Майк Холланд - Американский ниндзя 3-4-5

Они ехали еще с четверть часа, а потом резко затормозили на перекрестке возле двухэтажного дома с покатой светло-голубой крышей и огромным, вокруг всего здания, балконом со светло-голубым же навесом над первым этажом, поддерживаемым многочисленными колоннами.

Первыми из авто выскочили двое парней, очевидно те, которые тащили старика в машину.

Шон скомандовал шоферу, чтобы тот ехал помедленнее.

Парни лихо вытащили Изумо и так же, как и раньше, держа его под руки, потащили в дом. По пути Изумо несколько раз оглянулся, словно кто-то, кто должен быть рядом, куда-то. запропастился.

Как только старик и его сопровождающие скрылись в подъезде, черный автомобиль быстро уехал, свернув в ближайший переулок.

Несколько секунд спустя такси, скрипя и булькая стареньким мотором, стояло на том же месте, где и предыдущая машина. Расплатившись с водителем, Шои поспешил в дом.

Не зная, чего ожидать от этого странного приключения, Шон заранее подготовился к самому худшему варианту: спасать похищенного Учителя. Поэтому, вбежав в подъезд, Дэвидсон очень удивился: за дверью ровным счетом ничего не происходило. Никто не бегал, не кричал. В комнате, куда он попал, казалось, никого не было. Во всяком случае, никакое движение не тревожило взгляд.

Большая комната, прохладная и тихая, нежилась в полумраке, защищенная от вечернего, но все еще достаточно жаркого солнца соломенными жалюзи. Узкое, длинное, похожее на бойницу окно возле двери было украшено витражами, от чего казалось, что сам воздух в комнате раскрашен в разные цвета.

Справа от двери располагалась длинная стойка-прилавок, а за ней на стене висели полочки с выставленными на них товарами, которые продавались здесь же.

Сначала Шону показалось, что помещение, в котором он оказался, служило маленьким магазинчиком, но потом, увидя в другом углу комнаты два небольших столика в компании нескольких стульев, а на стойке раскрытую книгу учета постояльцев, он понял, что находится в вестибюле крошечной гостиницы. Теперь Шон разглядел за стойкой и старичка-портье, тихонько суетившегося возле полочек с товарами. Портье был похож на взъерошенную испуганную птицу. Его пепельная борода, торчащая в разные стороны, подрагивала, а большие круглые глаза бегали, казалось то и дело перепрыгивая через тонкую переносицу.

Ошеломленный таким неожиданно спокойным помещением, Шон подошел к стойке и сказал:

— Сюда заходили трое. Один из них — старый японец. Где они?

Старик вздрогнул и повернулся к посетителю. Остановив взгляд где-то в трех дюймах над головой Шона, он замер.

— Ты слышал, что я спросил? — повысил голос Дэвидсон, вдруг снова начиная волноваться.

Портье медленно подошел к столу, все так же глядя куда-то поверх головы Шона, и тихонько сказал:

— Второй этаж, направо.

После этого он так и остался стоять, даже не опустив руку, которой указал дорогу.

Шон направился туда, куда указал портье, и сразу же нашел лестницу, ведущую наверх.

Лихо пробежав первый пролет, он замедлил шаг на втором и, ступив на третий, уже пошел крадучись, озираясь по сторонам, словно ждал нападения. Вдруг Шон подумал, что это странное место может оказаться ловушкой не только для Изумо, но и для него. А кроме всего прочего, Учитель всегда учил его, что если хочешь много узнать, то не надо слишком много шуметь.

Стараясь ступать как можно тише, Шон вышел в длинный коридор второго этажа. Никого. Такой же, как и в других гостиницах, пустой коридор со множеством дверей по обе стены. Шон прислушался: ни звука. Он подошел к первой двери на правой стене и попробовал ее открыть. Заперто. Что-то подсказывало Дэвидсону, что эта комната пуста.

Шон крался дальше, а ощущение опасности усиливалось с каждым шагом. Поэтому, толкнув вторую дверь, Дэвидсон отскочил, прежде чем она бесшумно открылась.

В маленькой прихожей тускло горело бра над узким длинным зеркалом, а стены были сплошь завешаны сложенными из соломки картинками. В углу, прямо на полу стоял большой цветочный горшок с каким-то красивым местным растением. Дверь, ведущая дальше, в комнату, очевидно, располагалась за углом, в простенке, и не была видна с порога.

На мгновение Шону захотелось проснуться. В такой дурацкой ситуации до сих пор ему оказываться не приходилось. Ведь сейчас предстояло вломиться в комнату чужого номера. Конечно, там его может подстерегать опасность, но там может оказаться его любимый Учитель, а возможно и то, что в комнате просто находятся ничего не подозревающие люди. Поразмыслив таким образом, Шон решил ни в коем случае не поднимать шум. Войти как можно проще, а там уже решать по обстановке.

Сделав два шага, Шон действительно обнаружил за поворотом в прихожей дверь, очевидно ведущую в комнату номера. Он прижался ухом к дереву и прислушался. Тишина за дверью была прямо-таки железобетонной. Поэтому, переведя дыхание, Шон вошел в таинственную комнату.

Там оказалось темно и спокойно, а когда его глаза привыкли к полумраку, то он смог рассмотреть обстановку. Слева от двери располагалась небольшая тумбочка. На ней уютно пристроилась настольная лампа. А напротив двери, прямо возле большого, завешенного соломенными жалюзи окна, стояла широкая кровать под большим балдахином, возле которой замерла еще одна точно такая же тумбочка. Над ней висела репродукция картины, изображающей Мадонну с младенцем.

Возле кровати на полу сидел, подобрав под себя ноги, человек, в котором Шон узнал Изумо. Лицо Учителя было спокойно и сосредоточенно, как будто это не его только что тащили через весь город на машине какие-то подозрительные личности.

Изумо сидел в «лотосе», собрав пальцы рук в мудру и прикрыв глаза.

— Изумо, — тихонько позвал Шон и, подойдя к Учителю, опустился перед ним на пол. — Изумо!

Старик открыл глаза и чуть заметно улыбнулся. Его добрые глаза смотрели на Шона как и много лет назад, но что-то все же изменилось. Что-то мешало, давило, как внезапно попавший в ботинок камушек. Шон даже не догадывался, что старые уже люди могут вдруг так измениться. Измениться не внешне, а…

— Изумо, — снова позвал Шон. — Что с вами?

— Шон, — раздался в ответ до боли знакомый голос, — ты пришел…

— Почему вы здесь, Учитель? — прошептал Шон.

Разобрав сложную мудру, Изумо провел сухими тонкими пальцами по бороде и опустил голову. И тут Шон понял, что же так изменилось в Учителе, — глаза стали совсем другими. Чужими или просто незнакомыми, ведь прошло столько лет. Ошарашенный таким открытием, Шон продолжал задавать вопросы:

— Что это были за люди? Зачем они вас сюда привезли?

— Это не важно, — ответил Изумо, и его надтреснутый голос звучал все так же спокойно. — Я рад тебя видеть, мой мальчик.