Николай Калифулов - В погоне за баблом

— Кларочка, это я.

Услышав знакомый голос, Клара Кузьминична загремела засовами и отворила калитку.

— Ну слава Богу, Роман Фокич, приехал! — воскликнула она, обняла старика и заплакала.

— Что случилось? — спросил он, отстраняясь от неё, — опять, наверное, Денис что-то натворил?

Клара Кузьминична вся в слезах разволновалась и пыталась что-то сказать, но невнятно пролепетала. Старик махнул рукой и побежал в дом.

Клара Кузьминична пошла следом в холл и через дверной проём соседней комнаты увидела старика. Он сидел на корточках рядом с внуком, из глаз текли слёзы. Он покосился на неё.

— Что между ними произошло? — спросил он с надрывом.

Клара Кузьминична взялась за голову.

— Не знаю, — тяжело выдохнула она. — Всё было спокойно, они выпили, поели. Затем позвонила моя дочь и сообщила, что Шлиман всё знает и открыл на вас охоту. Я тут же сказала об этом Денису, и он пошёл в эту комнату, чтобы тебе позвонить и предупредить.

— Да он мне сообщил об этом, — тихо буркнул старик. — Что было дальше?

Кларе Кузьминичне пришлось выкручиваться, искажая предшествующие события.

— Мысли о том, что тебя преследуют, не давали мне покоя, и у меня разболелась голова, да ещё этот телевизор громко работал: там шёл концерт и его смотрел Сан Саныч. После этого я ушла к себе в комнату выпила таблетку и прилегла отдохнуть. Сколько времени я была в забытьи, не помню. Очнулась от того, что громко работает телевизор. Я вернулась в холл посмотреть, что там происходит и через приоткрытую дверь увидела всю эту картину. Я думала, что мне делать? И буквально через несколько минут ты приехал.

Неожиданно прозвенел звонок. Оба замерли на месте.

— Кто это? — спросила женщина.

— Ох! Я совсем забыл. Там же таксист, ждёт деньги, — недовольный проговорил старик. — Меня на заправке засёк «Серьга», помнишь, того парня который на «гоп стоп» очистил нас в «Султане». Он вначале преследовал нашу машину, потом отстал. Я уверен, он обязательно сообщит куда следует. Через него найдут меня. Кларочка, шофёра нельзя отпускать, надо заманить сюда.

Женщину охватил страх. Она стояла как истукан.

Ну давай же зови его в дом, — грозно рявкнул старик.

Хлопнула входная дверь.

— А никого звать не надо, — вдруг прозвучал голос шофёра из прихожей комнаты. — Вы заставляете себя долго ждать. Калитка была открыта и я вошёл. Отец плати деньги, мне нужно возвращаться.

Роман Фокич вышел из комнаты и засуетился.

— Сейчас, подожди, тут у нас неприятности, — пробубнил он, пряча нож в руке и приближаясь к шофёру. — Ты проходи парень, покамест, присядь малёхо, сейчас я найду деньги.

— Некогда сидеть, я же вам сказал, меня ждут дома, — в гневе выпалил он, с подозрением глядя на старика.

Плесин стал его обходить стороной, уже не владея собой от пережитого.

— Ты посиди паря, побудь пока здесь, — бормотал он, приближаясь к шофёру, пряча руку за спиной.

Водитель с тревогой смотрел на него, заподозрив неладное. Он видел, что старик внезапно изменился и глядел на него бегающими ошалелыми глазами.

Водитель съёжился и полез в карман, доставая гаечный ключ.

— Не подходи старый хрен, — выпалил он и угрожающе замахнулся.

Старик побледнел, глаза его вылезли из орбит, и он, замахнувшись ножом, проворно бросился на шофёра. Но водитель увернулся, и изловчившись, заехал гаечным ключом старику по голове. От дикой боли тот заорал и рухнул на пол как подкошенный.

— Ах ты, мерзкая обезьяна! — закричал водитель, и пнул ногой старика, затем нагнулся и вырвал из руки нож.

Он смотрел на кровавое лезвие.

— Откуда кровь? — испуганно заорал мужчина, осматривая себя.

Не найдя на своём теле ран он прошёл в глубь холла и заглянул в соседнюю комнату. — О Боже! — бледнея, воскликнул шофёр. То, что он увидел в комнате, его потрясло. Он тут же с отвращением отбросил нож и перевёл взгляд на женщину, которая ошалело наблюдая за происходящим всё это время не сдвинулась с места.

— Надо вызвать полицию, — с подозрением посматривая на неё, мрачно изрёк водитель.

И только тут женщина поняла, что означают эти слова. А между тем мужчина держал в руках телефон и пытался позвонить.

Клара Кузьминична решительно вынула из кармана «Вальтер» и выстрелила в шофёра, пуля попала в височную часть черепа, образовав маленькое отверстие из которой тут же хлынула густая алая жидкость.

Она тут же выронила пистолет и бросилась к окровавленному старику. Женщина стала его трясти за плечи.

— Рома! Ромочка очнись! — неистово вопила она.

Плесин открыл глаза и с удивлением огляделся. Женщина с удовлетворением вздохнула, тут же намочила полотенце холодной водой, обтёрла кровь на голове старика, обработала и перевязала рану.

В это время из соседней комнаты появилась качающаяся фигура Дениса. Его глаза были пустыми, а бледное лицо ничего не выражало.

Ну, Слава Богу, живой! — обрадовано воскликнула Клара Кузьминична.

По щекам старика скатились две слезинки.

Елена была взволнована тем обстоятельством, что детектив Лисин так быстро вышел на след Плесиных. Она хорошо представляла, что в случае их поимки и допроса с пристрастием, как это умеют делать головорезы Шлимана выяснится её участие в этом деле. Ведь это она своими хитроумными уловками и женским очарованием подтолкнула Макса на этот беспредел. Она неоднократно говорила Максу, чтобы он занялся девчонкой банкира, которая стояла у неё на пути и которая почему-то ненавидела её. Максу было не до этой соплячки — он был окружён любовью других красавиц. И тогда она своими прелестями приручила Дениса Плесина, который в отличие от Макса обладал многими низменными склонностями — был отъявленным негодяем, и это она поняла, когда первый раз легла с ним в пастель. Но она терпела Дениса, поскольку он ей нужен был только для достижения своей цели.

Время шло, находились причины и Шлиман откладывал их бракосочетание. Она боялась лишь одного, что её избранник найдёт другую, более молодую и красивую. А она может оказаться за бортом счастья, как в своё время оказалась её мать Клара Кузьминична.

После ухода детектива, она была в полном смятении, и только железное самообладание позволило ей быть сдержанной и мило общаться с Германом Карловичем. Зная о том, что мать работает у Плесина, она нашла минуту и успела позвонить матери и предупредить о грозящей опасности.

Вскоре Шлиману позвонили и он заторопился.

— Милая моя, — сказал он, обращаясь к ней, — я приеду не скоро. Мне только что сообщили, что нашлась моя дочь, и я еду её освобождать. На его глазах выступили слёзы радости.

— Ну, Слава Богу! — воскликнула она. — Как я рада!

На самом деле её охватила ненависть к его дочери, но внешний вид говорил о сочувствии. Она нежно обняла Шлимана и на ухо прошептала несколько ободряющих фраз, а потом добавила: — Если тебя долго не будет, то я навещу мамочку и останусь там на ночь, — мило проворковала она, целуя банкира.