Сергей Самаров - Повелитель баталий

– Зарин может уже выветриться, – предположил полковник.

– А может и не выветриться, – ответил майор. – В боеголовках бинарные заряды. В трех в качестве стабилизатора устойчивости добавлен трибутиламин, в остальных – диизопропилкарбодиимид. Это увеличивает стойкость на несколько часов.

– Чем отличаются друг от друга эти стабилизаторы?

– Первый из них давно испытан и применяется во многих странах, где есть химическое оружие. Но он слишком активный. Потому заряд приходится хранить в хрупком стекле. Второй куда более современный. Он позволяет держать газ в алюминиевом контейнере. Но хватит разговоров. Идти следует быстро. Не будем сбивать себе дыхание.

Я с детства не любил охотников. Стрелять в живое существо, которое не понимает, за что его убивают – это выше моего понятия. Человек обычно знает, за что его могут лишить жизни, и рискует, надеясь, что сумеет уцелеть. У животного выбора нет.

Правда, потомственному охотнику младшему сержанту Чубо я своих мыслей на этот счет не высказывал. Незачем хорошего человека обижать. Тем более что убедить его в своей правоте я никогда не сумею.

Но со снайперской винтовкой в руках я сам себя порой ощущал охотником. Признаюсь, мне неприятно было стрелять в людей. Пуля снайпера – это всегда то, чего не ожидают. Но я находился в армии, причем служил в частях, которые всегда находятся, грубо говоря, на войне. По крайней мере, в последние десятилетия. Короче говоря, всю мою жизнь на сегодняшний день спецназ ГРУ дерется.

Я обязан был выполнять свой долг, понимал, что если не убью врага, то он лишит кого-то жизни. Пусть даже не моих близких, совершенно посторонних людей. Но человек обязан чувствовать и чужую боль. Только тогда он остается человеком.

Мы наблюдали за перемещением группы. По тропе шли грузины, американец и чеченцы, прибывшие за зарином. Сейчас они готовились нанести ущерб моей стране. Вирус африканской свиной чумы – это страшное заболевание. Пусть оно безопасно для людей, но наносит громадный экономический вред. Эпидемия двухгодичной давности дошла даже до Сибири и до Белоруссии.

Поэтому у меня не было сомнений в правомочности боевых действий даже на чужой территории. Мы должны были защитить свою страну и покой ее граждан.

– А они вообще в нашем направлении пойдут? – спросил, глядя на монитор, младший сержант Чубо. – По-моему, эти ребята совсем в другой стороне решили погулять.

– Они боятся подойти близко к зоне заражения, – объяснил старший лейтенант.

– И как долго оно держится? – поинтересовался я.

– Если там просто один зарин, то около часа. При сильной концентрации бывает дольше. Но только зарин сейчас редко используется. Обычно применяют бинарные заряды с добавлением каких-то соединений-стабилизаторов. Это делает зону поражения опасной в течение нескольких часов. Тоже в зависимости от концентрации самого заряда. Бывает, что реальная угроза отравления сохраняется в течение шести, а то и восьми часов. Такие бинарные заряды…

Сигнал планшетника прервал объяснения командира взвода. Старший лейтенант посмотрел на меня.

Я взял компьютер в руки, чтобы расшифровать сообщение, а Станиславский продолжил:

– Такие бинарные заряды применял Саддам Хусейн против курдов, когда они попытались начать войну за автономию. Эти его действия стали поводом для агрессии США против Ирака. Американцы искали, за что бы зацепиться, и Хусейн сам им в этом помог.

Я протянул Станиславскому планшетник с расшифрованным посланием.

Он прочитал его, довольно хмыкнул и заявил:

– Нам приказано продолжать работу против полковника ЦРУ Костатидоса, грузинского майора Хортия и их людей. Командование предлагает самыми жесткими мерами пресечь попытку заражения мигрирующих животных. Причем требует сделать это срочно. Что такое «срочно», я понять не могу. Мы должны выйти на открытое место и встретить противника в чистом поле? В холмах то есть?..

– Не так, товарищ старший лейтенант, – предложил свою версию младший сержант Чубо. – Просто в Москве надеются, что мы сумеем уничтожить группу этого майора быстро, а потом нас переключат на тех парней, которые отправляются в Сирию.

– Это вряд ли, – не согласился командир взвода. – У нас есть приказ захватить хотя бы одного американца. Попытаться это сделать.

Я увеличил изображение, передаваемое спутниковой камерой, и рассмотрел группу. Американского полковника выделить было не трудно. Он не имел автомата и нес ноутбук на каком-то странном, хотя и интересном приспособлении. В принципе, наверное, полезная штука. Она давала возможность в пути пользоваться компьютером, хотя и мешала смотреть под ноги.

Я сразу и убедился в этом. Полковник споткнулся и, стремясь ноутбук уберечь, упал на колени. Ему помогли встать бойцы коммандос. Американец долго отряхивал грязь с колен, потом испуганно оглянулся и поспешил догнать группу. Похоже было, что полковник чего-то боялся.

– А вообще-то, сделай-ка, Волконогов, запрос относительно захвата пленника-американца. Обязательно ли это делать? Может, достаточно будет добыть его ноутбук? Только быстро. Мою подпись поставь и отправь.

Я выполнил приказ. Короткий ответ пришел почти сразу. Я невольно его прочитал. Из Москвы нам сообщали, что ноутбука хватило бы.

– Значит, нас все же пошлют на захват тех чеченцев, – понял Станиславский.

Майор Хортия на ходу обдумал ситуацию. Самые верные мысли приходили ему в голову именно во время движения. Даже в своем кабинете, когда требовалось над чем-то капитально поразмыслить, он часто вставал и начинал вышагивать по тесному помещению, циркулем переставляя длинные ноги.

Сейчас ему в голову пришли два факта, которые требовалось совместить и осмыслить. Капитан Джадиани, как отлично знал Хортия, был хорошим водителем и ездил чрезвычайно быстро. Но Гиви никогда не сел бы за руль машины, если бы видел какую-то неисправность. Капитан имел хорошую привычку часто проверять техническое состояние машины, уровень различных жидкостей, систему тормозов и все прочее. Тем не менее колесо лопнуло. Причем в таком месте, где невозможно было избежать аварии.

Могло это быть случайностью? Вполне. А чем-то иным? Тоже запросто. Есть множество способов устроить такую аварию даже с дистанции, не подходя к машине. Но, опираясь на один-единственный факт, делать выводы было преждевременно. Майор и раньше имел подозрения на этот счет, но с выводами не спешил.

Опасения Хортия так и остались бы у него в голове, если бы не второй случай. Взорвался контейнер в рюкзаке у одного из дагестанцев. По какой причине?.. Этого не должно было случиться. Стечение обстоятельств? Может быть и такое. Но не исключен и чей-то умысел.