Лев Дворецкий - Безоружна и очень опасна

— Это не мне, а ей повезло с учителем, — попробовал я отшутиться, чувствуя, что не затем, чтобы похвалить Ию, завел он со мной разговор. И не ошибся.

— Как ты думаешь, справится она с заданием? — спросил он.

Я понимал — это главное, что его беспокоит. Но как я мог дать стопроцентную гарантию, хотя был уверен, что Ия сделает все возможное и даже невозможное, чтобы выполнить намеченный план?

— Она постарается, — заверил я его.

Накануне мы побывали у генерала. Он очень внимательно отнесся к письму Ии, которое я передал ему сразу же, как только она его написала. Генерал вызвал своих работников, долго обсуждали план предстоящих действий. В нем главное место отводилось Ие. Было решено, что ее работа на каждый предстоящий день будет корректироваться в зависимости от обстановки. А связь будет идти через меня. Необходимость в этом возникла сразу же, как только стало известно, что из США приезжают «гастролеры», которые обязательно ее найдут, чтобы подключить к своему делу.

Генерал посоветовал предложить Ие временно забыть дорогу в спортивную школу и начать посещать свой университет, о чем с ректором он уже договорился. Со мной встречаться только в крайнем случае. В управлении в любое время дня и ночи будут дежурные, которые смогут принять от Ии телефонный звонок и передать мне и начальству информацию. Одним словом, к операции все мы были готовы.

Визитеры из-за океана не заставили себя долго ждать. Ия позвонила поздно ночью, когда я уже укладывался спать. Рассказала, что недавно от нее ушли Игорь и ее отчим Виктор Макарович, который, как видно, стал принимать более активное участие в делах фирмы. Ия точно не знает, где приезжие остановились, кажется, у какого-то своего приятеля. На днях они уезжают в Ленинград — получать груз, затем вернутся в Москву и будут здесь до полной реализации товара. Ия отдала им все документы от Министерства здравоохранения, приготовленные у нас, в лаборатории МВД, обещала выполнить их поручение, связанное с попытками мафии использовать Филатова в своих интересах.

Андрей Петрович пока находится под следствием. Генерал и слышать ничего не хотел о своем вмешательстве. «Если не виновен, выпустят», — ответил он на мою просьбу восстановить справедливость и освободить невиновного человека. Больше я к этому вопросу не возвращался, понял, что бесполезно, и стал искать хорошего адвоката.

Ия держится молодцом. Виду не подает, что с отцом, к которому она очень привязана, случилась беда. Но я-то знал, как она переживает, как мучительно ищет выход из создавшегося положения. Разговаривал со следователем, который ведет дело. Он прямо сказал, что все оборачивается против Филатова. Нет ни фактов, ни свидетелей в его пользу. Жена Татьяна настроена очень враждебно. К тому же в МВД звонят из ЦК, требуют подойти к делу по всей строгости закона. Есть только один шанс из ста. Этот шанс заключается в том, что должен появиться тот, кто принес деньги, и сказать, что это была не взятка, а шантаж. Но это маловероятно, чистая теория. Следователь очень сомневается, что адвокат, даже самый опытный, сможет помочь в такой ситуации. Я не скрыл от Ии разговора со следователем.

Ия молча меня выслушала и предложила простой на ее взгляд вариант: подкупить следователя и судью, которые будут вести процесс. Наивная девочка. Во-первых, не все берут взятки. Тут можно нарваться на такую неприятность, что всю жизнь потом будешь кусать себе локти. Во-вторых, дело Филатова находится под контролем ЦК. Шутка ли, их работник оказался замешанным в грязной истории. Видно, кому-то здорово насолил или просто мешал Андрей Петрович, вот и ухватились за возможность утопить его. Наконец, если даже допустить на минуту невероятное, что удастся купить нужных людей и там, наверху, закроют глаза на освобождение Филатова, то ведь это будет стоить огромных денег. Где их взять? У мафии? Значит, войти с ними в контакт? Бред, и только.

Постарался весьма деликатно поделиться с Ией своими соображениями на этот счет.

Ия в ответ скорчила недовольную гримасу.

— Нет у тебя фантазии, Генрих.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовался я.

Ия не ответила на мой вопрос и стала вслух рассуждать:

— Что касается денег, то при определенных обстоятельствах я могла бы достать очень большую сумму.

— Ты намекаешь на своих американских родственников? — насмешливо спросил я.

— А что, при умном раскладе наших действий мы можем отстоять свои интересы.

— Говори яснее, — попросил я.

— Ладно, ладно, шучу, — успокоила меня Ия. — Дело, конечно, не в деньгах. А в остальном я с тобой согласна, тут надо действовать иначе.

— Вот именно, только по закону, — уточнил я и признался, что уже созванивался с некоторыми известными адвокатами. Правда, пока никто не загорелся, буду искать дальше.

— Ты меня неверно понял, — остановила мое признание Ия. — Я сказала «иначе», а это не значит, что только «по закону». Всю жизнь мой отец работал и жил только по правилам. И попал в тюрьму. Я не хочу следовать его примеру.

— Но это просто недоразумение, ошибка, случайность! — запротестовал я, не на шутку испугавшись, как бы Ия сгоряча чего-нибудь не натворила, хотя отлично понимал, что во многом она права.

— Ошибка, говоришь, а сам-то ты веришь этому? — с тоской в голосе спросила Ия. — Тогда мне жаль тебя. Ты не видишь, что вокруг творится, живешь в своем школьном микроклимате, где приоритет отдается взаимному уважению и чести. На улице все по-другому. Шантаж, подлость, жестокость преследуют тебя на каждом шагу. Человек стал игрушкой в руках чиновника, особенно когда тот сидит в руководящем кресле. А ты хочешь меня убедить в какой-то правде жизни!

Ия выпалила это на одном дыхании и остановилась, увидев, что я поднял руки вверх. Мне не хотелось продолжать разговор в таком ключе. Я видел, что она сильно раздражена, может наговорить черт знает что, а еще хуже — придумать, и, дурачась, закрылся от нее ладонями. Но Ия не приняла шутки, а просто замолчала. И когда я решил, что болезненная для нас тема на этот раз исчерпана, Ия вдруг спросила:

— Скажи, Генрих, если меня осенит и возникнет идея спасения отца, ты поможешь мне ее осуществить?

— Конечно, если это в рамках допустимого, — ответил я, чтобы не обидеть ее и вместе с тем как-то уберечь от авантюрных поступков, ибо ни о каком подобном плане не может быть и речи, так как он заранее обречен на неудачу.

Ия усмехнулась:

— Ну, а если бы я находилась там, в темнице, ты вот так же равнодушно сидел бы и ждал у моря погоды?

Ия ставила меня в тупик своими вопросами, и я видел, что прямого и честного разговора с ней не избежать, хотя и был риск встретить непонимание, а может, и разочарование.