Вадим Россик - Репетитор

– Сколько людей на судне? – спросил я, внимательно оглядывая помещение.

– Только вахтенный, Никася, ее охранница и я, – нехотя ответил Тарантул.

– Остальные албанцы ждут меня на Орлеанской дороге?

Начальник охраны молча кивнул.

– Как вызвать охранницу сюда? Вместе с Никасей.

Тарантул показал на сотовый телефон, лежащий на столе.

– Можно позвонить…

Я набрал под его диктовку нужный номер и, прежде, чем поднести аппарат ко рту Тарантула, предупредил:

– Учти, я понимаю телефонные разговоры на шести языках. Одно неправильное слово, мой бледнолицый друг, и ты – покойник!

Дохляк визгливо прошипел в трубку несколько слов по-французски. Я отключил мобильник и вопросительно посмотрел на Тарантула. Он понял мой взгляд и процедил:

– Сейчас придут.

– Почему ты такой покладистый? – внезапно спросил я пленника. – Даже противно…

Тот зло глянул на меня.

– Я просто понимаю, с кем имею дело. Вас же ничто не остановит. Вы, Баринов, своего рода зомби…

Тарантул хотел еще что-то сказать, но я шикнул на него:

– Тихо! У нас гости!

Первой в кают-компанию вошла высокая худая девушка. За ней следом в дверь протиснулась крепкая широкоплечая женщина со зверским лицом. Так как времени у меня было в обрез, а великих дел предстояло совершить еще множество, я без церемоний слегка хлопнул албанскую розу ладонью в висок. Женщина сразу обмякла. Я подхватил тяжелое тело и осторожно уложил его на пол. При виде меня, Никася вскрикнула от неожиданности.

– Не бойся меня, девочка, – ласково произнес я. – Я здесь, чтобы тебе помочь.

Никася недоверчиво посмотрела на меня, на полуголого Тарантула со связанными руками, потом закрыла лицо руками и заплакала. Одежда на ней болталась как на бельевой веревке. Черные круги вокруг глаз, спутанные грязные волосы – весь ее неухоженный, изможденный вид свидетельствовал о том, что здесь она оказалась явно не по своей воле.

Я позволил девушке дать волю чувствам. Пока она приходила в себя, я занялся бумагами, лежащими на столе. Похоже, что именно из-за них и разгорелся весь сыр-бор. Я держал в руках договор о продаже большой партии российского оружия какой-то иностранной фирме, явно подставной. К договору прилагалась целая пачка документов: дополнения, акты приемки, коносаменты, денежные переводы и тому подобная бухгалтерия.

«Пусть с этим разбираются специалисты», – решил я и только глянул, кто подписал эту липу. Тарантул хмуро смотрел на меня, пока я шелестел бумагами. Наконец, Никася немного успокоилась. Она перестала лить слезы и присела на краешек узкого откидного диванчика.

– Кто вы такой? Вас прислал папа? – спросила она меня.

– Вроде того, – кивнул я и спросил: – Что с вами случилось?

Девушка показала пальцем на притихшего Тарантула.

– Вот этот ублюдок меня похитил! Со своими албанскими друзьями.

У нее задрожали губы. Чтобы остановить у похищенной новый приступ жалости к самой себе, я быстро сказал:

– Пожалуйста, по-порядку, Никася! Расскажите, с чего все началось?

Никася судорожно вздохнула, справилась со спазмом в горле и начала рассказывать:

– Я была в гостях у своей подруги Севары. Это дочь папиного партнера Анвара Сулейманова. У них вилла в Версале. Как-то, случайно, я услышала разговор Анвара с одним человеком. Потом от Севары я узнала, что это был какой-то генерал из Москвы. Они обсуждали одну сделку и смеялись над моим отцом. Что, мол, если бы этот лох знал о таком контракте, то утопился бы в параше со злости. И еще много чего говорили про него…

У девушки перехватило дыхание. Она помолчала, потом с трудом продолжила:

– Меня это задело. Хорош друг! Я нашла этот контракт и чудненько скопировала все листы. Вернулась к себе в Кельн и послала копии в Москву главному папиному охраннику. Этому козлу! – Никася снова ткнула пальцем в сторону Тарантула.

– И что было дальше?

– Дальше было еще смешнее! – усмехнулась девушка. – Я позвонила Тарантулу. Этот подонок пообещал, что немедленно займется этим делом и предупредил, чтобы я никому ничего не говорила. Даже отцу. Он, мол, сам ему доложит, когда все проверит.

– А как вы оказались пленницей злодея? – задал я следующий вопрос.

Никася скривилась.

– Самым глупым образом! Мне позвонил мой знакомый. Пригласил к себе, а там меня уже ждали албанские бандюги.

– Этим знакомым был Хичкок? – уточнил я.

Девушка кивнула.

– Как они объяснили вам свои действия?

– Сказали, что в моих интересах погостить здесь. Недолго. Всего пару-тройку дней. Потом-то я поняла, в чем дело, когда Хичкок заставил меня позвонить Анвару и потребовать деньги в обмен на документы.

Никася привычным движением накрутила на палец длинную прядь грязных волос, глянула на нее и вздохнула.

– У Хичкока было еще ничего. Он разрешил мне ходить почти по всему дому. Пользоваться ванной, кухней. Правда в сопровождении вон той толстой дамы, которая сейчас валяется на полу.

– Вы не пытались сопротивляться, бежать?

Бывшая узница снисходительно улыбнулась.

– Меня ни на минуту не оставляли одну. А бороться с бывшей метательницей ядра…

Она пожала плечами. Я оставил девушку в покое и повернулся к Тарантулу.

– Как же вы допустили, чтобы ваш хозяин забеспокоился о дочери? Не могли для него придумать, что-нибудь убедительное?

Дохляк процедил:

– Это Пастернак поднял шум. Он обнаружил, что Никася исчезла, сообщил Габору и нанял сыщика. Поэтому дело начало выходить из-под моего контроля.

Я снова обратился к Никасе:

– Как вы оказались в Париже?

– Три дня назад один албанец из моей охраны заметил какого-то типа, который шатался вокруг дома. Вечером Хичкок сделал мне укол. Очнулась я уже на нашей посудине. Здесь меня заперли в каморке в трюме. Просто чýдно! Превратили «Бонапарт» в рабовладельческий корабль! Ни помыться, ни покурить, ни поесть толком…

Никася посмотрела на меня и, с надеждой, спросила:

– Кстати, у вас есть сигареты?

Я повернулся к рабовладельцу.

– Тарантул, вы курите?

Тот отрицательно мотнул головой.

– Нет уж, увольте. Не с моим здоровьем.

– А эта дама, с богатым спортивно-уголовным прошлым?

– Она дымила как бронепоезд.

По моему предыдущему опыту выходило, что албанка будет находиться без сознания еще примерно полчаса, поэтому я спокойно поискал у нее в карманах сигареты. И не напрасно. Протянув Никасе начатую пачку «Голуаз» и зажигалку, я продолжил разговор:

– Значит, заполучив в свои руки такие любопытные документы, вы, Тарантул, решили подзаработать шантажом Сулеймана? А для страховки прикрыться дочерью своего хозяина? Что, закружилась голова от астрономических сумм?

Тарантул огрызнулся в ответ: