Сергей Самаров - Краповые рабы

– А ты попробуй, догони. Они сейчас уже, наверное, в Грузии…

Разговор принял конкретный оборот, чего старший лейтенант и добивался.

– Каким ущельем пошли?

– Ищи! Я за ними не следил…

Наглость всегда должна наказываться. Она и была наказана кулаком стоящего рядом рядового Стрижакова. Он выглядел рядом с бандитом словно тоненькая ветка дерева рядом с мощным дубом. Но при этом хлестким и резким боковым ударом, похожим на удар плетки, срубил этот дуб. Выглядело это впечатляюще.

– Плохие у тебя родители, – сказал рядовой. – Никуда не годные. Таких следует родительских прав лишать.

– Не трогай моих родителей. Они уважаемые люди, – сказал бандит, с трудом переваливаясь из положения «лежа на спине» в положение «сидя на заду». Ранение у него было легкое. Один осколок поцарапал плечо, второй порвал бровь. Солдаты с такими ранениями продолжают бой, а этот и автомат бросил, и сам залег без движений. – Чем они тебе не понравились, солдат?

– Совсем тебя не воспитывали. Не научили говорить вежливо, – сказал Стрижаков.

Тем не менее информация уже высказана, причем важная информация, что стало понятно даже из того, как, выражая недовольство, зашевелились другие пленники. Один из них даже высказал что-то вслух. И этого хватило, чтобы допрашиваемый замолчал. Больше он разговаривать не желал. Даже пинки тяжелых солдатских башмаков заставляли пленника только скалить зубы, но не говорить.

– Он язык себе откусил, – сделал вывод старший лейтенант. – Что толку с таким время терять. Уведите. Будет хамить, пристрелите…

Сваны разговаривали между собой. Обсуждали что-то. Пленник слушал всех внимательно и головой вертел, не обращая на спецназовцев внимания.

Старший сержант Семисилов нашел взглядом бомжа с родинкой под глазом. Тот внимательно слушал, и со стороны казалось, что-то понимал.

– Переводи! – потребовал Родион.

Но бомж надежд не оправдал.

– Я сванский язык не знаю. Их даже грузины не понимают. У сванов у самих несколько языков существует. Как они друг друга-то понимают – удивляюсь… Я только отдельные слова улавливаю, которые раньше слышал. Да и их, не знаю, правильно ли понимаю. Тон вот улавливаю. Ругают его. Дураком зовут, который, похоже, всех подставил…

– Понятно, – встал старший лейтенант Самоцветов. – Родион. Рабов могли провести через это ущелье?

– Скорее всего, я думаю. Отсюда прямой выход в Грузию. Ущелье даже пограничники перекрыть не смогут. Я по вашей карте смотрел – пограничникам туда не подойти. С двух сторон неприступные скалы. Только отсюда туда и оттуда сюда – сплошной сквозняк…

– Да, я карту тоже смотрел. Для быстрого перехода это самый удобный путь. Только скорость у них и у нас разная. Этим грех не воспользоваться. Организуй поиск следов. Они не птицы… Там трое солдат должны быть. Так в оперативном штабе сказали. У них агентурные данные. Отпечатки башмаков заметны. Ищите…

В поиск опять пошло целое отделение. Искать следы там, где шел бой, было бессмысленно – все истоптано и залито кровью. Следовало отойти дальше. Семисилов и увел отделение дальше. Земля была соответственно времени года смерзшаяся, хотя, к сожалению, снегом не прикрытая, иначе следы было бы легко обнаружить. Но скоро один из солдат нашел отпечатки многих ног. Бандиты преследования все же опасались и перестраховывались – вели рабов не посреди ущелья, где легко было протоптать тропу, а сбоку, по крупным камням. Но между скоплением камней выдалась полянка с прошлогодней увядшей травой, небольшая, почти круглая, метра три диаметром, и трава там была заметно примята – прошла большая группа. Неподалеку солдаты нашли заброшенный за камень свежий окурок…

– Непонятная ситуация, – сказал Самоцветов, определяя создавшееся положение. – Мы осмотрели всех убитых и раненых. Дагестанцев только четыре человека вместе с эмиром. Но освобожденные бомжи говорят, что трое с эмиром не из этой банды.

