Михаил Нестеров - Ключевая фигура

Руслан Агериев торопливо надевал спортивные брюки и бросал тревожные взгляды на жену. Она сидела на кровати, приложив руки к груди. Предложения вроде этого — «Хозяин, поговорить надо», прозвучавшее среди ночи вместе с громким стуком в окно, — обычно не сулят ничего хорошего.

Один этот визит незнакомцев Агериев, не глядя, поменял бы на десяток срочных вызовов в отдел внутренних дел, где он работал старшим оперуполномоченным.

С трудом натянув майку на внезапно вспотевшее тело, он еще раз, теперь уже ободряюще посмотрел на жену и вышел на улицу. Щелкнул выключателем, но лампа наружного освещения, вспыхнув на миг, перегорела.

— Пошли. С тобой хотят поговорить, — по-русски произнес громадный, под метр девяносто дагестанец и кивнул на машину — обычную «десятку» белого цвета.

Агериев не стал спрашивать, кто хочет поговорить. Сделав пару шагов к машине, он обернулся на звук хлопнувшей двери и увидел дрогнувшую на окне занавеску. То жена метнулась от окна, испугавшись вторгнувшегося в жилище вооруженного человека. Руслан сделал попытку броситься на помощь, но его сбили с ног и скрутили за спиной руки. Потом подтолкнули к открытой задней дверце машины.

Сидящий на сиденье человек немного подался вперед. При виде его Руслан посерел. На него, не мигая, смотрели глаза Шамиля Наурова.

— Ну что, испугался, шакал? — сверкнули глаза дагестанца.

Неожиданно старик хрипло рассмеялся, смех перешел в натужный кашель. Торопливо прикуривая, Науров покраснел от приступа удушья. Придя в себя, он несколько раз глубоко затянулся и отбросил недокуренную сигарету.

— Слушай меня внимательно, собака. Проявишь строптивость, я вырежу твою семью. Рамазан, — тихо окликнул дагестанец своего парня, — ступай в дом, помоги Аслану связать жену этого недоноска и его детей. Когда я скажу, убьете их.

— Стой, Шамиль! — взмолился чеченец. — Чего ты хочешь? Я все сделаю.

— Ты все сделаешь, встанешь на колени, будешь лизать мне ноги. Для начала ответь на несколько вопросов.

Для Агериева настало то время, когда нельзя медлить с ответом, а о том, чтобы прикинуться дурнем, и думать было нечего.

— Спрашивай! — горячо потребовал он.

— Смотри, как ты хочешь жить, — насмешливо произнес Шамиль, качая головой. — Прямо тянешь из меня жилы. Ты знаком с кем-нибудь из наемников из Татарстана, Башкирии? Мне все равно, из какого они города. Ну?

— Да, — ответил Руслан, — есть такие люди в Казани. Яфаров и Чагитов.

— Как быстро ты сможешь связаться с ними?

— Если по телефону, могу утром.

— До утра ты можешь не дожить. — Шамиль имел при себе мобильный телефон, адаптированный для спутниковой системы связи, но даже он в этой дыре не работал стабильно. — Сейчас мы поедем в отдел, оттуда ты позвонишь в Казань. А Рамазан останется с твоей семьей.

— А что я должен передать? — Руслан принял предложение и протиснулся в салон.

— Всего несколько слов. Скажешь Яфарову, что от твоего имени скоро к нему подойдет один человек. Он должен слушаться его во всем и не задавать лишних вопросов.

И снова стук в дверь. Руслан не успел обрадоваться своему счастью — он остался жив, живы и жена, и дети; не успел удивиться недальновидности Шамиля Наурова: буквально через десять-пятнадцать минут Руслан собирался снова наведаться в отдел и, еще раз позвонив в Казань, отменить свое распоряжение, точнее, буквально настоятельную, при помощи ствола у виска, просьбу. А дагестанец довез его до дома и уехал, кретин.

Руслан не понял, что Шамиль дал ему вздохнуть напоследок, вкусить всю прелесть внезапного освобождения от смерти, почувствовать облегчение.

Повторный стук в дверь отдался в больной голове Агериева. Решение его головной боли стояло за дверью, вооруженное автоматом.

Как и несколькими минутами раньше, Руслан тревожно взглянул на жену и открыл дверь.

Рамазан давно не стрелял из автомата. Это как езда на велосипеде, как наркотик: «подсел» — и уже никогда не разучишься.

Вслед за хозяином дома дагестанец расстрелял его жену и шагнул в детскую — кровная месть распространялась и на ее территорию.

— Пока меня не интересует, как все произошло, расскажите, как это выглядит сейчас и что нас ожидает в будущем.

Шестаков представлял собой полную противоположность Прохоренко, задавшему длинный вопрос. Как избранный из «Матрицы», он не знал, чем все закончится, он пришел рассказать, с чего все началось.

— Агентов, — начал Шестаков, — Ганелина и Марковцева пока обнаружить не удалось. Большая часть вооружения отряда «Гранит» хранилась в яхт-клубе. Его владелец, Рушан Казимиров, найден на берегу мертвым.

— Большая часть — это как? — Нервничающий Прохоренко развел руки на ширину плеч, затем еще шире, как рыбак. — Диверсионные мины все на месте?

Шестаков покачал головой:

— Одного заряда не хватает. Недосчитались автомата, пистолета… Одним словом, один комплект исчез.

— Отсюда следует, что из двух ваших агентов один мертв. Если бы оба были живы, пропало бы два комплекта.

— Я так не думаю, — Шестаков покорно проглотил оскорбление. — Ганелина наверняка нет в живых. Почувствовав опасность, Марк убрал его.

— Хорошо, я допускаю такое. Но зачем ему понадобился комплект вооружения боевых пловцов?

Для Шестакова действия Марковцева были очевидны. Догадывался о них, точнее, знал наверняка и начальник управления. Но боялся в открытую признать сей неутешительный факт. Одна лишь диверсионная мина языком СМИ могла рассказать кое-что о закате Вооруженных Сил Советского Союза и о начале новейшей истории ВС России. Заодно приоткрыла бы очередную завесу специфики работы разведорганов.

— Комплект вооружения — козырь Марковцева. Его жизнь, если хотите.

— А что, если мы объявим его преступником?

— Он оденется в пронумерованный водолазный костюм и прикроется миной, — образно пояснил Шестаков. — И обнародует свою причастность к спецслужбам.

Прохоренко покачал головой. Ни ФСБ, ни ГРУ не признают секретного агента своим, что бы там ни случилось. Правило, закон спецслужб. Однако одно дело болтовня вокруг несвежей темы и пачки липовых (а когда и нет) ксерокопий, другое — агентурное дело на конкретного агента.

— Ищите Марковцева. Поднимите все данные на его родственников до пятого колена, знакомых…

И говоривший Прохоренко и молчавший Шестаков не верили в то, что Марковцев появится у кого-то из родственников. Они буквально сами учили его конспирации, определению слежки за собой, переодеванию, гриму и прочим специальным дисциплинам.

Отпустив подчиненного, генерал нервно прошелся по просторному кабинету, недобрым словом поминая Шестакова. Он, оказывается, не так понял начальника и отдал приказ устранить Марковцева на территории Дагестана. Нет, это не от глупости или нерадивости начальника «экспертно-проблемного» отдела, качал головой Прохоренко. Шестаков умен и хитер — зацепился за недомолвки начальника, чтобы в неблагоприятных для себя условиях (если, конечно, «погода» изменится) поиграть с Марком как с преступником. Но за то, что Марковцев насолил всему управлению, отвечать должен не кто иной, как начальник управления Прохоренко.