Леонид Каганов - Команда Д

– Ещё двадцать? Только в двадцать первом веке.

– Вот так?

– Ну это не так долго. А мои бойцы – это не конвейер, это штучная, ручная работа. Каждый готовится как родной сын и дочь, по своему индивидуальному графику. И получается отдельная личность, отполированная до идеала. Я не могу ставить это на поток.

Крылов помолчал.

– Ну хорошо, не будем сейчас об этом говорить. Сколько у вас есть сейчас готовых бойцов?

– Ни одного.

– Что значит – ни одного??

– Они не до конца прошли подготовку.

– Совершенствование бесконечно, это я понимаю. И ваши заявления больше напоминают сейчас ложную скромность… Но это не разговор – я сегодня видел их блестящую работу. На скольких я могу рассчитывать уже сейчас?

Гриценко помолчал.

– На тройку…

– Всего?

– Остальные пока не готовы совершенно. Впрочем, с вашего позволения, я не готов сейчас ответить – мне надо многое обдумать. Возможно придётся вводить в Школе «обучение боем», и тогда можно совмещать обучение с реальными операциями.

– Хорошо, я понял. Вам надо обдумать и кстати отдохнуть – этот день был нелёгким для нас всех. – Крылов взглянул на часы, – А мне ещё надо рапортовать Президенту – там тоже был переполох. – он кивнул наверх.

– Разрешите идти? – кивнул Гриценко.

– Идите… Постойте, ответьте мне на последний вопрос – зачем вам нужны были парашюты?

Гриценко вздохнул.

– Это долго объяснять. Не знаю, стоит ли? Парашюты мы планировали пропитать составом BZX – это одна из наших последних разработок – и отправить в самолёт бандитам.

– Что такое BZX?

– Это парализующее вещество. Но не простое – оно испаряется в воздух, вдыхается, растворяется в крови и минут через пятнадцать готово к действию. Но действует оно не само по себе – катализатором является выброс адреналина в кровь. Даже не сам адреналин в крови, а процессы, происходящие в момент его выброса – там очень сложные химические циклы…

– Я не знаком с химией. А что это означает на практике?

– Это означает, что человек ничего не подозревает, но как только он будет чем-то напуган, шокирован – короче что называется «вздрогнул», «похолодел», «обмер», «сердце ушло в пятки» – в этот миг его мгновенно парализует.

– А смысл?

– Можно парализовать всех в один момент – чтобы никто более стойкий к препарату не смог сделать чего-нибудь лишнего, видя как его товарищи постепенно отключаются. Мы собирались на крайний случай отдать бандитам парашюты, выждать пятнадцать минут – и жахнуть поверху фюзеляжа очередью из пулемёта. Вы бы не вздрогнули?

– Вздрогнул. А пассажиры?

– Соответственно. Но видите, всё обошлось.

– Ну не всё, мне ещё предстоит заниматься Карлом Гольцем – там большой скандал, грохнули личного телохранителя… Впрочем у вас и без меня хватает забот.

– Так точно.

– Идите. И ещё раз – я восхищён.

– Ублюдки! Идиоты! Щенки! – невозмутимый и вежливый обычно Гриценко орал и размахивал руками. – Вы понимаете, что вы – щенки? Ты – Зеф – чуть не сорвал операцию! Ты выпускник школы, и попался как мальчишка на подначки какого-то турецкого агентишки! Неслыханно!

– Я…

– Молчать! – рявкнул Гриценко. – У меня записи всех ваших разговоров, ты мне потом ещё ответишь за каждое своё слово. Письменно! Чтобы мозоли журналиста натёр на руках! Яна!

– Я.

– Ты, идиотка, чуть не сорвала операцию! Где было твоё оружие? Ты знаешь что делают за утерю боевого оружия?

– Я не теряла, я…

– Молчать и не перебивать! Как ты могла выйти на операцию без оружия, забыв его в кармане? Дети в первом классе – и то не забывают дома ручку, а если забывают, то их наказывают, а в деревенских школах – бьют линейками по башке. Идиотка! Ты мне ответишь ещё за это! Гек!

– А я что?

– Ты сопляк и щенок, у тебя просто не было возможности крупно налажать и я скажу почему – потому что ты единственный был не в боевой обстановке, а отсиживался в тылу! Если бы ты попал в самолёт, ты бы наложил в штаны так же как твои друзья, и я не знаю чем бы всё это закончилось!

Гриценко перевёл дух и сказал устало и уже почти спокойно:

– Была бы моя воля, я бы вас послал на второй цикл обучения, начиная с нуля. Но Крылов в восторге от вашей идиотской работы и он требует вас на задания чуть ли не с завтрашнего дня.

Гриценко помолчал и проговорил совсем устало и тихо.

– В чём-то это моя вина, я растил вас как овощи в теплице, а надо было начинать с мелких операций, отрабатывать каждый шаг в бою… Ладно, всем сейчас отбой. Отдыхать. Эх, припомню я вам когда-нибудь этих турецких шпионов и эти ручки…

С героями романа можно встретиться на страницах моей более поздней книги «Коммутация».

Март – 1 июня 1998, Москва.