Сергей Аксу - Фатима

Ей часто снились смеющаяся румяная Хельга в белой вязаной шапочке с красным орнаментом, с лыжами на плече, горящий разрушенный Грозный, соревнования по биатлону. Вот она бежит, преодолевая крутые подъемы, спуски, повороты, пытается собраться на рубеже огня. Легла! Ноги в стороны! В упор! Подвела мушку! Выдохнуть! Задержать дыхание! Плавно нажать на спусковой крючок! Бах! Передернула пальцем затвор! Бах! Выдохнуть! Собраться! Плавно затвор! Бах! Пелена перед глазами! Бах! Стучит сердце! Вырывается из груди! Выдохнула! Еще раз выдохнула! Соберись же! Бах! Черт побери! В молоко! Четыре мишени закрылись, пятая же пялится на нее, смеясь, черным кружочком! Вскочила! Винтовку за спину! Где палки?! Штрафной круг! Быстрее! Еще быстрее! Эйно загрызет после соревнований! Будет пилить весь день! Всю неделю!

Ута достала из рюкзака термос. Надо подкрепиться, а то совсем без движения можно окоченеть от холода. Как стемнеет, за ней придет Расул, чеченец лет тридцати пяти, он снимет растяжки и отведет ее в надежное место. А на рассвете она вновь выйдет на «охоту», но уже далеко отсюда.

В палатку просунулась лобастая голова старшего лейтенанта Саранцева.

– Тихонов! Романцов! В полной экипировке бегом к комбату!

Миша и Андрей, чертыхаясь, стали надевать «шаманские» маскхалаты. Забрав винтовки и снаряжение, отправились к майору Анохину.

– Интересный случай, братцы, со мной произошел, мистика, так мистика! – не выдержал вдруг молчаливый сержант Андреев. – Было это несколько лет назад, когда меня в армию призвали. Село наше от районного центра далековато будет. А тут, как на грех, ни одной попутки нет. Ну, я и решил напрямки, через лес. Лишние километры срезать. Иду, значит, по тропинке, семечки лузгаю, о будущей службе подумываю. Оглядываюсь назад, а сзади, метрах в ста пятидесяти, женщина в черном идет. Ну, идет и идет. Черт с ней. Прибавил шагу, чтобы не опоздать в военкомат. Через некоторое время снова оглядываюсь. А женщина не отстает. Я еще прибавил ходу. Оглядываюсь, а она тоже прибавила скорости. Еще ближе, чем раньше стала. Лицо у нее бледное! Вся в черном! Тут уж, братцы, мне не по себе стало, перебздел не на шутку. Ведьма, думаю. Припустил бегом. Оглядываюсь, и что бы вы думали? Она бежит за мной! Почти догоняет. Квас, дай-ка сигаретку!

– Так что дальше-то было?

– А дальше, пацаны, не поверите, – Андреев сделал пару глубоких затяжек и передал сигарету обратно. – Взмыленный, остановился я, ну, думаю, будь что будет! На куски ведьмяку разорву, так просто не дамся. Догоняет она меня. Молодая, симпатичная, в черном. Тоже вся красная, запыхавшаяся. И говорит мне: «Не бегите так быстро, я за вами не поспеваю». Оказывается, она с соседней деревни, ей тоже в райцентр надо, на похороны. А идти лесом боязно одной, увидела меня и идет следом, из виду потерять боится, все-таки живая душа в диком лесу. Так мы вместе до Беляевки и дошли.

– Будь я на твоем месте, уж давно бы рассудка лишился, – отозвался первогодок Фарид Ахтямов.

– Тебе кукиш в кармане покажи, так тут же в обморок завалишься! – засмеялся тостощекий румяный Пашка Морозов.

– Ой, какой смелый выискался! Сам, небось, при виде пленного «ваха» каждый раз за штаны держишься!

– Прошлым летом, после «выпускного», решили компанией сходить на пикник, на лесное озеро. Естественно, затарились основательно, – стал делиться с ребятами своими похождениями на гражданке Леха Квасов. – Две канистры вина с собой прихватили. Около четырех часов тащились по жаре, изнывали, как караванщики в Каракумах. Еще бы немного, и стали бы вопить песню «Три колодца». Вино превратилось в горячий чай. Нашли походящую поляну на берегу речки, что впадала в озеро. Пока пацаны разводили костер, добывали дрова и ставили палатки, а девчонки готовили ужин, я пару раз успел приложиться к «живительному источнику». Стало уже вечереть, когда все было готово, и мы сели за скатерть-самобранку. Выпили за окончание школы, за любимых учителей, за светлое будущее, потом под гитару стали песни горланить. И тут какая-то сволочь с другого берега стала нас поливать матом и бросаться комьями земли. Потом уже выяснилось, что это были местные пастухи, дебилы. От скуки так развлекались. Ну, мы, не долго думая, переплыли на тот берег. Кто с топориком, кто с увесистой дубиной, и давай гонять этих придурков по темному лесу. Когда вернулись к палаткам, меня уже основательно повело. Пацаны видят, что я дошел до кондиции, стали заталкивать меня в палатку. Тут-то мне в голову и втемяшилось, что будто бы кругом гестаповцы, а я партизан из отряда легендарного Ковпака, и необходимо срочно рвать отсюда когти, пробиваться к своим через линию фронта. Я незаметно выбрался из палатки и пополз в сторону речки. В темноте проплыл по ней сотню метров и очутился на другом берегу, где вокруг шумел густой сосновый лес. Сколько я там пробыл, неизвестно. Только в мокрой одежде продрог как цуцик.

– Ну, ты и учудил, Квас! – не выдержал Макс Шестопал.

– Погодите, братцы, это только цветочки!

– Представляю, какие будут ягодки!

– Так вот, стою, трясусь от холода. С ноги на ногу переминаюсь, вода хлюпает в кроссовках. И гляжу, на противоположном берегу костер ярко горит, и доносятся оттуда веселый смех и звонкие голоса. Тут мое серое вещество в котелке вдруг усиленно заработало. И меня осенило, что костер – это тепло, что веселый смех – это добро. Значит, там хорошие люди, а здесь, в мрачном нелюдимом лесу, холод и злющие-презлющие враги. Главное, сам не могу сообразить, кто я такой. Как заору: «Помогите! Помогите!»

А мне в ответ с того берега, мол, что случилось? Плыви сюда!

Я очертя голову бросаюсь в воду и плыву на мелькающий перед глазами огонь костра. Подплываю, плачу, мне кто-то помогает выьраться на берег. Ведут к костру. И что вы думаете, пацаны, я отмочил? Сам до сих пор удивляюсь! Говорю спасителям сквозь слезы: «Предоставьте политическое убежище!»

– Ну, Квас, ты даешь! Политическая проститутка! – брякнул Антошка Духанин.

– Братва! Прямо диссидент какой-то затесался в наши ряды! – отозвался, покатываясь со смеху, Макс.

– Хватит ржать! – сказал возмущенно сержант Бурков. – Дай дослушать! Что дальше-то было?

Полог палатки резко откинулся, появился окоченевший Тихонов, следом за ним ввалился его напарник, Андрюха Романцов. Михаил молча стал снимать «шаманский наряд».

– Чего ржете как гнедые кони в стойле? За километр слышно! – полюбопытствовал Романцов, пристраивая «эсвэдэшку» в «козлы». – Ну-ка, Квас, подвинься, дай у печурки посидеть!

– Чего это вас Сара ни с того, ни с сего сдернул на блокпост? Случилось что? – спросил сержант Андреев, внимательно вглядываясь в лица прибывших.

– Случилось…