Олег Юдин - Рамаяна по-русски

– Всё? – спросил его сияющий как медный алтын Брат, которому не терпелось избавиться от этой долбаной власти (и впрямь, кому она, право, нужна? – прим. автора ).

– Кажись, всё!

– Ну, тогда собирайся, Роман. Поедем во дворец.

– Погоди, ещё одна незначительная деталь, – Ромка прокашлялся для того, чтоб присутствующие получили время осознать важность момента, и продолжил тираду так: – Властью, данной мне сейчас, объявляю: моим наместником и исполняющим обязанности его величества меня назначаю с этой секунды моего брата Брата, которому вручаю скипетр и державу, и знак особого расположения и доверия…

– Ромыч, ты чё такое говоришь?! – возмутился Брат.

– Тише, Братишка, не перебивай, когда король говорит. – Ромка приосанился и завершил речь: – Вручаю ему мои личные любимые шлёпанцы, которые будут символизировать то, что Брат мой правит от моего, собственно, имени. А мне некогда тут с вами разговоры разговаривать, у меня дел по горло, Харон уже заждался. Всем счастливо оставаться!

С этими словами Роман снял с ног кожаные чувяки, положил их в руки Брата поверх скипетра и державы и, сказав:

– Смотри, не потеряй! – прыгнул в недавно причалившую к берегу лодку, схватив рюкзак с вещами и оружие.

Света степенно подошла к исполняющему обязанности короля, положила поверх ромкиных чувяк свои кроссовки и, босая, вскочила в лодку вслед за мужем.

– Ты же простудишься босиком! – сказал ей Ромка.

– Милый, а ты сплети мне лапти, – ответила Светичка, – мне так нравится, когда ты за мною ухаживаешь!

– Хорошо, я попробую, – ответил растерянный Роман.

Я! Я умею лапти плести! – просветлённо выкрикнул в последний миг Алексей. И сиганул вслед за Романом и Светой.

– Алёша! – раздался голос Людмилы.

– Люсенька, не волнуйся! Поезжай в наше родовое поместье Карачарово, что под Муромом, расти Илюшку и не плачь! – подбодрил жену Лёха. А напоследок, чтоб милой не так тоскливо было, пообещал: – Через 14 годочков мы вернёмся, ты только в кино с другими не ходи!

Лодка исчезла.

Туман над рекой стоял густой. Он скрывал не только видеоряд, но и звуки.

По приказу Брата оставшиеся на берегу долго кричали, прощаясь с бесстрашными туристами, но ответа не последовало.

Сначала всё шло чин чинарём. Даже всегда уравновешенный Ромка слегка заскучал.

Неразговорчивый Харон, разгребая туман вёслами, довольно быстро достиг противоположного берега, с которого свешивался над водой край непролазного леса. В кудрях прибрежных ракит перевозчик быстро нашёл одну из редких проплешин и, причалив, без излишних сантиментов высадил троицу молодых людей на берег. И не прощаясь, нырнул обратно в непроглядную белизну над водой.

Лес, казавшийся из лодки непролазным, на самом деле был достаточно прозрачным и приветливым на вид. Лишь шеренга ив на границе с кромкой реки стояла, сомкнув строй, будто желая оградить от взглядов проплывающих мимо маленькие лесные тайны и красоты. Женский был характер у леса: целомудренный, скрытный и, как позже выяснилось, непредсказуемый.

Поднимающееся всё выше над землёй солнце съело туман. Сквозь редкие просветы в кронах берёз до покрытой шёлком травы земли кое-где добирались прямые солнечные лучи. Чередование светлых и тёмных полос придавало пространству странный вид. Казалось, что пространство не является единым, а состоит из множества прилепленных друг к другу фрагментов.

Путники сначала решили пойти навстречу встающему солнцу и углубились в чащу, но очень скоро наткнулись на извилистую тропу, которая сама притянула к себе уставшие продираться сквозь траву ноги. Тропа привела на небольшую круглую поляну.

На поляне никого не было. Сбросив рюкзак под ноги, Роман помог освободиться от ноши Свете. Они сели в траву. Алексей остановился и устроился рядом.

– Надо бы определиться, куда путь держать, – сказал Роман.

– Слышал я, – ответил Лёха, – что в лесах здешних отшельники живут. Неплохо было бы кого-нибудь из них найти, да послушать совета умного человека: где да как обосноваться.

– Хорошо, если кто-то из волхвов встретится, – согласился Роман. – Однако, на встречу надейся, а сам не плошай. Точно могу сказать одно: место надо найти тайное да неприметное, потому как здесь не только богомольцы обитают. Есть и другая братия.

– Не поминай лихо, пока оно тихо, – произнесла дочь Всеведущего Джона.

Да поздно уже было. Лихо притаилось в двух шагах.

На поляну вывалился здоровенный детинушка с рябой мордой. Растопыренные козой пальцы на обеих руках недвусмысленно свидетельствовали о его духовном и интеллектуальном уровне. Несло от аборигена как от животновода после трудового дня. Единственное, что оставалось непонятным: как ему удалось приблизиться незамеченным, ведь дышал он оглушительно громко, словно загнанный безжалостным всадником конь. Впрочем, разбираться, почему молодые воины проворонили приближение опасности, было некогда: детинушка схватил Светлану и на руках, как ребёнка, бегом потащил в лес.

Роман с Лёхой стремглав бросились следом. Алексей даже успел лук с колчаном прихватить, но выстрелить прицельно долго не удавалось. Бежали что есть сил и почти не отставали, хотя шаг у ракшаса был вдвое длиннее. Наконец, лес поредел, и великан выскочил на край неожиданно открывшегося обрыва. Он обернулся, поставил Светулю на ноги впереди себя, закрывшись от возможных выстрелов Лёхи, и проревел:

– Стойте!

Преследующие его братья остановились в трёх десятках шагов. Отступать похитителю было некуда. Роман ощутил недоумение по поводу действий ракшаса: знающий местность вряд ли стал бы преднамеренно загонять себя в ловушку. Впрочем, вполне возможно, злодей не сомневался, что разделается с братьями, и специально для этого привёл их на край обрыва.

Ракшас отдышался и сказал:

– Я – Вира, Непобедимый Воин! Ваша самка понравилась мне и станет моей женой. А вы убирайтесь туда, откуда пришли. Вам всё понятно?

– Если ты – Непобедимый Воин, имеет ли смысл прятаться за спину слабой женщины? – спросил Роман.

Ракшас захохотал. Голос его был на удивление мелодичным и приятным.

– Хорошо, – закончив смеяться, сказал он, – пусть она отойдёт в сторону.

– Светичка, отдохни в сторонке, пока мы с товарищем Вирой беседуем, – спокойно попросил Ромыч.

Светуля на негнущихся ногах отошла на почтительное расстояние. Надо признать, что с лица её за всё время этого приключения не сходило выражение бесстрастного равнодушия к происходящему, хотя, наверное, чтобы оставаться в покое, ей приходилось-таки прилагать некоторые усилия.

Когда Света отошла подальше от своего похитителя, Лёха – простая душа, почти не целясь, выпустил в супостата свою фирменную стрелу, натянув тетиву изо всех сил. Стрела ударилась в грудь Виры, отскочила и упала в траву. Лёха выстрелил ещё раз с тем же результатом. Разница заключалась лишь в том, что вторая стрела отпружинила от левого глаза гиганта, стоящего на краю обрыва. Алексей опустил лук в полном недоумении.