Андрей Таманцев - Точка возврата

Лариса смотрела на всех сразу. То ли никак не могла на ком-то остановиться, то ли заранее записывала всех в потенциальные жертвы своей ненасытности.

После двух тостов и соответствующей закуски я бросил ей на растерзание Артиста и Бороду, а сам вытащил на балкон Дока с Боцманом. Якобы на перекур, хотя курящим среди нас был только Док, да и Лариса в своей квартире курение не возбраняла. Бороде я подмигнул: блокируй, мол, остальных. Мне нужно было совещание, пусть и не в полном составе.

— Ваше мнение? — задал я вопрос.

— Борода не врет, — уверенно ответил Боцман. — Придурок, но не подонок. Мы его слегка прокачали...

— Это он нас прокачал, — возразил Док.

— На боевые качества?

— На вшивость.

— Ну, тут он молодец, — вставил Боцман. — Собственной морды не пожалел.

— Кстати, — вклинил Док, — вы видели его морду перед дракой?

— А что?

— Морда у него была красная.

— Ну и что?

— Александр Македонский сильно пугал своих бойцов и смотрел на цвет лица. Если воин бледнел, его признавали негодным. Если краснел — все в порядке.

— Значит, Борода не боялся, а ярился? — поинтересовался Боцман. — А колени у него с чего тряслись? С адреналина?

— Выходит, так.

— Хорошо, — остановил я дифирамб себе. — Хотел бы я знать, что с Мухой.

— Но ты знаешь этого авантюриста, — рассудил Док. — Небось, как всегда, разрабатывает собственную версию. Как всегда.

— У него была задача прикрыть нас на случай западни, оценить обстановку со стороны и примкнуть, если все будет в порядке.

— Если бы не все было в порядке, он дал бы знать.

— Если бы все было в порядке, он бы тоже дал знать.

— Волнуешься за Муху? Он не ребенок.

— Ладно, будем ждать. Деваться все равно некуда.

На этом месте совещание пришлось прервать, нас позвали в комнату: пришел Дед. Одет он был в цивильное, но вошел чуть не строевым шагом. Вытянулся по стойке «смирно» и отрапортовал:

— Капитан Соколов по вашему приказанию прибыл! Здравия желаю, товарищи офицеры!

Словом, сдал с головой. Но что поделать. Если рыбак рыбака видит издалека, то боевой офицер боевого офицера — подавно.

— Мы давно уже не офицеры, — успокоил его Док.

— Русский офицер и в отставке офицер! — парировал Дед.

— Мы не в отставке, — пришлось мне огорчить капитана Соколова, — мы — уволенные.

— Такую гвардию и уволили? — изумился старик. — Это поспешило командование, — и представился по-граждански: — Николай Иванович.

Пришлось пить еще за один тост — за знакомство с Николаем Ивановичем. Но после этой рюмки я решительно поднял свою команду и, к огорчению дам, объявил, что нам пора спать. Лариса попыталась спасти положение:

— У Андрея вам негде будет лечь, а у меня две кровати и диван.

Она явно подразумевала, что и ее кровать не односпальная. Но я был тверд:

— Мы не хотим вас стеснять. Тем более что у нас с собой спальники, нам, пожалуй, надо бы восстановить походные навыки...

Света ничего не сказала, только проводила Артиста обожающим взглядом. Что он ей успел наговорить?

Спустились вниз. Док полез было в свой рюкзак, но вдруг отшвырнул его и махнул рукой. На мой вопрошающий взгляд ответил:

— Хотел сигареты достать, но хватит. Я на сегодня свой лимит исчерпал.

Вот и правильно. Док у нас самый старший, ему скоро сорок. И курит. А ему, возможно, в горы идти. Пусть побережет свое здоровье.

В кругу посвященных мы продолжили совещание.

Я обратился к подпольщикам и заявил:

— Вы должны понимать, что вся ответственность за успех предприятия лежит на мне. Руководство всеми вашими действиями переходит ко мне. Все инициативы проводятся в жизнь только после подробного доклада и моего разрешения.

— Так точно, товарищ капитан! — ответил Дед.

— Почему вы решили, что я капитан?

— Вам тридцать. Разжаловать вас могли только в первую чеченскую, тогда это скоро делалось. В разведке звания быстро идут. Вот и капитан.

— Угадали. Остальным все понятно?

— Понятно, — отозвались Гриша и Борода.

— У нас мало информации. Есть идеи? И снова заговорил Дед:

— Лариса путается с Шкрабьюком. Он должен знать, где находятся учебные лагеря, но не колется. Надо, чтобы Лариска его сюда затащила, а мы его тут в оборот. А?

Я посмотрел на Бороду.

— Дед фуфла не валит, — отшутился тот.

— Переговоры с Ларисой на тебе. Это приказ.

— Есть!

— Завтра идем в город. Но с кофе завязываем. Непродуктивно. Смотрим штабы па предмет возможного проникновения. В шесть берем карту у Лэсыка. Как ты думаешь, там может что-то быть из того, что нам нужно?

— Лэсык не дурак. Был бы дурак, я бы давно из него выкачал все, что можно. Что он нам подсунет — это большой вопрос.

— Есть еще источники? И снова Дед:

— Лучший источник — это генерал. Надо генерала ихнего брать.

— Одного уже берем.

— Надо еще.

— Николай Иванович, — поинтересовался Док. — Вы представляете, как это сделать?

— Первое дело — наблюдение. Будут данные наблюдения, я вам генерала доставлю, куда скажете.

— Ясно, — сказал я. — Отбой. Назавтра задача всем понятна?

— Так точно!

Выспаться всласть Мухе не удалось — бабы, готовясь к пробуждению вернувшихся кормильцев, начали собирать на стол. Собственно, Муха проснулся не столько от производимого ими шума, сколько от острых запахов домашних разносолов. Зная, что, согласно деревенскому этикету, не положено помогать женщинам в женской работе, Муха вышел во двор и, вылив на себя несколько ведер колодезной воды, привел себя в полную боевую готовность. После этого он вернулся в хату, устроился поудобней и принялся перебрасываться с дамами ничего вроде бы не значащими, но коварными фразочками. У Мухи была цель. Он знал, что женщины во многих отношениях куда наблюдательнее мужиков и уж такую интересную для них штуку, как воинская часть, будь она хоть трижды засекречена, вычислят в два счета.

Старухи по-русски не то что не говорили, понимали — и то с трудом. Молодуха, не бывавшая в Москве и не практиковавшаяся в великом могучем, говорила скверно, но все понимала. Впрочем, и Муха вполне ее понимал. Вся троица страшно смущалась его присутствия, бабы отворачивались, отвечали в сторону. Молодуха краснела, старухи — нет, но их морщинистая задубелая кожа вряд ли была уже способна менять свой запеченный бурый цвет. Таким образом, Мухе было не разобрать, кто же атаковал его вечером и ночью.

Но здравый смысл и трезвая голова подсказали, что, конечно, на клубничку потянулась молодуха, а смущение старух объясняется тем, что они были свидетельницами несостоявшегося греха. Была молодуха некрасива, но крепка по-деревенски, по-дикарски мила и даже аппетитна и носила поэтическое имя Зоряна. Муха, грешным делом даже пожалел об упущенном приключении.