Самоцветов посмотрел на Серафима Львовича. Тот кивнул, подтверждая сказанное ранее. Закивали и другие бомжи, стоящие рядом, плечом к плечу, как три исхудавших мушкетера. Правда, мушкетерского блеска в них видно не было, зато был в глазах блеск какой-то своеобразной гордости за себя и за полное освобождение от всех общечеловеческих условностей.

– Они таких людей в банде не видели. Хотя эти трое и в камуфлированных костюмах, но «камуфляж» другого цвета. Это какие-то посторонние. Или из другой банды, или вообще гражданские, приехали сюда покупать рабов. У нас есть данные, что должны были прибыть владельцы кирпичных заводов. Наличие на всех троих бронежилетов ни о чем не говорит. Бронежилеты в России имеются в свободной продаже. А бизнесменов в местных горах время от времени расстреливают. Значит, могут иметь бронежилеты. Но тогда возникает естественный вопрос – где бандиты? Шестерых вы уложили в ущелье. Остается еще десять человек. Где они?

– Рабов погнали в Грузию, – предположил Семисилов самое, на его взгляд, правдоподобное объяснение.

– Может, их как раз отряд «краповых», что нам встретился, и «ведет»? – высказал свою мысль младший сержант Васнецов.

– «Краповые» что-то темнят. Никакой информации о своих действиях нам не дали. Я, помню, в самом начале своей службы однажды точно так же встретился с отрядом «краповых». И тоже темнили… Потом оказалось, они браконьерничать приехали. Горных козлов для нужд своего отряда решили пострелять. Допускаю, что и здесь может быть что-то подобное. Но у нас своя задача. Отпускать рабов за границу мы не имеем права, – продолжил старший лейтенант. – Нужно догнать. И это не только для нашего оправдания перед следствием, которым нам грозит эмир, хотя это все ерунда. Он – бандит, и мы имеем право на уничтожение его самого и его людей. Тем более что застали его с оружием в руках. И его гостей, так называемых, тоже. Но рабы… Это наше профессиональное дело. Это наша работа. Мы для того сюда и прибыли, чтобы их освободить. Однако идти в погоню с ранеными и пленными мы не сможем. Они будут нас тормозить. Потому придется разделиться…

Командир взвода старший лейтенант Самоцветов посмотрел поочередно на всех сидящих рядом с ним сержантов, которые уже поняли, что сейчас будет производиться распределение ролей. Так и произошло.

– Связи с оперативным штабом антитеррористического комитета у нас нет. Дозвониться отсюда невозможно. Сотовая связь в здешних горах отсутствует. Потому работаем автономно. Я с основными силами отправляюсь в преследование. Тороплюсь, потому говорю быстро. С собой беру чуть больше чем полтора отделения. Третье отделение остается сторожить пленных раненых. С ними не церемониться. При этом, мне кажется, во избежание продолжения сговора, лучше обособить эмира от остальных. А остальные – это сваны, потому что местные убиты. Третье отделение караулит раненых, а старший сержант Семисилов с теми же людьми, с которыми сюда, в ущелье, ходил, двигается к «краповым» и, используя их рацию, которая у них имеется, выходит на оперативный штаб и докладывает обстановку. Если встретиться с «краповыми» не получится – они могут оказаться уже далеко, то идет до ближайшего села – а это сорок семь километров, и оттуда устанавливает связь с оперативным штабом. С собой забирает раненого эмира и освобожденных бомжей. Следственную бригаду оперативный штаб вызовет самостоятельно. Если следаки прибудут до моего возвращения, третье отделение обязательно меня дожидается. Родион может сдать пленника в районное отделение МВД или ФСБ, пристроить куда-то бомжей и тоже вернуться, а может и на месте дожидаться, когда его заберут. Задача ясна?