Сергей Бакшеев - Парализатор

Я впервые вспоминаю эту деталь, однако слова ускользают из разрушенной памяти, как песчинки в жерле песчаных часах. Они оседают в таких глубинах, куда я не могу добраться. Остается лишь четкое понимание, что это был убийца. Он подошел, чтобы убедиться в содеянном. Он посчитал, что все погибли, и произнес нечто странное.

Что ты сказал, дядя?..

Наш путь заканчивается вечером около огромного торгового центра на МКАДе. Около часа назад мы пересели в ворованную тачку, которую пригнал Кабан, а джип оставили в глухом месте. Обычная предосторожность перед ограблением. Теперь бандитов трое. Кто же остался в доме, когда мы уезжали?

Бандиты в перчатках, нервно ерзают на сиденьях. Кабан пытается закурить, но Тиски пресекает его: никаких улик! Сегодня главарь лично участвует в деле, значит, предстоит нечто особенное.

Я не вижу рядом никакого банка. Зато замечаю, что внимание Тиски приковано к неприметному служебному входу. Туда подъезжает инкассаторский бронемобиль.

— Инкассаторы прибыли, — возбуждается Тиски. — Внутрь зашли трое.

Главарь быстро повторяет каждому, что надо делать. Моя инструкция звучит так:

— Ты уложишь всех, когда они выйдут с сумками и откроют дверцу машины. Не раньше, и не позже. Когда откроют дверцу! Понял?

Я киваю.

— Помни о жизни подружки, — предупреждает Тиски.

Я медленно иду вдоль тыльной стороны огромного торгового комплекса, разглядывая таблички и указатели, словно заблудился. Моя цель небольшой инкассаторский фургон, припаркованный вплотную к маленькому крыльцу. Я думаю о любимой. Чтобы со мной не случилось, пусть хотя бы она выживет.

Дверь открывается, и я ускоряю шаг. Выходят трое мужчин в черных комбинезонах. Они вооружены, но их руки заняты мешками. Каждый тащит по нескольку брезентовых тюков разной величины. Инкассаторы бросают профессиональные взгляды влево-вправо. Рядом нет никого кроме меня. Подросток с пустыми руками не вызывает их беспокойства.

Один из инкассаторов открывает фургон. Я уже в трех шагах. Мешки летят внутрь, образуя целую гору. Податливые глиняные фигурки инкассаторов плавают в моем воображении. Я концентрирую внутреннюю злость и выплескиваю из подсознания огненный шар. Фигурки затвердевают, по телу инкассаторов пробегает судорога. Здоровые мужики валятся, как подкошенные, у распахнутой двери фургона.

Я вижу, как несутся из засады Кабан и Моня. Вспышка головной боли, и накатившая слабость заставляют меня облокотиться на фургон. И тут я замечаю в кабине водителя! Он не понимает, что произошло, но выхватывает пистолет. Я для него непонятный субъект, а фигуры бандитов это явная опасность. Он раскрывает дверцу, чтобы лучше приметиться. Вместо того, чтобы сразу стрелять, он окликает упавших товарищей и теряет драгоценные секунды.

Бандиты уже рядом. Водитель уже не сомневается в их намерениях и нажимает на курок. Звучат выстрелы. Шустрый Кабан успевает загородиться телом Мони и пихает брата на водителя. Две пули застревают в толстом теле, кулак разъяренного Кабана оглушает инкассатора.

Прибегает Тиски. Главарь мгновенно оценивает ситуацию. Кабан пытается поднять Моню.

— Братан, всё будет хорошо. — Убеждает старший Ручкин младшего. Но Моня хрипит и закрывает глаза. Кабан ест меня ненавидящим взглядом: — Это из-за него!

— В машину обоих! — командует Тиски.

Пока бандиты вдвоем запихивают Моню в фургон, я пытаюсь уйти.

— Куда! — перехватывает меня Тиски, тащит обратно и бросает на мешки с деньгами.

Захлопывается дверца. Кабан за рулем, он грязно матерится в мой адрес. Тиски указывает, куда ехать, и обещает:

— Прикончим, когда смоемся.

Зазвонил служебный телефон. Николай Самаров схватил трубку. Чутье не подвело следователя, говорил дежурный по городу:

— Нападение на инкассаторскую машину без применения оружия.

— Удачное?

— Для грабителей, да. Они уехали на инкассаторском фургоне.

— Как нейтрализовали инкассаторов?

— Пока не ясно. Огнестрела нет. Все живы.

— Сумма похищенного?

— Миллионы. Машину захватили в конце маршрута у крупного торгового центра на МКАД.

— Сколько было грабителей?

— Минимум трое.

— А подросток среди них был?

— Водитель припоминает странного молодого человека.

— Это мой клиент, — убежденно сказал Самаров.

Следователь получил дополнительные сведения об ограблении и спустился в хранилище оружия. На этот раз без пистолета он ехать не собирался.

Дежурный по городу положил трубку и на минуту задумался. Затем он нерешительно набрал номер знакомого оперативника Степана Дрокова.

— Степан. О Парализаторе четкой информации нет, я могу ошибаться. Но следователь Самаров явно заинтересовался одним ограблением и спрашивал о подростке.

— Каким ограблением?

— Инкассаторов обчистили на крупную сумму. Причем грабители оружие не применяли.

— Вот как? А ну-ка изложи детали.

Вскоре вместе с двумя оперативниками Дроков выбежал к служебному автомобилю с мигалкой на крыше. «Отличный повод, чтобы не церемониться, — радовался Дроков. — Брат будет отомщен!»

Инкассаторский фургон несется с бешеной скоростью по темной извилистой подмосковной дороге. Сзади улюлюкает цветомузыкой полицейский автомобиль. Ревут двигатели, визжат тормоза, хлопают выстрелы. Пули дзинькают о броню, чиркают по асфальту. Фургон виляет, мешая обгону. Типичная погоня — грабители убегают, полиция догоняет. Кто кого? Я бы тоже к этому относился с отстраненным любопытством, если бы не находился в отсеке для денег инкассаторского фургона.

Да, черт возьми! Я шестнадцатилетний пацан среди грабителей!

Мы только что захватили фургон. Меня мотает среди мешков с деньгами. Денег много, отсек забит, хочешь приподняться — вязнешь в мешках, как в сухом бассейне с цветными мячиками. И тут же упираешься в жирное тело Мони. Кажется, он отходит.

За рулем фургона Кабан, рядом разъяренный Тиски. Я им больше не нужен, они готовы меня прикончить сразу, но должны продемонстрировать трупп заказчику — моему родному дяде.

Вы думаете, мое спасение — полиция? Как же!

У ментов негласный уговор шлепнуть меня при задержании. И всё из-за дурной славы. Ведь я — Парализатор! Менты панически боятся, что я обездвижу навек их мужское достоинство.

Я в полной заднице! Что же делать?

Я опираюсь на бесчувственного Моню и приподнимаюсь на локтях. Вижу мощный загривок Кабана и рысканье фар на поворотах. Боковое зеркало взрывается осколками от удара пули.

Терять мне нечего, будь что будет!

Я сосредотачиваюсь. Мозг формирует податливую глиняную копию Кабана. Фары выхватывают предупреждающий знак железнодорожного переезда. Мигают красные огни светофора. Как выпученные глаза пьяницы фонари удивленно пялятся на несущийся автомобиль. Опускается шлагбаум. Слышен гудок приближающегося локомотива. Кабан сейчас инстинктивно ударит по тормозам, но я внутренним огнем ненависти фиксирую его ногу на педали газа.