Андрей Поповский - первый раунд

— Ух ты, здорово, совсем как новый, — восхитился работой Марик. — Сколько мы тебе должны?

— Да ты что гонишь? — Бибо даже обиделся. — Когда это я со своих пацанов деньги брал?!

— Ну, спасибо, если что нужно, говори. Мы всегда все, что от нас зависит, для тебя сделаем.

Поговорив о том о сем, парни через полчасика вышли от Тимура и отправились домой к Марику, жившему неподалеку.

Дома Марик достал пистолет, передернул затвор и весь посерел. Затвор вернулся из крайнего положения обратно не привычно четко и быстро, а с каким-то замедлением, как будто нехотя.

— Вот ведь гад толстый! — вспыхнул он. — Он, же сука, нам пружину подменил. Наверно, поставил вместо родной самодельную. Думает, что мы в оружии особо не разбираемся и, как лохи, не заметим подмены.

— Пошли обратно и предъявим ему, — предложил Егор. — Уж от кого, от кого, а от Тимура я такой подлянки не ожидал.

Через десять минут друзья снова звонили в знакомую калитку. Тимур открыл, и, увидев их злые лица, сразу расплылся в улыбке.

— Что, увидели? А я думал, что не просечете. Смотрю, пружина классная, мне как раз такая нужна, ну и дай думаю спиздю…

Тимур по-детски, широко и открыто улыбался, и обижаться на него не было никакой возможности. Он быстренько заменил им пружину на родную и снова пригласил парней попить чаю, весело балагуря и пересыпая свою речь солеными шутками. Друзья отошли от обиды и, развалившись на диване, весело хохотали, слушая рассказы Бибо. Инцидент был исчерпан.

Четверка друзей сидела за столом на маленькой кухне у Марика в квартире. Они пили чай и ели вкусные осетинские пироги, приготовленные бабушкой Марика. Закир, сделав очередной глоток обжигающей янтарной жидкости, многозначительно оглядел собравшихся за столом.

— Я никогда вам не говорил этого — торжественно начал он — а теперь можно.

Все за столом заинтересованно уставились товарища, который в этот момент был необычайно серьезен.

— Я младший сын крестного отца Дагестанской мафии.

Егор, набравший в рот чай, от неожиданности подавился и стал биться на стуле в истерическом смехе. Марик и Алан сумели сохранить серьезные лица, но в их глазах тоже плескалось неудержимое веселье. Маленький аварец, конечно-же и раньше любил прибрехнуть, но сегодня он превзошел сам себя.

Закир сделав вид, что не заметил буйной реакции Егора, продолжил свои откровения.

— Да на самом деле мой отец очень богатый человек, принадлежащий к теневым кругам, которые по настоящему правят нашей страной.

— Сударь, а позвольте вас спросить — губы Марика подрагивали от едва сдерживаемого смеха, и он дикими усилиями пытался сохранить спокойное выражение на своем лице — ваше настоящее имя случайно не Майкл Корлеоне?

При этих словах смех Егора, все еще бившегося в корчах, перешел в стон.

— Ну вот, вы всегда так, стоит с вами чем-то поделиться, сразу поднимаете меня на смех — Закир не на шутку обиделся.

— Да нет что ты — вмешался в разговор Алан — просто истории у тебя все слишком закрученные. Недавно ты рассказывал, что за ночь можешь переспать с девчонкой пятнадцать раз за ночь, сегодня ты уже наследник крестного отца, а завтра мы узнаем, что ты еще и внебрачный сын Далай-ламы.

Закир вскочил, намереваясь выйти, но товарищи силой усадили его на место, дружески внушая ему.

— Ну ты пойми чудак человек, какая нам разница чей ты сын, или палок можеш кинуть бабе за ночь. Мы ценим тебя за твои настоящие качества, а не за придуманные истории.

— Да ничего я не придумываю. — снова взвился Закир — Мой отец и вправду очень большой человек в теневых кругах…

— Хорошо, хорошо верим. Да не хмурься ты так, правда верим.

Когда обстановка за столом разрядилась, Марик решил выдернуть друзей на серьезный разговор.

— Ну а если посерьезному, все мы через некоторое время встанем перед проблемой, чем нам заняться. Идти на завод или в какую-нибудь госконтору, протирать штаны я думаю глупо. Сейчас все умные люди идут в бизнес, открывают предприятия, берут кредиты и постепенно раскручиваются. Может и нам, всем вместе, чем-нибудь заняться после защиты дипломов.

— Я за — сразу же поддержал Марика Егор — мы друг друга давно знаем и всем вместе всегда легче, что то замутить.

— Не знаю — задумался Алан — мне еще год в художественном учиться. Да и коммерция, что-то меня не очень тянет.

— Ну а что же, если не коммерция?

— Посмотри, сейчас многие крепкие ребята сбиваются в группировки и берут под себя комерсов. Ты хочешь им платить за крышу и быть чьим-то лохом? Лично я — нет. А не платить, не получиться, потому, что если ты что-то продаешь, то значит, ты по любому коммерсант и должен делиться. Здесь нужно еще очень хорошо подумать, прежде чем на что-то решиться.

— Ну а ты Закир? — Марик требовательно посмотрел на аварца.

— Я тоже пока не знаю, мне после окончания института надо будет вернуться домой, а там как отец скажет. Если он меня отпустит, то я конечно с вами, а если нет, сами понимаете, у нас в горах слово отца еще очень много значит.

— Ладно, давайте тогда пока на время отложим этот разговор — подытожил Егор. — а там как Бог даст.

В это же время постепенно стали развиваться отношения Егора и Зары. Его тянуло к этой невысокой смешливой зеленоглазой девушке. Он уже приходил в общежитие уже не просто так, за компанию с Мариком, навещавшим Алину, а целенаправленно, чтобы увидеть Зару. Ей он тоже явно нравился. Она все чаще стала заходить к Алине и Лие в комнату, когда у них в гостях сидел Егор. Они весело перешучивались и подкалывали друг друга, все больше сближаясь, и это не ускользнуло от взглядов их друзей и подруг. На самом деле все, и прежде всего сами Егор и Зара, понимали, что их отношения не имеют никакой перспективы. Зара уже в этом году должна была закончить мединститут и вернуться домой. Ее семья принадлежала к известному чеченскому тэйпу, и ее родители никогда не позволили бы дочери выйти замуж за русского. Сама Зара с глухой тоской говорила о возвращении домой. Она знала, что ее запрут в четырех стенах сначала родители, а потом муж, за которого она выйдет по их указке. Чеченки не имели той свободы, какой пользовались женщины в более либеральной и светской Осетии. Собираясь домой на выходные, девчонки, которые учились во Владикавказе, стирали с лица всю косметику, одевали самые длинные юбки и повязывая голову платком. Не дай бог, дома узнали бы, что они могут ходить в юбке выше колен или красить губы, так их просто запороли бы. Годы обучения в институтах для многих из них были окном в другой мир, которое безжалостно закрывалось по окончании ВУЗа и возвращении домой.

Как-то, когда друзья вместе вышли из общаги, Марик вытянул Егора на разговор.