Сергей Зверев - Предельные полномочия

Между тем часовой уже дошел до восточного угла лагеря, развернулся и двинулся обратно. Однако пока он находился еще далеко и не видел беглецов, застрявших у внешнего ряда проволоки. Но стоило ему пройти еще несколько шагов, повернуть голову в ту сторону — и он бы обязательно их заметил. Все это понимали, и это увеличило панику.

Очередную ошибку совершил Русанов (словно каждый должен был внести свою долю в череду бестолковых действий). Вместо того чтобы помочь Хайдарову держать проволоку и дать возможность Малышеву последним покинуть лагерь, он вдруг стал отцеплять одеяло. Пришлось Кириллу оттолкнуть его, чтобы пролезть в лаз.

Теперь все беглецы наконец были на свободе. И даже несчастное одеяло Русанову удалось оторвать от проволоки. Однако финальный бросок Малышева не остался незамеченным. Часовой насторожился, внимательно поглядел в их сторону и ускорил шаги. Автомат он снова держал наизготовку. Таиться дальше было бессмысленно: через минуту-другую боевик все равно приблизится вплотную и увидит беглецов, лежащих за вторым рядом проволоки. Укрыться здесь было негде — только в сельве, до которой оставалось каких-нибудь сто метров. И Малышев, взявший на себя во время побега роль лидера, принял решение.

— Вперед! — скомандовал он. — Бегом! Мы успеем!

Беглецы вскочили и бросились к лесу. Однако, как часто бывает в таких ситуациях, когда все решают секунды, именно в эти мгновения случается что-то непредвиденное: дают знать о себе слабые места, о которых люди вроде уже забыли. Сделав несколько шагов, инженер вдруг споткнулся и упал, вскрикнув от боли.

— Ты чего? — кинулся к нему Малышев.

— Нога… — простонал инженер. — Не так поставил… как больно…

— Давай, обопрись о меня, донесу, — скомандовал Кирилл.

Он обнял инженера за плечи, поднял, но перед тем, как броситься в сельву, обернулся. Часовой стоял уже совсем близко, прямо за проволокой, и целился в них из автомата. Бежать было поздно. Не раздумывая, Малышев бросился на землю, увлекая за собой Луценко. И в ту же секунду прогремел выстрел. Но не позади них, в лагере, а неподалеку, из чащи леса. Беглецы переглянулись в изумлении: выходит, здесь находится кто-то еще, кроме них?

До последнего момента Лаврову казалось, что все пройдет благополучно. Но когда беглецы сгрудились у второго ряда проволоки и замешкались там, сердце у него упало. А когда часовой заметил прыжок последнего из убегавших, майор понял: на этот раз без боя не обойтись. «Эх, если бы был у меня глушитель!» — подумал он. Тогда бы он свалил часового прямо сейчас, и все бы обошлось — его тело нашли бы где-то через час. Но чего нет, того нет.

Теперь Лаврова беспокоило только одно: успеют беглецы добежать до леса или нет. «Может, еще успеют, добегут? — надеялся он. — Тогда можно не стрелять до времени». Часовой, конечно, все равно поднимет тревогу, бандиты кинутся в погоню. Но лучше им не знать, что на стороне беглецов есть кто-то с оружием в руках.

Вот двое первых уже скрылись за деревьями. Остались еще двое… Ну, сейчас… Но тут один из бегущих споткнулся и упал. Лавров понял: скрыть свое присутствие не удастся. Часовой, который теперь прекрасно видел беглецов, остановился, поднял автомат… Он даже не слишком торопился — теперь он не сомневался, что добыча от него не уйдет. В тот момент, когда он уже приготовился нажать на спуск, из леса прозвучал выстрел. Только один — больше не потребовалось. Батяня редко промахивался.

Фернандес хладнокровно наблюдал за тем, как часовой приготовился расстрелять двоих отставших. Пока развитие событий шло не совсем по плану, но и не ломало полностью его сценарий. Двое беглецов, успевших скрыться в сельве, постараются уйти подальше, за ними устремится погоня, а они с Бертом будут охотиться за охотниками — и не уйдут без добычи. Что будет с русскими, его не волновало.

Но в тот момент, когда часовой уже собрался выстрелить, опережая его, раздался выстрел из сельвы — совсем рядом с тем местом, где прятался разведчик. Этому могло быть только одно объяснение: Лимберг!

— Черт бы тебя побрал, Берт! — почти в полный голос выругался Фернандес. Прятаться больше не имело смысла. Как, впрочем, и вызывать напарника по радио — ведь он отключил связь. Поэтому Фернандес, не теряя времени, поспешил к тому месту, где скрывался Лимберг.

— Какого хрена ты это сделал, Берт?! — воскликнул он, добравшись до места, где, по его расчетам, должен был находиться командир «контрас».

— Это был хороший выстрел, но делал его не я, — отозвался голос, исходивший, казалось, прямо из толстого древесного ствола: Норберт Лимберг всегда отличался умением маскироваться. — И не ори на всю сельву: теперь мы здесь не одни.

— Так это стрелял не ты? — не мог поверить в случившееся Фернандес.

— Ты, видимо, поглупел, Норман, — сочувственно произнес Лимберг, поднимаясь и стряхивая с комбинезона землю и куски коры. — Или у тебя что-то со слухом. Я же сказал — стрелял не я. Я собирался это сделать, но меня опередили.

— Выходит, он все-таки пошел в правильном направлении… — прошептал специальный агент.

— Да, это так, — кивнул его напарник. — Русский шпион где-то здесь.

Первым оправился от изумления не Малышев, а Луценко. Взглянув еще раз на упавшего часового, он сказал:

— Давай, дотащи меня до леса, Кирилл. Там надо будет попробовать еще раз перевязать ногу. На открытом месте оставаться все же не стоит — сейчас другие набегут…

Малышев поднял инженера, и тот, прыгая на одной ноге, добрался до деревьев. Там их ждали Русанов и Хайдаров.

— Что случилось? Кто стрелял? — кинулся Денис к Малышеву.

— Думаю, скоро узнаем, — отвечал механик. — Стреляли отсюда, из сельвы. И стрелявший находится где-то совсем рядом. Так что скоро мы его увидим. Если он захочет, конечно. А пока надо Евгеньичу шину наложить: похоже, его растяжение еще сильней стало.

Он размотал повязку на ноге инженера и убедился, что положение стало хуже: каждое прикосновение было болезненным, голень распухла. «Может, и шина не поможет, — подумал Малышев. — А что если это вообще перелом? Как мы тогда будем добираться?» Но вслух говорить этого не стал. Вместо этого он стал шарить по земле в поисках подходящей ветки, которая могла бы сыграть роль шины.

В лагере между тем поднялась суматоха: одно за другим загорались окна казарм, слышались возбужденные голоса. С минуты на минуту там должны были обнаружить пропажу пленников и убитого часового.

— Уходить надо! — возбужденно произнес Русанов. — Мы же тут совсем рядом! Хоть на сто метров отойти!

— Сто метров нам ничего не дадут, — рассудительно заметил Малышев, примеряя очередную ветку к ноге инженера. — Сейчас закончу — и пойдем. Вот вроде подходящая, ее бы только обстрогать надо, только нечем…