Олекса Белобров - Волчье правило

– Я и не собираюсь, – вяло отмахнулся Хантер. – Мне уже надоело общение с начальством…

– Вот и хорошо! – улыбнулся Тайфун. – Послушаешь этот бред минут десять – пятнадцать и тихонько, крадучись, просачивайся сквозь полог палатки. После чего свяжись по радио со своими на СТО. Пусть вышлют навстречу броню. А потом на максимальной скорости (с соблюдением всех мер безопасности!) летишь белым лебедем туда. Мне по радио дашь знать, когда будешь у своих. Связь через капитана Быстрякова. Радиоволну его батальона и его позывной знаешь?

– Вроде бы… – безразлично ответил Хантер, недовольный юношеским инструктажем. – Волна у меня в блокноте записана, позывной его специфический – Кречет, тоже знаю!

– Ты не выкаблучивайся! – разозлился спецпропагандист. – Я тревожусь за тебя и твоих бойцов! Полмиллиона пайсы как раз хватит, чтобы тебя где-то ловко перехватить и подстрелить, или поджарить на броне. В тутошних местах таких тайников хватает! Ладно – ты пострадаешь, бойцов твоих жаль! – подтолкнул он старлея локтем под дых, подмаргивая.

– Хорошо, я «на мигах» обучен! – не обиделся Александр. – Как только сей бред начнется, я быстренько исчезну, пусть Монстр от ора задохнется, мне жизнь дорога!

Ответить Тайфун не успел – матюгальники сквозь радиопомехи обозначили нечто, очень похожее на SOS.

– Баттерфляй, я – Почин! Я – Почин! Я – Почин! – истерически орал в эфире неизвестный, словно его сбили «Стингером» и он валится с высоты в три тысячи метров. – Докладывайте о наличии противника вокруг вас! Есть ли у вас боестолкновения? Если нет – занята ли вокруг вас круговая оборона? Баттерфляй, я Почин! Прием!

Тирада Почина вызвала громовой хохот политбратии. Смеялись, держась за животы, все, даже самые идейные и закомплексованные – Монстр-Михалкин, офицеры политического отдела армии, майор Гольцов, даже старший лейтенант Прогнимак (он же Кролик) – и тот потешался с московских перестраховщиков.

А флегматичная «мадам Баттерфляй» тем временем отвечала – все вокруг спокойно, нет никакого повода для беспокойства. Это была чистая правда: следовало б поднять, вероятно, всю пакистанскую армию, дабы на равных поспорить с огромным, вооруженным до зубов, спрутом, занявшим гигантское плато, обхватив горные перевалы, кишлаки и ущелья.

Последний раз истеричний Почин вышел на связь уже под рев огромного количества вертолетных двигателей, приближавшийся со стороны Джелалабада.

– Баттерфляй, я – Почин! Я – Почин! Я – Почин! – выкрикивал попугаем динамик, висевший недалеко от Тайфуна с Хантером. – Организуйте круговую оборону во время работы комиссии народного контроля! – он неудачно завуалировал цель прилета и ведомственную принадлежность группы московских будущих «орденопросцев и медалистов», вызвав очередной шквал веселья.

Баттерфляй в который раз равнодушно ответила, мол, все уже готово – «комиссию народного контроля» давно ждут. Мощный гул большого количества вертолетов вынудил присутствующих переключить внимание на небо. Там во всей своей мощи и красе летел Джелалабадский вертолетный полк, в полном составе.

Перед прилетом вертолетного полка, в небе промелькнули какие-то шустрые аэропланы, средь белого дня повесив над ПКП световое поле (наверное, чтобы заманить на себя ПЗРК противника, которых тут быть не могло). Эскадрилья «Грачей» стремительно прошла в вышине хищным боевым порядком, демонстрируя полную боевую загрузку на внешних подвесках.

Винтокрылы, привычно отстреливая тепловые ловушки, выстроили в небе над ПКП уже знакомую «этажерку», прикрывая посадку четверки Ми-8, на которых прилетели «народные контролеры».

На вертолетной площадке специалист по «солдатскому ускорению» держал вытянутую вверх руку, из которой валил оранжевый дым – показывал направление несуществующего приземного ветра. В конце концов все четыре машины счастливо приземлились, а вертолетный полк и далее крутил «этажерку», переведя двигатели в режим дросселирования.

Из четырех «восьмерок» на землю сошло аж пятнадцать человек – по три с половиной на мощную воздушную машину (очевидно, всерьез опасаясь, чтобы всех вместе не завалила шаровая молния – обычное явление для этих широт).

Выглядели «народные контролеры» инопланетными пришельцами – на их, мягко говоря, неспортивные фигуры, кто-то напялил новенькие «эксперименталки» с берцами, тяжелые бронежилеты и каски. У каждого на плече болтался «окурок» с двумя огромными (для такого миниатюрного автоматика) пулеметными магазинами, перевязанными черной изолентой.

Контролерский вид был настолько несуразным, что туземная политическая братия ошалела, потеряв на некоторое время возможность разговаривать. Пока армейское начальство рапортовало и здоровалось с гостями, прозвучала команда – всем политработникам зайти в полевой клуб.

Из него предварительно вытянули все стенды, расставив вдоль лагерной линейки, под охрану часовых. Зашли и расселись – согласно иерархии. Александр, легко растолкав конкурентов при помощи локтей и специфического десантного мата, занял предписанное ему место.

На узкую лавку рядом с Хантером напихалось несколько загорелых и веселых старлеев и летёх, замполитов батарей из АПА (армейского артполка), явно не горевших желанием встречи с «народным контролем». Подполковник Михалкин сел в первых рядах, рядом с политотдельцами армии и напыщенным майором Гольцовым. Тайфун сидел там же. Кролик тоже влез в первые ряды и, вытянув колоссальный гроссбух, подготовился тщательно записывать.

После непродолжительного ожидания в палатку торжественно ввалилась куча элитного военного люда – ЧВС армии в своей «фирменной» форме, два полковника явно афганского вида и главпуровцы… толстые, с пузами, незагорелые, в солдатской форме (в панамах с зелеными звездочками, с солдатскими ремнями, с зелеными «партизанскими» бляхами)…

Непривычной была сама их походка, поскольку заскорузлые, неношеные берцы, с соплями шнурков, угрожали падением их носителям… Броники, каски и оружие с пришельцев сняли, дабы с непривычки не потеряли сознание от физической и психической перегрузки, не учинили пальбу.

При виде «контролеров» среди политработников-туземцев пошло гулять своеобразное эхо – шепот, сдержанный хохот, старательное шипение старших начальников – все соединилось в этом гуле. Команду «Товарищи офицеры!» не подали – война ж! Представились, сообщив – кто есть кто среди прибывших генералов и офицеров ГлавПУра.

Слышимость была паскудной – грохот вертолетных двигателей и стригущий звук их лопастей давали о себе знать, поэтому некоторые, наиболее заинтересованные и принципиальные политработники попросили первого заместителя ЧВС армии, абы выступающие прибавили звуку.