Юлиан Бардин - Империя страха

Замки вернулись в прежнее положение, и охранник обалдело уставился на вошедшего, не зная, что с ним делать. Ему на помощь поспешил атлет в спортивном костюме.

Выйдя из укрытия, Леха направил дуло в голову гостю и настойчиво приказал:

— Давай лицом к стене, а ты, — последнее относилось к подручному, — прошманай его.

С удивительным проворством молодой человек обыскал визитера, но, ничего не обнаружив, тихо промолвил:

— Все чисто.

Спрятав оружие в глубокий карман тренировочных брюк, старший телохранитель положил тяжеловесную ладонь на плечо вошедшего и бесцеремонно втолкнул его в гостиную, успев попутно включить свет.

— Ты кто? — безо всякого вступления Леха приступил к допросу.

— Хрен в кожаном пальто, — грубовато отозвался посетитель, а затем более покладистым тоном произнес: — я Иван Чижов.

Фамилия была знакома квадратнолицему детине, но он долго не мог вспомнить, где он ее уже слышал. И вдруг его осенила догадка:

— Так, значит, ты из той троицы, которая захапала себе цепочку и пришила нескольких наших пацанов?

Вместо ответа Иваныч утвердительно качнул головой, открыто глядя в глаза собеседнику. Леха буркнул:

— Подожди, — и удалился по коридору.

А Чижов остался наедине с молоденьким бойцом, который слышал весь короткий монолог и немного струхнул, но изо всех сил стремился показать отчаянную храбрость. Он даже два раза повернулся к гостю вполоборота, отметив про себя собственную отвагу.

Однако Иваныч не собирался нападать на этого щенка, а лишь молча оглядывался по сторонам в ожидании возвращения громилы.

Роскошная обстановка его нисколько не шокировала, потому что он был уверен, что мафиози ни в чем себе не отказывает. Но поистине огромное волнение Ваня испытал тогда, когда его взгляд упал на стоящее в углу кресло, в котором примостилась желанная картина.

Он как раз обдумывал, что вот сейчас можно схватить картину, съездить по темени этому трясущемуся желторотику и попытаться сбежать.

Но это не входило в их план, да к тому же в дверном проеме появилась толстая фигура Жбана, за которым неотступно следовал здоровенный верзила.

Усевшись на диван, Федор Петрович широко зевнул и спросил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что живым тебе отсюда не уйти? Если пришел по делу, тогда я тебя слушаю, а если нет, — он воззрился на своего спутника: — тогда Леха тебя выведет отсюда, правда, с третьего этажа и вниз головой.

— Падал я и с большей высоты, — нисколько не рисуясь, протянул каскадер, — но, как видишь, жив. И давай без взаимных угроз, потому как у меня очень мало времени.

Поняв, что гость его нисколько не боится, Жбан уселся поудобнее, закинул ногу на ногу и произнес:

— Я тебя слушаю.

Иваныч опустился в глубокое кресло и неторопливо заговорил, искоса поглядывая на присутствующих:

— У тебя есть картина, но без цепочки это всего лишь никудышная мазня. Мы же имеем кусок стальной проволоки в потускневшей позолоте. В этой связи у нас есть к тебе на выбор несколько предложений…

Чижов выдержал многозначительную паузу, стараясь определить по лицу противника его реакцию.

Жбан нервно заерзал на месте и едва сдержался, чтобы не поторопить раннего визитера.

Ваня не заставил себя долго ждать и продолжил:

— Первое: мы отдаем тебе цепь за сто штук «зелени». Согласись, не такие это и большие для тебя деньги, учитывая, что с продажи закопанных безделушек ты сможешь получить не меньше миллиона баксов, а то и больше…

Состроив на заплывшем жиром лице дурашливую мину, Федя произнес, обращаясь к подручному:

— Леха, а тебе не кажется, что этот баран держит меня за идиота?

— Хочешь, я его разорву на части? — вставил свое слово атлет.

Чижов следил за их коротким диалогом с ироничной ухмылочкой. Когда же их красноречие иссякло, он заговорил вновь:

— Не передергивай, Жбан. Ты лучше меня понимаешь, что не сможешь со мной ничего сделать, пока не получишь эту безделушку, а поэтому заткнись и слушай дальше.

Леха порывисто соскочил с дивана и бросился на Чижова; он уже собирался как следует отметелить этого нахала, когда услышал за спиной повелительный окрик:

— Не трогай его, — буквально прорычал Жбан и более мягким тоном закончил: — Пока не трогай… Пусть втирает дальше, а там посмотрим, может, у тебя еще будет шанс натянуть его глаза на пердильник и заставить часто моргать.

Телохранитель с видимой неохотой вернулся на прежнее место, а Иваныч принялся говорить как ни в чем не бывало:

— Второе предложение заключается в том, что мы вместе ищем этот долбаный клад. Ты приставишь к нам своих людей, естественно, возьмешь на себя некоторые материальные затраты, а после всего отвалишь нам десять процентов от вырученной суммы.

Последнее высказывание заставило пахана посмотреть на дело иначе. Почему бы действительно не согласиться: сейчас сказать да, а потом просто-напросто замочить этих тупорылых идиотов, и дело с концом?

Федор Петрович уже открыл было рот, чтобы согласиться, когда Чижов нетерпеливо выпалил:

— Ну давай, толстожопый, рожай быстрее, а то от твоих скрипучих мозгов у меня зубы сводит.

Такого откровенного хамства Жбан не ожидал — его охватила ярость, и он в эту секунду ничего другого не хотел, как проучить дерзкого грубияна.

— Леха, клиент созрел, — просто сказал толстяк и приготовился получить небывалое наслаждение от кровавого зрелища.

Гигант медленно стал надвигаться на гостя, который продолжал восседать в глубоком кресле. с самым невинным выражением на лице.

Прежде чем квадратный телохранитель успел подойти достаточно близко, Иваныч вскинул левое запястье и уставился на циферблат наручных часов, сказав, ни к кому конкретно не обращаясь:

— У меня есть еще пара минут.

И тут на его голову обрушился сокрушительный удар громадного кулака. В ушах что-то пронзительно зазвенело, а перед глазами побежали розовые круги, но Чижов все же не потерял ориентации в пространстве и попытался оказать вялое сопротивление.

Подтянув к животу ноги, он с силой распрямил их, намереваясь угодить амбалу в солнечное сплетение.

Однако удара не получилось — подошвы легких туфель скользнули по мускулистому прессу, не доставив громиле практически никаких болевых ощущений, а лишь подстегнув того к новым побоям.

Точные, выверенные оплеухи посыпались на голову каскадера, как снег на плечи прохожих в декабре. Единственное, что осталось Иванычу, так это по возможности сохранить присутствие духа и не провалиться в беспамятство.

Леха уже хотел выдернуть обмякшую жертву из кресла, когда послышался настойчивый звонок в дверь.

Прервавшись на миг, он воззрился на пахана, который был растерян не менее своего подопечного.