Константин Хохряков - Ассенизаторы. Расплата

В отряде оживление. Народ уже в «броне» носится, автоматы получают. Подошедший сзади Гном хлопнул по плечу:

— Приехал? Молодец! Давай переодевайся, оружие по полной программе.

— Ты мне хоть объясни, в чем дело-то?

— Потом все! Готов будешь — к Руслану пойдем. Он тебя обрадует!

Подготовка к выезду — дело привычное. Занимает от силы минут пять вместе с переоблачением. Полностью экипированный, подошел к Гному:

— Готов, Серега!

— Сейчас, только Удалому доложу.

В кабинете Руслана ожидал сюрприз: за его столом расположилась… Марина. Увидев меня, встала, подошла и неожиданно, ткнувшись в плечо, разрыдалась. Парни, увидев такое дело, тактично вышли, оставив нас наедине.

— Ну что ты, милая? Успокойся, — обняв, прижал к себе. — Не надо плакать. Ты же знаешь, не могу видеть твои слезы. Что случилось, маленькая?

— К начальнику следствия сегодня вызывали. Тот сказал, что ему доложили о наших с тобой отношениях, — ответила она, всхлипывая.

— Поздравлял, что ли, любимая?

— Какие там поздравления? Говорит, что по закону должен отстранить меня от дела по твоей семье.

— Ну не расстраивайся, Мариночка. Все будет хорошо. Не сошелся же на этом деле свет клином? Другое дадут расследовать.

— Как ты не понимаешь, Жора? Я хочу сама его закончить. Как почитала, что там мой предшественник наворотил, мне страшно стало… И тебя терять не хочу…

— Ну, наверно, что-то можно придумать, любимая. Не отстранили пока?

— Нет. Я из-за этого и здесь. Пока просто сказали, чтобы я наши отношения постаралась не афишировать. У нас начальник вообще-то хороший. Недавно перевели из другого региона. Сказал — работать, как будто и разговора нашего не было.

— Не сказал, кто доложил? Да что я такое спрашиваю-то? Конечно, не скажет. Стукачей никто не сдаст.

— Не говорил, естественно. Я вот думаю, не Леонид ли Иванович сообщил? Что-то он сегодня какой-то не такой, как обычно. Да и видела, как он от начальника выходил.

— А он за тобой ухаживать не пробовал? До того, само собой, как мы встретились?

— Пытался, конечно. Цветы постоянно дарил. Точнее, все время на стол мне клал. Я приходила, а они уже лежат. Кроме него-то больше некому. В кабинете вдвоем сидим.

— Все будет хорошо, любимая! Я обязательно что-нибудь придумаю.

Хорошо, что женщины верят мужским обещаниям. Вот и моя ненаглядная стала успокаиваться, мысли на извечное женское перевела:

— Я некрасивая, да?

— С чего ты взяла? Ты у меня самая прекрасная!

— Тушь, наверно, вся потекла? — спросила она, осторожно вытирая слезы.

— Ну и что? Это же все поправимо, — протянул свой платок, тут же смочив его водой из чайника. — Зеркало имеется, так что все в твоих руках, золотая моя!

Немного успокоившись, Марина принялась приводить заплаканное лицо в порядок. Шикнул на мужиков, попытавшихся войти в кабинет. Те сразу исчезли обратно в коридор.

Ну Ленчик! Нет, хоть собак люблю с детства и подобный эпитет стараюсь максимально редко использовать, но и сука же ты! Кроме тебя, заложить было некому! Ничего, мы с тобой еще пообщаемся предметно, сволочь! Отольются тебе слезы моей любимой! Нет, ну какой гад? С девушками воевать вздумал! Подожди! Будет и на нашей улице праздник! А кто не с нашей — ох, и наплачется! Я не садист, но для отдельных ушлепков исключение сделаю. Приятное!

Наведя марафет, Марина вопросительно взглянула на меня:

— Ну, Жора, как я выгляжу?

— Блеск! Как будто и не плакала!

— Обманываешь?

— Что ты? Чистая правда!

— Ну, тогда хватит ребят держать в коридоре.

Выглянув за дверь, махнул друзьям рукой. Вошли, сделав вид, что ничего и не произошло вовсе.

— Ну, рассказывайте, ради чего весь этот маскарад?

— Все очень просто, Жора, — начал Сергей. — Руслан «лепилу» нашел и расколол его по самое не хочу.

— Какого еще «лепилу»? — не понял я.

— Того самого, — пояснил Рус, — который Клима штопал после тех событий.

— Долго сопротивлялся? — мне даже стало интересно.

— Ты знаешь, нет. Даже иголки под ногти загонять не пришлось, — улыбнулся опер, тем самым давая понять Марине, что это всего лишь шутка. — Свидетелем он хочет по делу пройти, а не соучастником. Об этом только и мечтает. Я просто популярно объяснил ему все последствия запирательства. И пообещал самую… э-э, эксклюзивную камеру в СИЗО, с теплой компанией хмурых, здоровенных, но ласковых сокамерников. Блефовал, конечно… Ну он и обо… понял все, и Клима сдал с потрохами. Наша задача — взять этого кадра за… ну, нежно, значит. И…

— Неоднократно спросить? — хлопнул я кулаком по раскрытой ладони.

— Ну… да! Только без следов.

— Обижаешь, шеф, — вмешался Сергей. — Так только… если упадет пару раз на льду — не больше.

— Ну, возьмем мы его, — заинтересованно спросил я, — а дальше? Он этому Айболиту в глаза скажет, что вообще первый раз его видит. Что тогда?

— А вы-то на что? Я тебе удивляюсь! Пошепчете ему сокровенные слова, в глазки его проницательно заглянете, чтоб кровь застыла. Мне вас учить, что ли? А кроме того, мне тут сорока на хвосте принесла, что у этого клиента дома патроны завалялись. С той самой партии. Глядишь, кроме них на обыске еще что-нибудь интересное отыщем. Плюс к этому шрам-то от огнестрельного ранения куда он денет? Давность эксперты определят без особых проблем. Изъятых патронов, чтобы закрыть его, хватит. Правда, Марина Владимировна?

— В ИВС точно поедет, — подтвердила Марина. — Даже если и не найдем ничего, по сотке [2] Сотка (проф. жарг.) — в 1998 году статья 122 уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации «Задержание подозреваемого в совершении преступления». я его закрою. С арестом будет сложнее, а на семьдесят два часа запросто. Если хорошо постараться, можно на тридцать суток по указу. А там уж как наработаете.

— Вот видишь? — продолжил Комиссар. — В изоляторе с ним пообщаться — одно удовольствие! Заодно и Беса прихватим. Колоться станут — стенографистка успевать не будет. Это я тебе обещаю! Тут главное подход творческий! Куда они на… — осекся он, взглянув на следователя, — к черту из наших грязных лап денутся?

— Где брать будем? — перешел к делу Гном.

— Присматривают за ним, — ответил Руслан. — Пока из дома не выходил. Из ночного клуба только утром приполз. Вариантов два: ждать выхода, но это до морковкина заговенья можно, либо хату штурмовать. Тут вам и карты в руки.

— Этаж, дверь? — задал уточняющие вопросы Сергей.

— Дверь металлическая. Но так себе, хлипкая. Глазок есть, но неконкретный — обзор маленький. Четвертый этаж, стеклопакеты. Решеток нет.

— Значит с двух сторон и пойдем, — подвел итог Гном. — Основная группа в окна, вторая в дверь. Жора, сверху пойдешь со своими, стеклопакеты, естественно, на тебе!