Сергей Бакшеев - Верни, если успеешь

«Стрелять – это просто, – убеждал себя гендиректор, – надо только подойти поближе, чтобы не промахнуться. Вот так достаточно». Выдернув на ходу пистолет, он направил его в голову, ничего не подозревающему технарю.

– Принесли? – обернулся Давыдов.

Осадчий узнал уволенного подчиненного и на мгновение опешил. Через секунду он сообразил, что Давыдов не узнает его в шлеме, и нажал на курок. Пуля разнесла монитор. Давыдов успел упасть на пол. Осадчий слышал, как тот передвигается на четвереньках, но стойка для посетителей загораживала его. В углу в стойке виднелась дверца, Осадчий выбил ее и вбежал в зону ремонта. Рука с пистолетом искала спрятавшегося Давыдова.

– Вон он! – указал Череп и метнул абсент.

Давыдов выскочил из укрытия и, пригнув голову, бежал между столами. Тяжелая бутылка чиркнула по его спине, ударилась в коробку и свалилась на пол. Давыдов потерял равновесие, снес какие-то приборы, но продолжал двигаться к внутренней двери.

Осадчий выстрелил наудачу. Беглец дернулся и схватился за ручку. Дверь хлопнула до того, как Осадчий успел прицелиться, поддерживая пистолет второй рукой. Давыдов скрылся внутри лаборатории. Осадчий рванулся следом, зацепился ногой за прибор и грохнулся на пол.

– А я попал! – осклабился Череп.

Анатолию Сергеевичу некогда было задумываться, достаточно ли клофелина глотнул Череп. Надо догнать Давыдова! Он не должен уйти!

Осадчий выскочил в коридор. По обеим сторонам тянулись кабинеты. Влево или вправо? Голова с трудом вращалась в неудобном шлеме. Учащенное дыхание заглушало внешние звуки. Кажется, шаги справа. Или слева? Он заметил кровавый след на стене на уровне плеча слева по коридору. Пуля задела его! Давыдов ранен!

Осадчий приободрился. Преимущество на его стороне. Он уверенно шел по коридору, рука сжимала пистолет, глаза искали кровь жертвы. Вот капля на полу, вот еще одна. А вот беглец снова привалился плечом к стене. Его шатает! Стоп! На ручке двери кровь. Давыдов зашел в эту комнату. Она не должна быть проходной!

Осадчий посмотрел на странный рисунок на двери: из яйца вылупляется мозг. Он унял дыхание и толкнул дверцу. Внутри царила темнота. Он осторожно шагнул за порог и пошарил свободной рукой по стене, пытаясь найти выключатель.

И вдруг что-то с грохотом обрушилось на его голову. Осадчий отлетел в коридор, но устоял. Под ногами крутилось отломанное колесико офисного стула. Шлем с честью выдержал удар китайской мебели.

На второй серьезный замах противнику не хватило сил. Стул вылетел из двери на уровне пояса, однако точно угодил в колено. Осадчий сморщился от неприятной боли и отступил в сторону. Давыдов швырнул новый стул, выскочил из комнаты и сумел скрыться за углом до очередного выстрела.

Временное поражение не слишком расстроило генерального директора. Он видел обессилевшего противника и знал, что настигнет его.

Так и оказалось. Осадчий увидел Давыдова сразу за углом. Коридор упирался в единственную стеклянную дверь, которую безуспешно пытался открыть беглец. Осадчий похромал к цели. Он наметил себе дистанцию в три метра, когда безоружный противник не может оказать сопротивления, а промах исключен.

Михаил стоял у двери серверной. Бежать было некуда. Стеклянную дверь закрывал кодовый замок. Он помнил, что Моисеев открывал его. Игорь при нем ввел пять цифр, но какие? Что он говорил при этом? Про математику, которую нельзя забывать. Про золото, которое не блестит. Про число… Точно! Он имел в виду «золотое сечение»! Чему оно равно? 1,618 – это Давыдов помнил наверняка.

Михаил набрал четыре цифра на кодовом замке. Но коде пять цифр! Пропорция «золотое сечение» состоит из бесконечного числа знаков. Что следует после 1,618? Маленькая цифра, которой обычно пренебрегают. Какая? Ноль или единица? Попробовать и ту, и ту? А если Моисеев предусмотрел блокировку в случае неверного ввода?

Михаил обернулся. Человек в непроницаемом шлеме сделал последний шаг и остановился. Странная одежда: байкерская куртка и костюмные брюки, а туфли так вообще необычные. Михаилу показалось, что незнакомец хотел о чем-то спросить, но передумал. Ствол пистолета поднялся и нацелился в грудь Давыдова. Пальцы Михаила еще лежали на двух кнопках кодового замка. Ноль или единица? Выхода не было, он нажал ноль.

Тихий щелчок подтвердил, что он не ошибся. 1,6180 – «золотое сечение» и код замка серверной.

– Смотри! – показал Михаил вверх.

Осадчий невольно поднял голову и в следующий миг услышал стук закрывающейся двери. Он бросился за Давыдовым. Стеклянная дверь перегородила путь. Осадчий рассвирепел. Палец нажимал на курок, однако пули оставляли в толстом стекле лишь белые оспины. Патроны закончились. Осадчий потыкал в кодовый замок. Бесполезно. Давыдов заперся в маленькой каморке с приборами, из которой не было выхода. Он был виден, но его было не достать.

– Черт! Черт! Черт! – выругался Осадчий и ударил в грудь подоспевшего Черепа.

Один враг заперся за пуленепробиваемой дверью, другой, хоть и глотнул клофелин, до сих пор не свалился. Но есть и запасной вариант. Огонь сильнее любой пули.

– Надо забаррикадировать эту дверь. Тащи стол или что-нибудь тяжелое, – приказал гендиректор.

Когда дверь была завалена, он принес неразбившуюся бутылку абсента. Семидесятиградусная настойка смочила бумаги и пластик.

– Это тебе. – Осадчий взболтнул остатки абсента и передал бутылку Черепу. – Дай зажигалку и пей!

Череп запрокинул бутылку над открытым ртом. Щелкнула зажигалка. Огонь быстро набирал силу, помещение заполнялось дымом. Осадчий потащил Черепа за собой, заглядывая ему в глаза. Заметив, что тот теряет сознание, он пихнул его в раскрытую дверь, из которой Давыдов напал на него со стулом. Сбросил противный шлем, куртку и побежал к выходу.

Дело сделано. Череп готов, а Давыдову уже ни за что не выбраться из ловушки, которую он сам себе устроил.

– Олег Александрович, я выяснил про болезнь Дины Кузнецовой. – Потрясенный Бурков растерянно смотрел на Григорьева.

– Да говори ты!

– Она опережала время.

– Что это значит?

– Девушка заранее видела то, что вот-вот произойдет.

– Видела или угадывала?

– Видела. Это подтверждают эксперименты в клинике. Врачи говорят, что ее сознание опережало действительность приблизительно на двадцать секунд.

– Это не шутка?

– Наш журналист убедился, что существуют официально зафиксированные измерения. Доктор, лечивший Кузнецову, опубликовал статью в научном журнале. Разумеется, без указания имени больной.

– Подожди. Давай называть вещи своими именами. Получается, что Дина Кузнецова живет на двадцать секунд в будущем?

– Можно сказать и так.