Сергей Самаров - Зомбированный город

— От него идут очень мощные колебания, — подсказал еще один младший сотрудник, сидящий за своим компьютером с противоположной стороны. — У меня такое впечатление, что в голове молодого человека начались сильные индукционные процессы. Эпифиз своей активностью возбуждает другие центры.

— Показания записываются?

— Конечно.

— Все в порядке. Продолжаем. Лева, продолжаем…

Лева продолжал концентрироваться еще больше минуты. Потом, кажется, устал, и расслабился. Кивком показал на компьютер, объект своего внимания:

— Подключите его к сети.

Лаборант включил компьютер, и, к всеобщему удивлению, он сразу загрузился.

— Получилось. Он работает… — спокойно, как о чем-то обыденном, сказал Лева.

Компьютер действительно работал.

— Что вы сделали? — спросил профессор.

— Не знаю.

— А снова сломать его сможете?

— Не пробовал ломать. Но попробовать можно.

— Пробуйте…

Лева опять напрягся. Теперь уже не только лоб, но и нос сморщился. Компьютер не был подключен к монитору. И определять его работоспособность можно было только по звуку. И звук этот вскоре прекратился.

— Все. Готово, — сказал Игорь Илларионович. — Что и требовалось доказать. А что сейчас делали, знаете?

— Искал, где была поломка. Разрыв двух проводов в шине. Был перегиб, провода разломились и едва контачили. Сначала я, видимо, соединил контакты. Потом вернул все в прежнее состояние.

— Очень интересно… — прокомментировал Страхов. — А снова соединить сможете?

— Конечно.

Повторение заняло несколько минут. Компьютер снова загудел.

— А данные с жесткого диска стереть…

— Не пробовал, но могу попробовать.

— Давайте…

Испытуемый компьютер подсоединили к монитору. Монитор показал окно устаревшей оперативной системы. Но уже через три минуты окно несколько раз мигнуло и погасло. Залилось сначала одним черным цветом, потом синим. И появилось только окно BIOS [22] BIOS — «базовая система ввода-вывода», реализованная в виде микропрограмм часть системного программного обеспечения компьютера. . Операционной системы и всех записанных на компьютер старых файлов больше не существовало в природе данного компьютера.

— Здорово! — не удержался от оценки происходящего Игорь Илларионович.

— Теперь можете сказать, как это происходит? — невозмутимо спросил Лева. — Почему срабатывает, когда хочет, почему, когда хочет, не срабатывает.

Его невозмутимость и неумение улыбаться слегка смущали Игоря Илларионовича. Молодому человеку, почти мальчишке, следовало бы чаще улыбаться. Улыбка и веселье дают положительные эмоции. А положительные эмоции во многом обеспечивают питание мозга.

— Могу. Но только придется недельку посидеть с материалами эксперимента. Я завтра уезжаю в командировку. Предположительно на две недели. Когда вернусь, позвоню вам. Эксперимент повторим. Наверняка мои выводы для вас будут интересными. Вы или очень сильный экстрасенс, или ваш мозг сам по себе нашел то, над чем многие институты бьются годами. Если мы сможем смоделировать прибор, посылающий такие же импульсы, как ваш мозг, вас смело можно награждать орденом. Вы не просто талантливый компьютерщик, вы — национальное богатство страны. Независимо от того, сможем мы или не сможем сделать соответствующий модуль, вас следует беречь и охранять. Большая просьба — берегите себя. И еще хочу лично от себя добавить. Я за все время нашего знакомства не видел вашей улыбки. Вы бесстрастны, как робот. А это сильно истощает мозг. Положительные эмоции, их движение, всплеск эмоций — все это питание для мозга, для вашей нервной системы. Нельзя быть постоянно серьезным и на чем-то сконцентрированным. Необходимо научиться расслабляться, смеяться, хохотать до одури. Если бы вы себе это позволяли, возможно, у вас не было бы и срывов. Вы же не робот, вы человек, а человеческая жизнь такая, что подчиняется определенным законам, не буду говорить, откуда взявшимся, Бог ли эти законы создал или природа — это вопрос новой широкой дискуссии. А человек должен этим законам подчиняться. Подчиняйтесь им. Не будьте всегда таким серьезным.

— Я постараюсь, — пообещал Лева и вдруг по-детски улыбнулся. — Я свободен?

— Да. Машина ждет вас, чтобы довезти до метро. Спасибо огромное, Лева… Проводите его до ворот. У нас так полагается. Посторонним нельзя ходить по территории в одиночестве.

Лева вышел вместе с одним из лаборантов.

Игорь Илларионович расслабленно откинулся на спинку кресла.

— А ведь это мощнейшее оружие… — сказал один из младших научных сотрудников. — Если по принципу его мозга сделать модуль достаточной мощности, можно в одночасье вывести из строя компьютеры целой страны…

— Можно. Только частоты следует точно просчитать, — согласился Страхов. — При ошибке модуль может поразить эпифиз человека, работающего за компьютером.

— Значит, это еще более мощное оружие…

— Это направление в создании нескольких видов нового оружия, — подытожил профессор. — И нам на несколько лет вперед направление в работе. Главное, теперь мы знаем частоты. А смодулировать их нам поможет гений из соседнего крыла корпуса…

Остатки дня прошли сумбурно. Сам Игорь Илларионович никак не мог отделаться от чемоданного настроения, которое мешало сосредоточиться на работе. Он не начинал сейчас новую тему, которую им подсказали данные эксперимента с компьютерщиком Левой. Даже не стал просматривать результаты эксперимента. Просто скачал все данные с рабочих компьютеров к себе на жесткий диск, данные с рабочих компьютеров удалил, а сам жесткий диск убрал в сейф и запретил своим сотрудникам вести какие-либо разговоры об эксперименте. Пока проект не открыт, говорить о нем — плохая примета. Да и старый проект требовалось дорабатывать. Засадив сотрудников за работу, Игорь Илларионович пошел в соседнее крыло корпуса, в лабораторию профессора Торсисяна, желая посмотреть, в каком состоянии находится генератор. В принципе с ним после аварии ничего и делать было не нужно. Проверили, что-то заменили, и все в порядке. В ручном режиме можно работать. И только уже там, в соседней лаборатории, Игорю Илларионовичу пришла в голову очередная мысль: не следовало так быстро отсылать Леву. Можно было попробовать его в работе бригады Торсисяна по восстановлению панели управления генератора. Но Лева уже уехал. Не зная, будет ли от него здесь толк или не будет, не зная, как воспримет вмешательство в свою работу местный доморощенный гений, возвращать компьютерщика не имело смысла. Если бы сразу, это бы еще куда ни шло.

— Что высматриваешь? Гениальности поучиться пришел? — спросил Торсисян.

— Даром не надо. Я уж как-нибудь так, без гениальности проживу и до пенсии дотяну. И вообще я армянский коньяк не люблю. Он с любыми звездочками — все равно из одной бочки.