Сергей Самаров - Убойный калибр

От дизельной электростанции была протянута «переноска» с десятью розетками. Переступив шланг, идущий от выхлопной трубы дизеля к какой-то щели между камнями, Снайпер подошел к «переноске» и увидел, что здесь уже заряжаются его аккумуляторы для ночного прицела «винтореза». Кто-то позаботился о нем, пока он спал. Сделать это мог только эмир Бахтияров. Больше никто не решился бы забраться к Снайперу в рюкзак.

Поставив на зарядку телефон и положив его рядом с тремя другими мобильниками, Заур увидел за ящиком какое-то странное зарядное устройство, которого раньше не было. Провод от него тянулся к выходу и заворачивал, похоже, в сторону грота эмира Абдулмалика. Покинув складской грот, Снайпер посмотрел направо. Из-под неплотно прикрытой дощатой двери грота эмира падал на каменный пол колеблющийся свет. И еще из грота доносился какой-то треск. Словно бы там что-то горело и потрескивало. Снайпер подошел к двери и негромко постучал. Ему никто не ответил. Эмир обычно приглашал сразу. Обеспокоенный странными звуками, снайпер чуть-чуть приоткрыл дверь и заглянул.

Эмир сидел на бушлате, накинутом на ящик. Перед ним стояли большие ящики, заменяющие стол, и накрыты эти ящики были настоящей скатертью, принесенной кем-то из бойцов из дома специально для Бахтиярова. Перед Абдулмаликом стояла полицейская рация, к которой и вел провод от адаптера, подключенного к розетке дизеля. Именно рация так трещала. А на ушах эмира были большие наушники, и именно поэтому он не слышал стука в дверь. Бахтияров слушал полицейские переговоры. Еще один провод от рации вел из-под двери куда-то к выходу. Провод тонкий, черный и не сразу заметный. Снайпер догадался, что антенну выставили на открытом месте, иначе камни хребта, в котором была вырыта «нора», экранировали.

Эмир не слышал, как стучали в дверь, но движение сбоку от себя он почувствовал и посмотрел в сторону. Увидел Заура и сделал приглашающий жест.

Снайпер вошел. Эмир снял наушники.

– Ты молодец, Заур. Перепугал всех ментов в районе. Я тут слушаю как раз, что там они думают о тебе и твоих делах. Они тебя зверем называют. Значит, боятся. Плохо только то, что они знают, кто против них работал.

– Откуда они могут знать, эмир? Я не представлялся и документы им не показывал.

– Этот участковый, перед тем как выехать к твоему дому, успел всех обзвонить и предупредить, что едет тебя задерживать. И потому говорят конкретно о тебе. Это может доставить неприятности твоим отцу и дядюшке. Они, правда, сами позвонили и сообщили о стрельбе на улице. Но звонили еще и до них. Тоже сообщили. И тоже тебя узнали. Соседи. А потом твои отец с дядей позвонили. Но менты считают это маскировкой, очевидной перестраховкой. Однако доказать ничего не смогут, даже если будут снимать отпечатки пальцев по всему дому. Там твоих отпечатков пальцев и без того полно. С самого детства оставлял. Но, я думаю, они не посмеют даже с обыском прийти. Кто решится побеспокоить больную женщину, тот обречен. Я сам того накажу. И они тоже об этом говорят. Менты считают, если что-то случится с твоей матерью, ты будешь охотиться за виновником и убьешь. О тебе говорят с бо́льшим уважением, чем обо мне. Тебя боятся больше, чем меня.

– Разве я виноват в этом, эмир? – спросил Снайпер.

– Не думай, я не завидую. Мы с тобой одно дело делаем, и о зависти к славе другого речи быть не может. Просто мне как-то необычно слушать такие разговоры, и я констатировал факт. Жалко, у тебя не было с собой гранатомета, чтобы завершить поездку дивертисментом. Тогда это был бы уже фирменный стиль нашего джамаата. А ты что так рано поднялся? Еще утро не наступило.

– Проснулся, чтобы аккумуляторы зарядить. И мобильник. Аккумуляторов на месте не оказалось. Я понял, что вы приходили и взяли их на зарядку. Больше взять было некому. А вы, эмир, вообще не ложились?

– Я мало сплю. Сейчас вот сижу, слушаю. А ты бы пошел досыпать, чтобы свежую голову иметь и ясные глаза. Говорят, когда человек не выспался, у него резко падает давление, а вместе с давлением и зрение. Для снайпера это недопустимо. Спи и восстанавливай зрение. Я тоже скоро лягу. Наши минеры принесли рацию, нашли мне адаптер, чтобы к дизелю присоединить, но забыли снять с машины звуковые колонки. Приходится с наушниками сидеть. Я послал их за колонками, скоро должны вернуться. Как вернутся, присоединят, я сразу и лягу. Основные разговоры я уже прослушал. Но колонки нужны, чтобы держать рацию всегда включенной и знать ментовские замыслы. Не могу же я постоянно в наушниках ходить.

– Спасибо, эмир, за заботу. Я, пожалуй, посплю еще часа три, – согласился Снайпер.

– После твоих приключений спать следует не три плюс три, а хотя бы три плюс шесть. Ложись, я прикажу, чтобы тебя не беспокоили. Отоспись хорошенько, может быть, скоро понадобится ясность твоего зрения. У тебя не было возможности устроить ментам дивертисмент. Будем вместе думать, как его устроить.

Это уже прозвучало как приказ, а приказы эмира Абдулмалика исполнять следовало неукоснительно. Это даже Снайпер, чувствующий обычно некоторую свою «вольницу», понимал прекрасно. И потому без разговоров пошел на свои нары, чтобы досыпать положенное человеку время и привести свое зрение в порядок…

Время было уже около шести часов утра, и даже в сумрачном ущелье должно уже было стать светлее, как думал Снайпер. А в долине и вообще рассвело полностью. И уснуть в это время ему было всегда нелегко. Поэтому, не дав телефону дозарядиться до конца, он забрал его с собой и, уже сидя на нарах, набрал номер отца.

– Слушаю тебя, Заур, – тихо сказал отец, ответив почти сразу. Наверное, ждал этого звонка и мобильный телефон держал под рукой. – У тебя все благополучно?

Отец назвал сына по имени и задал вопрос. Это уже сообщало о том, что говорить он может открыто. Значит, в доме нет посторонних. Бывало как-то, когда сын дозванивался не вовремя и отец по какой-то причине не мог говорить, он отвечал сдержанно, как чужому: «Перезвоните позже. Я сейчас занят».

Снайпер опасался, что сейчас отца и дядюшку Абдулазиза допрашивают полицейские ищейки, но, видимо, они уже отстали. Хотя присматриваться к дому еще долго будут. Но хорошо хоть так, мать беспокоить излишне не стали.

– Да, папа, я добрался до места. Правда, меня в дороге пытались остановить, но у них это не получилось. А мне пришлось даже машину поменять. К эмиру приехал на полицейском «уазике».

– Хорошая машина.

– Наверное, хорошая, но уж слишком сильно трясет.

– В молодости это не должно замечаться.

– Я и старался не замечать. Эмиру машина пришлась по душе. Особенно полицейская рация, которую он сейчас слушает.

– Нас с братом долго допрашивали. Я вижу, подозревают, что действовал ты. Но уверенности у них нет. Наверное, все обойдется.