Сергей Самаров - Красные волки

«Последовательный огонь» – это когда выстрел следует за выстрелом, и воздух в округе начинает натужно выть и реветь от летящих одна за другой мин. Беда миномета в том, что он имеет мощную отдачу, и даже тяжелая опорная плита не в состоянии эту отдачу погасить. Прицел, как правило, сбивается, но опытный минометчик прицел выравнивает легко. С минометом старшего лейтенанта Медведя работал опытный минометчик. Лейтенант Лукашенков отставал за счет более долгого выравнивания прицела и на три мины напарника успевал послать только две свои. Тем не менее мины ложились одна за другой точно в скалы, и уже видны были разрушения наиболее хрупких пород. Над скалами образовалось густое и непреходящее облако пыли. Наверное, и в логове бандитов стояла такая же пыль, и дышать было нечем. Восьмидесятидвухмиллиметровый фугас имел мощную разрушительную силу. Выжить после такого обстрела можно, если с головой закопаться в самый дальний угол, но вести бой и сопротивляться уже намного сложнее. Даже после обстрела человек бывает, как правило, в состоянии паники. Он смутно понимает, что выжил, счастлив одним этим и панически, двумя руками, до судороги в пальцах, цепляется за свою жизнь и не готов, как было совсем недавно, умереть в бою, потому что только что вот пережил смерть. После такого обстрела даже самые стойкие и опытные бойцы теряют голову. Не случайно на любой большой войне каждое наступление начинается с артподготовки. И не только потому, что она отрывает передовые части от тыловых, она еще и разума лишает того, кто под нее попал [16].

Капитан Шереметев внимательно смотрел, как стремительно опустошается первый ящик с минами. Второй ящик был с минами осколочными, предназначенными для уничтожения живой силы, и серьезный урон скалам и камням, соизмеримый с уроном от фугасных мин, ими нанести невозможно. Когда в запасе оставалось всего четыре мины, Григорий Владимирович вытащил переговорное устройство и вызвал всех командиров взводов:

– Начинаем выдвижение. Они, если еще живы, сквозь пыль все равно ничего не увидят. Соблюдать осторожность. В зону обстрела не соваться.

Он перевел бинокль в самую дальнюю сторону, проверяя линию окружения. Линия колыхнулась почти сразу и пришла в движение. Передвигались солдаты бегом, и расстояние до скал быстро сокращалось.

– Толик, последние четыре фугасные, и все, – отдал капитан команду Лукашенкову.

Тот кивнул, одновременно прижимая ладони к ушам. Полетела очередная мина. Шереметев тем временем связался с Медведем:

– Василий, у нас фугасные кончаются. Продолжай стрелять, но следи за цепью. Как только цепь приблизится, обстрел прекращай.

– Да, Гриша, я слышал твою общую команду. Смотрю за цепью в бинокль.

Все было сделано правильно и сработано точно, как в хорошо отлаженном часовом механизме. Стрельба прекратилась с последним фугасным зарядом. Лейтенант Лукашенков радостно засиял оттого, что уши его могут отдохнуть. Хотя он и закрывал их ладонями, грохот все равно сильно доставал, даже голова кружилась [17].

Второй миномет продолжал «работу». Но старший лейтенант Медведь не отрывал, видимо, глаз от бинокля и вовремя дал команду прекратить обстрел. Как только образовалась пауза, Григорий Владимирович сразу же дал команду по переговорному устройству:

– В атаку! На захват…

Оставив миномет с его командой, он бегом бросился туда, где раньше были скалы, а теперь только облако пыли висело. Чтобы преодолеть дистанцию, потребовалось меньше минуты, хотя последние метров тридцать пришлось бежать, выбирая места между разбросанными взрывной волной камнями разного размера, а потом и вовсе по сплошным камням. Но солдаты успели раньше, облако пыли было уже окружено спецназовцами. Пока никто не стрелял, бойцы дожидались, когда осядет пыль.

Пыль осела минут через восемь-десять, и даже сам капитан Шереметев не ожидал увидеть такую картину. На месте скал возвышалась только груда камней. Видимо, скальные образования не были монолитными, а состояли из множества камней, и эта башня рассыпалась, придавив тех, кто прятался под ней.

– Ох, работка подвалила, – вздохнул он. – Придется разбирать эту гору. Рукавицы бы на всех найти! Но где их здесь найдешь…

Солдаты работали в три смены по два часа. И все равно на разбор каменной горки у роты ушло шесть с половиной часов. Питались во время отдыха сухим пайком. Вода в ручье была свежая. Пыль, осевшую на нем, быстро унесло течением. Помог подполковник Джамединов. Он не просто прислал полицейских в подмогу, он еще и бульдозер пригнал из соседнего поселка. Бульдозер не умел выносить с горки по одному камню, он просто счистил сначала камни по краям, добравшись до основания скалы, а потом стал отгребать в сторону камни, которые солдаты и полицейские сбрасывали с развалов в одну кучу. Так работа пошла быстрее, и даже успели завершить ее в светлое время суток. Но необходимости разбирать каменный завал целиком и не было. К началу шестого часа нашелся один люк, чуть позже второй. Расчистили место вокруг люков, и капитан приказал прекратить работу.

В работе была вторая смена, после которой к расчистке завалов готовилась приступить третья смена. То есть она была самая свежая, и у солдат не тряслись руки от таскания и бросания больших и тяжелых камней. Именно эту смену и вызвал Шереметев для завершающего этапа операции. Первая смена была наготове с автоматами в руках и перекрывала развалы с другой стороны, на случай, если кто-то сумеет выбраться самостоятельно и попытается бежать. Вторую смену, только успевшую стряхнуть пыль с одежды, капитан отослал в лес – вдруг у бандитов есть подземный ход, выходящий где-нибудь под корнями старого поваленного дерева? Такое нередко встречалось в практике, и это тоже стоило предусмотреть.

А сам Шереметев встал первым в строю третьей смены, приготовил световую магниевую гранату, не убивающую противника, находящегося в темноте, но за счет яркости вспышки и последующего горения полностью лишающую его зрения минут на пять, осмотрел солдат, проверяя их готовность, и рукой дал команду открыть люк. Входы представляли собой обыкновенные канализационные колодца, даже крышки были стандартные. Впрочем, бандиты их слегка модернизировали, приварив к ним по две ручки и обклеив камнями с помощью какого-то монтажного клея. Но эти ручки легко было ухватить. Солдаты и ухватили, а потом резко потянули. Капитан заранее предупредил, что вход может оказаться заминированным, поэтому, подняв крышку, ею же следовало и прикрыться. Остальные, в том числе и сам капитан, отошли на несколько шагов.

Взрыва не произошло. Тогда Шереметев сорвал кольцо с гранаты и бросил ее в круглое отверстие входа. Громко щелкнул освободившийся прижимной рычаг. В боевой гранате вскоре за этим щелчком следует взрыв. Световая же, предпочитая иные звуки, громко зашипела, и даже по звуку легко представлялись огненные брызги, разлетающиеся в разные стороны. Впрочем, брызги эти обычно далеко не разлетаются, а создают некий огненно-белый шар, как при дуговой электросварке металла, но значительно больший диаметром. Отверстие входа, несмотря на то что наверху, на поверхности земли, было уже светло, ярко засветилось. Если кто и прятался внизу, ему очень не повезло, потому что вспышка в темноте бывает чрезвычайно яркой и сразу ослепляет любого человека.