра у вас будет.

— А на словах что сказать можете? Срочное что-нибудь есть?

Соболь кивнул.

— Есть. Судя по результатам допросов Мердок покинул Киргизию и может в данный момент находится в России, возможно даже в Москве. Еще. Я… то есть мы с Громом поразмыслили и пришли к выводу, что кротом, который работал на Манфреда Дарбана в Сибирске вполне мог быть Борис Корин. Он, конечно, вроде бы и вел себя по-геройски, самолет защищал, но никто, кроме пилотов «Саблезубого» не мог знать точного маршрута, точки и времени дозаправки. У меня… у нас складывается впечатление, что…

Свирский перебил его.

— А факты у вас есть? Доказательства измены?

Гром развел могучими руками как краб клешнями.

— Одни предположения, товарищ полковник.

— Вот то-то и оно. Но если бы даже в данный момент всплыло что-то конкретное, то ничего сделать было бы уже нельзя.

Соболь вежливо кашлянул и спросил.

— А почему, товарищ полковник?

Свирский посмотрел на небо. Начинался показ боевых машин. Сверху, опережая звук падала к земле маленькая черная точка. Полковник показал на нее.

— Потому, что он в воздухе. А вы вот что сработайте, голуби. Сейчас вы поедете к гостинице «Ирбис» по Коровинскому шоссе и встретитесь там с ребятами из группы наружного наблюдения. Они засекли как Борис Корин вечером наведался в эту гостиницу. Там он поднялся на один из верхних этажей в какой-то номер. Скорее всего у него там была назначена с кем-то встреча. Выясните, с кем. Может это окажется пустышкой, а может и выстрелит.

«Саблезубого» выкатили из ангара ранним утром и как породистого скакуна, которому предстоят бега на ответственных состязаниях долго мыли фюзеляж и фонарь кабины, тестировали электронику и проверяли механику. Потом оставили в покое и он замер на краю ВПП, отдыхая перед полетом.

Первым в комнату пилотов пришел Борис Корин. Напевая песенку он несколько раз нервно дернул замок своей сумки и достал из нее традиционный термос с чаем. Отыскал в шкафчике две чашки и налил в обе горячего «жасминового с лимоном». Потом вынул из кармашка два пакетика с сахаром. Затем выглянул в коридор, убедился, что там никого нет и продолжил процедуры. Из одного пакетика высыпал сахар в свою чашку, из другого в другую, причем сахар почему то оказался разного цвета — нормального белого и зеленоватого. Потом Борис посмотрел на часы и стал неторопливо надевать летный комбинезон.

Алексей пришел чуть позже. Корин поприветствовал его рукопожатием.

— Похудел… Тебе идет. Ты как, в форме? Завтрак обратно не попросится?

— Все нормально, Боря. Во мне не сомневайся, не подведу.

— Ну, смотри. Давай как водится, чайку перед взлетом. За удачный полет и за ребят.

Алексей сделал глоток.

— Как Паша погиб?

— Убили в перестрелке. Он сзади меня был… Я оглянулся, а он уже мертв.

— Эх, Пашка… Земля ему пухом, а небо одеялом. Выпьем.

Допив чай Алексей оделся в летный комбинезон, проверил кислородную маску и спросил Бориса.

— Ну, что? Пойдем около «Саблезубого» погуляем? Соскучился я по нему.

На летном поле дул свежий ветерок. Истребитель встретил их легким покачиванием остроконечных крыльев. Алексей обошел вокруг самолета, похлопал по стойке шасси. Техник вылез из кабины заправщика и подошел к летчикам. Борис задал ему несколько дежурных вопросов.

— Что с машиной? В порядке?

— Без проблем. Как часы.

— Топлива сколько закачали?

— Триста.

Алексей услышал их разговор и удивленно переспросил.

— Сколько?! Триста? Почему так мало?

Техник пожал плечами.

— Сколько приказали, столько и закачал. Не я решаю.

Борис перебил Алексея.

— Какая нам разница? На показ хватит. «Саблезубому» полегче будет.

— Я понимаю. Просто странно как то…

Долго гулять не пришлось. Вскоре к ним подбежал один из замов руководителя полетов.

— Мужики, кончай курить. Через двадцать минут вам зеленый свет. Первыми пойдете.

Летчики полезли в кабину. Алексей запнулся о ступеньку и мотнул головой. Борис внимательно посмотрел на него. Алексей заметил этот взгляд.

— Все хорошо, Боря, все хорошо. Не выспался немного. В воздухе это пройдет.

Выполнив все необходимые предполетные процедуры, истребитель разбежался и полетел к Жуковскому.

В Центре управления полетами Каленов и Антон Петрович Кедров напряженно наблюдали за светящейся точкой на экране локатора. По ее положению в системе координат можно было определить, что «Саблезубый» достиг поля, над которым происходили показательные выступления и начал выполнение фигур высшего пилотажа. Каленов шепотом комментировал.

— На боевой разворот полез… сейчас пикирование начнет… вот, видите! А с пикирования сразу на кобру в связке с колоколом… Сделал. Так, петля… управляемый штопор… Что ему еще осталось? Горку делать не будут, мы договорились, неэффектно. Правительство ведь на этих шоу, сам знаешь, Антон, как настоящие мужики глазами любит. Им что-нибудь эдакое в небе подавай. Чтобы самолет как акробат в цирке кувыркался.

Кедров улыбнулся в ответ.

— Да знаю я. Как в армии говорят — подход, фиксация, отход — на отлично, знания — единица, в итоге четверка.

Они засмеялись. Каленов снова обратил внимание на экран, нахмурился и спросил оператора.

— Почему метки от истребителя нет? Поломка какая то в аппаратуре?

Оператор объяснил.

— Согласно полетному листу он сейчас должен продемонстрировать барражирование вдоль поля на сверхмалой высоте и сверхмалой скорости. Ваш самолет и так трудная штучка для радаров, а на таких высотах он вообще не виден. Через минуту появится.

Метка от «Саблезубого» на экране не появилась ни через минуту, ни через две. Каленов занервничал.

— Ну, где он, где?! Вы уверены, что это не ваша электроника барахлит?

Оператор был из гражданских и не привык, чтобы им командовали. Он резонно заметил.

— Облака, значит, я вижу, а как самолет, так сразу ослеп? Может он разбился?

Каленов чуть было не перекрестился.

— Типун тебе на язык! Ты что лепишь!? Давайте подождем еще немного.

Ждать долго не пришлось. Но, вместо того, чтобы показать на своем единственном жабье-зеленом глазе истребитель, экран локатора внезапно вспыхнул множеством белых хаотично перемещающихся лепестков. Каленов радостно ткнул пальцем в стекло.

— Я говорю же — аппаратура ваша виновата! Переходи на резерв.

Оператор покрутил ручки настройки, поиздевался над клавиатурой и заявил в итоге.

— Не надо сваливать с больной головы на здоровую. Повторяю, в наших рядах полный порядок. Это ваш истребитель задействовал систему постановки активных помех и включил радиоэлектронную блокировку.