Олег Юдин - Рамаяна по-русски

– Я – Кара, малыш. Отдай мне твои игрушки – и, возможно, мы пощадим тебя.

Роман закрыл глаза, вдохнул полной грудью, задержал на миг дыхание, поднял внимание над головой, а потом быстро выдохнул. Сразу же он почувствовал прилив сил, грудь перестала беспорядочно вздыматься – и можно было ответить ракшасу на его деловое предложение. Но Роман решил немного подождать с ответом. Развернувшись, экс-королевич бросился наутёк.

Ни Кара, ни его спутники не ожидали такого поворота событий. Несколько секунд они стояли, удивлённо глядя вслед удирающему Ромке, а потом кинулись следом.

К тому времени Роман уже успел оторваться – и скрылся из вида за поворотом тропы.

– Во попал! – думал Ромка, убегая от приближающихся к нему с каждой секундой ракшасов. Они хоть и малость тормознутые ребятки, но длина шага у них раза как минимум в полтора больше, чем у человека. Мозг Романа работал чётко и быстро. Даже трудно представить, сколько миллиардов операций в секунду успевал в эти экстремальные мгновения проводить старый добрый Ромкин мозг. Впрочем, не такой уж и старый: каких-нибудь тринадцать с половиной миллиардов лет. Но не о возрасте своём пёкся мозг в секунды позорного бегства. Мысли мелькали разные. Эфир запечатлел и передал некоторые из них:

– Значит, так: если догонят – сразу убьют. А всё из-за неосторожности. Ежели убьют – ничего страшного. Как говорится, до GAME OVER далеко: в запасе останется ещё 70 процентов жизней. Но сдаваться раньше срока нет никакого резона – должен быть какой-то неожиданный выход.

После не совсем оригинальной мысли о выходе из возникшей ситуации за спиной царевича раздался характерный звук: так штангисты двадцатого века ревут, отрывая штангу от помоста. С помощью какого-то незнакомого – наверное, седьмого – чувства Ромыч догадался, что нагнавший его самый расторопный из ракшасов с усилием вздымает над головой дубину, чтобы от всей души приласкать ею позорно удирающего человечка и превратить оного в пригодное для употребления в пищу мёртвое тело.

Отключив мысли, Ромка без промедления прыгнул в сторону – и исчез из поля зрения преследователей в пресловутом терновом кусте. Он не слышал удара дубины о землю. До того ли ему было?! Ведь в следующий миг Роман обнаружил под собой бездонный провал. Впрочем, где-то глубоко-глубоко виднелась длинная узкая дорожка и копошащиеся на ней люди-муравьи.

Пролетев по параболе ещё чуть-чуть, Роман обнаружил уступ, к которому стремительно приближалось его тело. Падая на автоматом сгибающиеся в миг прикосновения к земле ноги, юный анти-парашютист завалился на спину. И правильно сделал: от желания упасть вперёд королевича избавила находящаяся всего в нескольких сантиметрах прямо по курсу пропасть. Упав на спину и стараясь отвлечь внимание от взорвавшейся в спине вспышки боли, Роман вспомнил, что небо обладает ослепительно синим цветом. А небо в этот миг ласково смотрело на царевича – и по своему извечному обыкновению не обнаруживало никаких эмоций.

Молнией ниоткуда на уступ спикировал Гата.

Бесшумно сев рядом с князем, искренне пытающимся избавиться от резко нахлынувших острых впечатлений, коршун стремительно, по-птичьи повернул маленькую голову – и фотоэлементы друзей встретились. Мозг Романа успел зафиксировать, что глаза Гаты выражают озорное веселье.

– Ты решил стать птицей? – в голове Ромы возник смеющийся клёкот.

Высоко вверху раздался шум. Друзья прислушались.

– Кара, я не виноват! Он прыгнул в терновый куст! – выкрикнул кто-то.

В ответ раздалось и зычно раскатилось над ущельем недоброе:

– Поищи его там! – и мимо Ромки и Гаты, громко крича первую букву из латиницы и кириллицы, пролетел здоровенный ракшасище. Летел он нехотя. Неторопливо. Было совершенно очевидно, что он не испытывал ни малейшего желания летать и делал это сейчас лишь в связи с совершенно независящими от него обстоятельствами. Очевидно, сила пинка, выданного новоявленному Икару-поневоле предводителем Карой, была преизрядной. В результате, летящий ракшас был полностью лишен шансов попасть на уступ, на котором сидели Роман и Гата. Пролетая мимо уступа, великан из воинства Кары увидел скрытых от глаз преследователей двоих друзей. Они смиренно поклонились ему, бесстрашно отправляющемуся в полёт к неизведанным мирам. В результате громогласное «А» великана плавно перешло в не менее звучное «У», затем перетекло в «М», а в завершение истончилось и стало обыкновенной точкой в конце предложения. Но находящиеся наверху ракшасы так и не узнали, почему их товарищ, падающий в пропасть, менял в полёте биджа-мантры, тем более, что размышлять над этим никто из них и не собирался. Как впоследствии выяснилось – совершенно напрасно. А возможно и нет. Вопрос философский, как и всё в подлунном мире.

Немедленно наши друзья услышали, как вверху кто-то продирается сквозь кусты, произнося далеко не хвалебные слова в адрес колючего растения. Затем над ущельем разнеслось:

– Ёлы-палы! Зря ты так Колдыря пиннул, командир.

– Пиннул… женский какой-то глагол, – ответил другой голос.

Роман и Гата сидели молча и старались даже не дышать. Впрочем, у ракшасов не было возможности увидеть уступ и сидящих на нём: для этого им надо было спуститься на два-три метра или по крайней мере аршина ниже, туда, где изначально пологая дуга склона резко переходила в отвесный обрыв. Именно под обрывом, двумя метрами ниже его начала, и находился уступ, спасший жизнь Роману.

– Однако и этот маленький лучник приказал долго жить, – озвучил своё умозаключение Кара.

– Похоже, что ты прав, командир, – согласился тот, кто стоял рядом с Карой.

– Ну и ладно. Пойдём дальше, – решительно сказал Кара и громко крикнул, так, чтобы его услышали все спутники: – Парни, жалкий трус, которого мы преследовали, упал в пропасть! И поделом ему!

– Поделом! – нестройно проревели недружелюбные голоса ракшасов.

– Однако, и наш героический соратник и орёл фельдфебель Колдырь тоже погиб, выполнив свой воинский долг и уничтожив врага!

– Поделом! – дисциплинированно повторили воины без особого энтузиазма.

– Слава Колдырю! – больше для порядка, чем для поднятия боевого духа подчинённых крикнул предводитель.

– Слава фельдфебелю! – проревел лес над уступом.

– Вперёд, орлы! А я – за вами! – скомандовал Кара.

Послышался топот ног, а через несколько минут вверху всё стихло.

– Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, – сказал Роман Гате и засмеялся.

– Рад, что рассмешил тебя моими планами, – ответил Гата.

– Через много лет из этого нашего диалога учёные сделают вывод, что ты назвал меня Богом, – на сей раз коршун и человек рассмеялись вместе.