Сергей Зверев - Бешеные горы

— Ну нет, — поскучнел Борман. — Генералом мне точно не бывать.

— Не зарекайся! — еще громче засмеялся Орловский. — Ты еще всеми нами покомандуешь.

— Товарищ подполковник, — не слишком любезно прервала его веселость Алиса, — может, подумаем, как найти Бурого?

— Да, — спохватился Орловский, — конечно. Давайте в палатку. Там как-то думается лучше.

Он приказал ординарцу приготовить кофе покрепче и принести сразу большой кофейник.

— Чтоб потом не отвлекаться, — пояснил он. — Ну что, какие есть соображения, товарищи офицеры? Да вы садитесь, не стесняйтесь, в ногах правды нет.

Алиса и Борман присели к столу, Резван примостился в уголке, на складном стульчике. Подполковник остался стоять: явно собирался руководить процессом.

— В общем, сразу скажу, — на правах старшего начал он, — дело это тухлое. Рано или поздно мы ваших парней, конечно, найдем. Но когда это будет, боюсь, даже Господу Богу не известно.

— Что, все так плохо? — спросила Алиса.

Подполковник вздохнул, подошел к столу и движением широкой ладони расправил карту.

— Смотрите сами. Вот тут какой район, видите? Сплошные горы. Из Карачоя их могли утащить куда угодно. И расстояния везде немалые. Где искать, спрашивается? Если бы хоть зацепка какая была… — Он откачнулся от стола, цокнул языком. — Говорил я вашему майору: возьми моих людей! Они вас снизу бы подстраховали, вот и не было бы этой кутерьмы. А так…

Подполковник снова цокнул языком, да так, что Алиса поморщилась.

— Но вы же давно знаете Алихана, — заметил Борман. — Может, если установить его контакты, мы могли бы вычислить, кто совершил нападение?

— Контакты?! — рявкнул Орловский. — Да у него контакты — весь Кавказ! Кого мы вычислим? Ладно бы, сам Алихан был жив. Но, по вашим словам, он убит, а с кого теперь спросить, я даже не представляю.

— Что значит, «по нашим словам»? — напряглась Алиса. — Вы что, нам не верите?

Подполковник покосился на нее, дернул углом рта.

— Верю, верю, капитан. Но у нас, как говорится, доверяй, но проверяй.

— Мы же показывали вам фотографию! — зазвенел голос Алисы. — И вы сами признали в убитом Нагаева.

— Ну да, похож… Но качество съемки не ахти. Примет особых не видно. Если бы я сам его увидал. Но вы говорите, дом сгорел…

Тут уже Борман, не выдержав, хотел что-то сказать, судя по его лицу, не слишком ласковое, но Алиса, успевшая взять себя в руки, незаметно толкнула его под столом ногой: не надо!

— Хорошо, бог с ним, с Алиханом, — сказала она примирительно. — Но засада-то на нас была настоящая. Как это объяснить?

— Кто знает, — возразил Орловский, — засада там была или нет? Может, это нижний пост охраны засек ваше передвижение и открыл огонь?

— Ну да, — кивнула Алиса. — Только сначала они зачем-то взорвали дом, а потом начали стрелять! Как-то это мало похоже на действия охраны.

— Не знаю, как там было, — отмахнулся подполковник. — Но повторю еще раз: не откажись майор Теплов от моей помощи, не было бы того, что мы сейчас имеем. — Он вздохнул, крепко провел ладонью по лицу, сел на кровать и повторил: — Не знаю. Честное слово, никаких мыслей.

— Может, опросить местных жителей? — подсказала Алиса.

— Опросим, капитан, обязательно опросим, — заверил подполковник.

— И полицию подключить, ФСБ там… — вставил со своей стороны Борман.

— Уже работаем, — напомнил о себе майор Хасанов.

— Толку с этой работы! — усмехнулся Орловский. — Мы-то с вами знаем, майор, что ни наша полиция, ни ФСБ ничем в этом деле не помогут.

Он снова поднялся, подошел к столу, уставился на карту, словно видел на ней что-то особенное.

— Ну почему, — обиделся за своих Резван. — Разве мало было случаев, когда наша служба находила похищенных людей?

— Находила, — согласился Орловский. — Но — смотря кого она находила. А тут, вы сами понимаете, случай особый.

— Что же в нем такого особого, товарищ подполковник? — осведомилась Алиса.

— Да бросьте вы прикидываться! — разозлился Орловский. — Вспомните лучше цель вашего визита. Вы пришли отыскать некий загадочный вирус, так?

— Так, — сказал вместо Алисы Борман.

— Если предположить, что он существует, то легко его вам никто не отдаст. Уж поверьте, охранять свое добро здесь умеют как нигде. Особенно если за него заплачены серьезные деньги. Слишком много ставится на карту. А ваши люди — что-то вроде дополнительной ставки в этой игре. Сами подумайте, как тщательно их будут прятать. Тут хоть все службы на уши подыми, ни за что не найдешь. Если только…

Тут подполковник замолчал и задумался.

— Если только что, товарищ подполковник? — негромко спросила Алиса.

— Если только, — вздохнул Орловский, — они сами о себе не позаботятся.

Сквозь марево в глазах Бурый различил низкий потрескавшийся потолок. Это было пока все, что он мог видеть, и он долго гадал, то и дело проваливаясь в забытье, что это за такой потолок и почему так крепко воняет дерьмом?

Наконец, когда он в очередной раз выплыл из забытья, то попробовал повернуть голову. И тут же застонал от боли: его шею будто сжали клещами, а затылок заболел так, словно в нем сидел большой гвоздь.

— Очнулся? — услышал он чей-то шепот.

Над собой Бурый увидел чье-то лицо, в котором он не без труда признал лицо Калмыка. Правда, украшено оно было огромным синяком, так, что левый глаз почти закрылся. И губы распухли, делая из старлея какого-то урода.

— Как ты себя чувствуешь, Бурый? — спросил Калмык, и снова отчего-то шепотом.

Бурый начал понимать, что происходит. Тем более что на нем не было ни бронежилета, ни ремня, ни ботинок, не говоря уже об оружии.

— Мы в плену? — спросил он.

— Да, — ответил Калмык. И сел рядом, на узкие нары, прибитые к стене сарайчика, в котором их заперли.

— Давно?

— С ночи.

Бурый закряхтел, поднимая голову и пытаясь принять сидячее положение.

— Лежи, — попытался удержать его Калмык.

— Помоги лучше, — не послушался Бурый.

Поддерживаемый рукой Калмыка, он кое-как сел и услышал, как внизу что-то зазвенело. Посмотрел вниз: одна нога закована в железный обруч, цепь от которого тянулась к стене.

— Как все серьезно!

— Угу, — без тени шутки согласился Калмык.

Тут только Бурый заметил, что вторую руку Калмык держит на перевязи и что она замотала бинтом от плеча до локтя.

— Ранен?

— Не сильно, — успокоил Калмык. — Кость не задета.

— А это?

Бурый поднял руку, точно налитую свинцом, и указал на синяк и разбитые губы.

— Это за то, что отбивался, — усмехнулся Калмык. Усмешка вышла такой, что впору плакать.

Бурый отвел глаза.

— Понятно. — Он немного помолчал, привыкая к странному гудению в теле и слабости, принуждающей его немедленно занять прежнее положение. — Что сейчас: день, утро?