Владимир Михановский - Вершины держат небо

– Братцы, помогите, – крикнул разведчик.

– Держись, друг.

– Я ползти не могу.

– Сейчас конец кинем.

– Да я схватиться не смогу: руки перебиты.

– Зубами схватишь.

Боевики наблюдали за развитием событий.

Командир их нажал кнопку мобильника и сказал несколько слов Лайме, которая ответила:

– Есть, командир.

– Сумеешь?

– Запросто.

Между тем милиционеры соорудили «кошку»: привязали к концу веревки старую куртку – твердый предмет мог ненароком зашибить разведчика, – и точным броском перебросили куртку через неширокую улицу. Куртка упала неподалеку от парня. Он изловчился, несколько раз перевернулся по тротуару и крепко впился зубами в куртку.

От осветительных ракет было светло как днем, он видел на грязном асфальте каждую выбоину, каждый комок грязного, смерзшегося снега, каждую замерзшую лужицу.

Щелкнул одиночный выстрел, который перебил веревку. Конец ее уполз на русскую сторону, а куртка осталась в зубах раненого, который через мгновение выпустил ее.

Боевики приветствовали эффектное зрелище хлопаньем в ладоши и громкими криками:

– Аллах акбар!

Наши, однако, не оставляли попыток спасти товарища. Лишней куртки уже не нашлось, и кто-то пожертвовал свою. И все повторилось один к одному, как в дурном спектакле или на заезженной пластинке граммофона, когда игла все время соскакивает в прежнюю колею.

Точный бросок с противоположной стороны – разведчик впивается зубами в наживку – не менее точный выстрел снайпера – и веревка перебита.

От повтора зрелищность не уменьшилась.

Все так же восторженно вопили боевики, все так же чертыхались ОМОНовцы, готовя новую «наживку».

И это повторялось много раз, вновь и вновь, в продолжение всей ночи. Наибольший восторг у террористов, конечно, вызывала точность снайпера – контрактница ни разу не промахнулась, перешибая одним выстрелом веревку. Командир боевиков не прерывал спектакль с умыслом: теперь каждый боевик мог убедиться, что приезжая девушка не зря ест свой хлеб, не зря огребает каждый месяц приличные деньги в баксах.

Под утро, когда обозначился над Грозным зимний тусклый рассвет и стало ясно, что русские не бросят людей, чтобы вытащить раненого, командир распорядился:

– Пришей его, Лайма.

Еще один, на этот раз – последний выстрел. Раненый на тротуаре немного дернулся и затих.

Практически любой большой город мира, при всей его горделивой многоэтажности, состоит из двух уровней – подземного и надземного. Надземный, худо-бедно, в комментариях не нуждается – это все то, что доступно глазу.

Подземный – все то, чего простой горожанин, обычный прохожий, не видит, а порой и просто не догадывается. Глубоко под асфальтовой шкурой – иногда на весьма значительной глубине – проложены подземные коммуникации разного рода, ходы, похожие на норы, и туннели метрополитена, – там, где имеется метро.

Это картина общая для Нью-Йорка и Владивостока, Лондона и Москвы, не говоря уж о городах меньшего калибра. Однако в этом смысле – Грозный – город на особицу. Дело в том, что подземные ходы закладывались в нем изначально, когда город только строился. Можно сказать, что, в отличие от всех прочих городов, оба уровня – подземный и надземный – возникли в нем практически одновременно. И вызвано это было не прихотью, а суровой необходимостью.

Казаки, основавшие город, строили его как крепость еще при первом покорении Кавказа, и подземные ходы необходимы были как для обороны, так и для нападения на воинственных горцев, совершавших частые набеги.

Город рос – росли и подземные коммуникации. Причем далеко не всегда они диктовались нуждами коммунального хозяйства.

Как ни странно, особое развитие «подземное строительство» в конце тридцатых годов прошлого века, особенно в европейских городах бывшего Советского Союза, успешно развивалось: считалось, что это необходимо для обороны в случае возможного нападения фашистской Германии на СССР. Во всяком случае, так полагал Сталин, а его мнение было для всех законом. Вот откуда – и станции московского метро необычайно глубокого залегания, не вызванного никакой инженерно-технической необходимостью. Наоборот, это многократно удорожало строительство, но это никого тогда не волновало. Ведь углубленные станции метро – могли в случае необходимости служить и бомбоубежищами…

Между прочим, мнение Сталина подтвердилось в Великую отечественную войну, когда сам он выступал на станции метро «Площадь Маяковского» 6 ноября 1941 года на торжественном заседании по случаю годовщины Октябрьской социалистической революции…

Нас, однако, в данном случае интересует подземная часть Грозного, которая также интенсивно развивалась, хотя метро там и не строилось. В результате там оказались многочисленные подземные ходы-переходы, позабытые и позаброшенные, о которых городское начальство даже не подозревало.

После того, как наши части, координируемые генералом Матейченковым, очистили Грозный, военное командование столкнулось с проблемой, которая обозначилась во весь рост еще пять лет назад, в первую чеченскую войну.

Тогда, в пылу боев, мало кто обращал внимание на подземные ходы. И, конечно, зря. Первой забила тревогу санэпидслужба: ее руководство обратилось в Представительство правительства России в Чечне – это было в марте, сразу после освобождения Грозного.

– Помогите! – говорили они. – Городу грозят эпидемии, из подземных люков пробивается смрад от разлагающихся трупов, ими забиты все подземные коммуникации. Мы не можем наладить ни энергоснабжение, ни подачу воды, ни дождевые стоки.

Были выделены специалисты, которые установили, что подземные ходы, особенно в центральной части Грозного, буквально забиты трупами, которые с наступлением весны начали разлагаться. Здесь были и местные жители, русские и чеченцы, и боевики, и мирные обыватели, и наши бойцы.

«Чистка» коммуникаций продолжалась не один год – для южного города это было жизненно необходимо. Но все равно, очищена была только незначительная часть подземных ходов, расположенных в центральной части города. Проникнуть дальше не удалось, и по весьма прозаической причине: у городских властей не оказалось НИ ОДНОЙ подземной карты.

Разведчикам полковника Николая Петрашевского удалось выяснить, в чем дело.

Оказалось, дело связано с давним «клиентом» полковника, первым президентом Чечни Джохаром Дудаевым.

…Сразу после прихода к власти Дудаев начал готовиться к войне. Он обзавелся значительной частью российского оружия, которое ему оставило тогдашнее военное командование, создал материальные условия для притока высококлассных снайперов, в основном из бывших советских республик, начал получать финансовую и военную помощь от мусульманских стран, жаждущих поразить Россию в ее подбрюшье.