Андрей Кивинов - Охота на Санитара

…Маша Ермакова Волгину нравилась, он был искренне рад за напарника. Немного смущало, что их роман развернулся настолько стремительно. Совсем немного времени прошло с момента выхода Андрея на свободу, а со стороны их отношения выглядят так, будто осталось лишь дождаться лета, чтобы справить свадьбу не под Новый год, а в теплое время.

Блок новостей на канале «Первое кабельное телевидение» сменился рекламой. Двое здоровенных «дедов» в расхристанной армейской форме выволокли на крыльцо казармы упирающегося новобранца и, дав ему пинка, отправили в солдатскую чайную. «Когда мы собираемся все вместе, у нас не возникает вопроса, что мы будем делать. У нас возникает только один вопрос – кто идет за „Свинским“? Конечно, самый молодой! Пиво „Свинское“ – пиво в бутылке».

Удивление Волгина, не видевшего прежде этого ролика, оборвал телефонный звонок.

– Да.

– Серега, ты? Это Тарасов, из больницы. Димка Кузенков ненадолго пришел в себя, и я успел с ним поговорить. В них стрелял не Заваров, а кто-то незнакомый. Он хотел войти в квартиру. Наши, не разглядев, попытались его задержать, но он открыл огонь без разговоров, сразу, как только они приблизились.

– Понятно.-Волгин не был удивлен, что-то похожее они с Андреем и предполагали. – Что говорят врачи?

– Боятся сглазить. Операция прошла достаточно успешно, лекарств пока хватает.

– Ты до утра там останешься?

– Да. Катышев обещал после развода смену прислать. Я ему только что позвонил, рассказал новости.

Не успел Сергей прикурить, как последовал новый звонок.

– Как ты думаешь, откуда я сейчас приехал? – спросил Игорь Фадеев, не поздоровавшись. – Из Мартышкина!

– Не может быть! – в тон энергичному голосу руоповца подхватил Волгин. – Кто же тебя оттуда отпустил?

– Неостроумно, между прочим. Помнишь, я утром говорил, что потерялся Шустрый? Так вот, нашли мы его.

– В мертвом виде?

– А ты откуда знаешь? Действительно, он и еще трое, все – из группировки Дракулы. Два застреленных, один зарезанный и один со свернутой шеей. Все лежат в доме Шустрого.

– Есть какие-нибудь мысли?

– Только самые очевидные. На массовое самоубийство, скажем прямо, не очень похоже. О чем лично я очень жалею… По первому впечатлению – Санитар отправил к Шустрому бригаду своих «мокроделов», но Шустрый оправдал свое прозвище. Конечно, до экспертиз о многом говорить еще рано, но мне представляется, что дело было так: Шустрый справился с двумя, используя подручные средства, а с третьим они одновременно выстрелили друг в друга. Не очень ясно с оружием – то ли не хватает чего-то, то ли, наоборот, есть что-то лишнее, но это уже мелочи, разберемся, так сказать, в процессе. Представляешь, какие лица были у ребят из местного отделения? У них за год случается меньше «криминальных» трупов, чем сейчас за один раз, а те, которые случаются, – сплошная «бытовуха», где и раскрывать ничего не надо, можно сразу, параллельно с протоколом осмотра, печатать обвинительное заключение. Думаю, областная прокуратура тоже не станет копать слишком глубоко и ставить нетактичные вопросы.

– Давно это произошло?

– Трупики примерно суточной давности. Опасаешься, что это ваш беглый диверсант мог приложиться? Да, по поводу его девчонки – полная тишина. Но мне еще с одним интересным человечком встретиться предстоит, так что, может, и проклюнется какая-нибудь информация. Если что – я сразу звякну.

– Береги себя.

Волгин отправил сообщение на пейджер Акулову. Прямым текстом про трупы говорить не стал, использовал разные дурашливые формулировки. Если коллега смысл не поймет, то хоть посмеется.

Реклама на канале «ПКТ» продолжалась. «Кто идет за „Свинским“?» Два штангиста, раскачав, сбросили со ступенек Дворца спорта юношу в очках, с прижатой к груди шахматной доской. «Сегодня – самый дохлый!»

Заваров валялся на «шконке» и размышлял о недавнем разговоре с тюремным опером. Подумать было о чем.

Официальным поводом для беседы послужила драка, случившаяся в камере. Подрались два мужика, прежде прекрасно друг с другом ладившие. Оба сидели за кражи, оба рассчитывали на суде освободиться, получив условные срока. Делить им было попросту нечего, да вот что-то все же не поделили. Как все началось, не заметил никто. Эти двое сидели в своем углу, разговаривали, не повышая голоса, а потом вдруг сцепились и, хотя дрались неумело, успели понаставить друг другу синяков, прежде чем их растащили.

Заваров сразу просек, что «кумовского» драка волнует постольку-поскольку. Дежурные вопросы про нее он задал и даже записал ответы в «Объяснение», заняв меньше трети площади стандартного бланка, но явно гнул в другую сторону. Интересовался отношениями в «хате», завязавшимися знакомствами, мнением о сокамерниках.

– За стукача меня принимаете? – деланно возмутился Артур.

Деланно, потому что внутреннего возмущения не испытывал. Опер делает свою работу, ему можно помогать или мешать, но какой смысл злиться? Разве что в силу традиций, о которых Артур знал понаслышке еще на воле.

– Я ведь помочь тебе хочу…

– Тогда отпустите.

– Не учите меня жить, лучше помогите материально? – усмехнулся опер и придвинул к Артуру пачку легкого «Мальборо». – Угощайся.

– Спасибо, не курю. Плохо ваша служба работает. Такие мелочи о контингенте надо знать в первую очередь.

Мент улыбнулся беззлобно, закурил и только после ответил:

– Еще ты поучи, как мне работать.

Разговаривали долго. Вскоре Артур понял, что оперативник не так прост, как показался вначале и, прикрывшись паутиной малозначительных или вовсе нелепых вопросов, твердой рукой ведет свою линию. В какой-то момент после того, как пришло это понимание, Артур запаниковал, опасаясь, что мог сболтнуть лишнего в первой половине беседы. Начал вспоминать свои ответы, поспешно их анализировать и запутался еще больше.

– Да ты меня не слушаешь! – заметил мент, прервавшись на полуслове.

– Слушаю. Только сказать мне вам нечего.

И без того не слишком-то разговорчивый, Артур замкнулся окончательно и на дальнейшие вопросы отвечал пожатием плеч и ничего не значащими междометиями.

– Времени у тебя много, так что подумай на досуге про то, о чем мы говорили, – сдался опер, поднимаясь из-за стола. – Еще увидимся.

Второй раз им побеседовать не удалось, а если бы такая беседа состоялась, Артур бы, может, и пошел на контакт.

Практически каждый вечер он мысленно возвращался к этому разговору. Многое, из сказанного оперативником, казалось верным. В помощь Трубоукладчикова Заваров больше не верил. Надежда, как известно, умирает последней, тем более в тюрьме и тем более что ее столь активно поддерживал Дракула, но вера в адвоката слабела день ото дня. Сравнение с презервативом, которое мент привел вроде бы безотносительно к исполняемой Артуром функции связника, было унизительным, но, черт побери, верным по сути. Сначала берегут, опасаются повредить, а потом выбрасывают, не разглядывая, и больше никогда о нем не вспоминают.