Александр Тамоников - Один к десяти

— Придется тащить тело этого ублюдка с собой. Надо зафиксировать смерть Хабиба и обнародовать ее. Иначе пропаганда Удугова быстро «воскресит» его.

Шах стоял угрюмый.

— Что, Шах, загрустил? Вот он, твой враг. Месть свершилась.

— Я не исполнил клятву. Хабиб вновь ушел от меня. Теперь навсегда. Не от моей руки он умер.

— Да какая разница? Не понимаю. Ты лучше скажи, что, по-твоему, подразумевал тот обрубок, когда говорил, что нам конец?

— Не знаю. Но что-то произойдет. Хабиб не зря находился здесь и не только ради девушки он пришел сюда.

— Какой девушки? — не понял Егоров.

— По дороге расскажу. Надо уходить.

— Так, ребята! Завернули в плащ-палатку Хабиба и по очереди понесли его. Выступаем. Сергей и Дима вперед — передовым дозором, замыкает Кириенко, по старому маршруту в обратку, марш!

Двое бойцов подняли на наспех сооруженных носилках грузное тело араба, и колонна, вытянувшись, начала движение на подъем, в сторону оставленных накануне позиций.

Егоров шел рядом с чеченцем.

— Так что ты там сказал о девушке? Что за дела?

— Помнишь, ты удивился, почему я пошел к Косым Воротам?

— Было что-то в этом роде.

— Так вот, дело в том, что в ауле, за высотами, проживает одна семья. По слухам, Хабиб вознамерился еще прошлой осенью взять младшую дочь из этой семьи себе в жены. Родители, особенно брат ее, воспротивились, и арабу пришлось отступиться.

— Чего же он силой не взял ее?

— Тогда это было невозможно. Ты про Аслана Кадаева слышал?

— Еще бы. Знатная фигура среди боевиков.

— Так вот, он, Кадаев, и был братом девушки. Теперь ты понял, почему Хабиб не применил силу?

— Понятно. А что изменилось сейчас?

— Зимой умер Кадаев. Попал под авианалет, был ранен, потом умер. Тем самым развязал арабу руки.

— А что, у этой девушки больше защиты нет? Семьи-то у вас, чеченцев, большие.

— Тех, кто мог бы противостоять Хабибу, нет.

— Почему раньше не рассказал?

— Потому что мой расчет насчет Хабиба был лишь предположением.

— Поэтому-то ты и ходил в аул?

— Да. Узнал, что девушка в семье. Значит, араб может здесь появиться. Вот он и объявился.

Встретились они, отряд Егорова и передовой дозор боевиков, внезапно, пройдя большую часть пути. Встретились лоб в лоб, спускаясь со склонов в балку. Люди Теймураза Костолома шли с противоположного склона. Тишину весеннего вечера разорвали автоматные очереди. Бойцы Егорова увидели врага первыми и использовали это небольшое преимущество, сразу открыв огонь, нанеся тем самым урон бандитам и заставив их держать оборону. Десантники рассредоточились по ширине, захватив врага в полукольцо. Но и боевики, видимо, не впервые участвовали в подобных стычках. Отражали удар они тактически грамотно, стараясь затянуть бой до подхода основных сил, которые уже наверняка спешили, услышав звуки ожесточенного боя.

Валера прекрасно понимал, что дать втянуть себя в затяжной бой — значит обречь отряд на уничтожение. Но и отходить, имея в огневом контакте противника, означало то же самое. Оставался один выход. Атаковать передовой дозор. По команде командира бойцы ринулись вперед, прикрываемые пулеметным огнем Егорова. Упал, словно споткнувшись, первый солдат, за ним — второй. Схватился за грудь третий. Отряд нес потери, но штурм принес результат. Оставшиеся десантники прорвались сквозь огонь и вступили в ближний бой. Он продолжался недолго. Бойцы Егорова, превосходящие противника числом и мастерством, справились наконец с врагом, уничтожив передовой дозор.

Теперь отход. Ситуация осложнилась тем, что теперь семерым уцелевшим предстояло нести на себе троих — Хабиба и двух павших товарищей. Раненный в грудь Кириенко после скорой медицинской обработки мог пока передвигаться сам. Но далеко ли уйдет отяжелевший, потерявший маневренность отряд, если начнется преследование? А начнется оно обязательно. Нужно было хотя бы оторваться и залечь где-нибудь в «зеленке». А для этого требовалось задержать противника, который совсем скоро будет здесь. Другими словами, прикрыть отход. Только ценой жизни того, кто будет удерживать противника, можно попытаться спасти остальных.

Добровольцем быть вызвался Шах.

— Валера, веди людей вверх на перевал. Там укроешься. Потом по темноте иди строго на юг, выйдешь к речушке, дальше — вниз по течению. Русло приведет тебя в ущелье километрах в двух от Косых Ворот. Там определишься.

— А ты?

— Я поведу преследование по балке, в сторону. Уведу от вас.

— Шах?

— Действуй, капитан. Обо мне не думай, там, внизу, много путей оторваться от погони. Дойди ты. Передай наверх, здесь Костолом, и идет он к Косым Воротам, это очевидно, а отряд у него очень большой, до тысячи стволов, по крайней мере был таковым. Готовьтесь к встрече. Иди, Валер, иди. Может, и свидимся.

Егоров отдал распоряжение, и раненый отряд вопреки логике стал подниматься наверх, чуть левее пути, по которому совсем недавно спускался. Подниматься, напрягая все силы, чтобы достичь спасительных зарослей кустарника, до которого было метров триста.

Доронин обходил караул, когда его вызвали на КНП.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился посыльный, — вас Беркут вызывает.

Александр быстро вернулся на командный пункт, взял рацию. — Слушаю, Беркут, Первый на связи.

— Первый! Слышим отдаленную стрельбу, до вольно плотную. Где-то бой идет, Первый!

— Вас понял, Беркут. Оставайтесь на связи.

Беркут — позывной, который получил расчет, занявший огневую точку, контролирующую часть ущелья.

— Сержанта Голикова ко мне, — приказал посыльному Доронин.

На душе стало тревожно. Противное чувство отдалось тупой болью в области желудка, заныло сердце. Что происходит в горах? И где Егоров?

— Разрешите, товарищ старший лейтенант?

— Входи, Голиков. Беркут передал, что слышит отдаленный бой в горах, что скажешь?

— Неужели командир нарвался на духов? Или им устроили засаду? — размышлял вслух сержант. — Егоров на связь не выходил?

— Пока нет.

— А сами вызывать его не пробовали?

— Нет. Мы договорились об односторонней связи.

— Тогда остается ждать. Мы же не знаем, где они.

— Товарищ старший лейтенант, вас опять Беркут. — Связист протянул аппарат.

— Первый на связи.

— Первый! Докладываю — стрельба прекратилась, по крайней мере мы ее не слышим.

— Понял, Беркут. — Доронин отключился и сказал Голикову: — Огонь прекратился. Или отодвинулся, стал не слышен.

Сержант понимающе кивнул.

— Командир? Считаю, надо поднять людей по «боевой». Занять позиции. Стрельба в горах — это не случайно.

— Согласен. Передай приказ Панкратову, но проконтролируй сам. Иди. Если что, свяжусь с тобой по проводу.