Василий Веденеев - Глаз ведьмы

Мякишев кинулся к телефону и набрал прямой номер начальника управления, но его не оказалось на месте. Да, черт возьми, как он мог забыть, что тот уехал в мэрию?! Тогда, может быть, на месте заместитель начальника главка? Но и тот не отвечал, что повергло полковника в полное уныние.

Стоп, а заветная карточка, выданная Юрием Петровичем?! Разве сейчас не экстренный случай, разве ему не грозит страшная опасность и он не обладает неожиданной информацией? К тому же именно сейчас все станет ясно до конца — будут ли защищать новые хозяева или все просто блеф, дым и пустота, и его похабно подставили с их ведома, если не по их прямому указанию.

Достав карточку, он набрал номер и стал считать долгие гудки… Как быть, если не ответят? Мало ли, что болтали, будто этот номер круглосуточно отвечает!

— Слушаю, — судя по голосу, трубку взял немолодой мужчина.

— Юрия Петровича, — промокая платком взмокшую плешь, буркнул Трофимыч. — Срочно!

— Минутку, — к немалому облегчению Мякишева, сказал мужчина. — Сейчас соединю.

Однако прошло примерно три или четыре минуты, показавшиеся Александру Трофимовичу вечностью, пока он услышал в наушнике прорвавшийся сквозь шум и треск помех голос Юрия Петровича.

— Да! Говорите.

— Это Мякишев, — зачастил полковник, боясь потерять самое драгоценное — время. — Мне немедленно нужна ваша помощь, дело крайне серьезное!

— Можете сказать, что случилось?

— Даже не знаю… Если без подробностей, то мне подбросили страшную улику, связанную с делом Гореловой.

— Вот как? — в голосе Юрия Петровича явно послышались встревоженные нотки. — Вы кого-нибудь подозреваете? Или точно можете назвать, кто это сделал?

Трофимыч чуть замялся, соображая, как лучше поступить, но, по сути дела, решение у него было готово давно, а теперь оставалось лишь попробовать претворить замыслы в жизнь.

— Пылаев, начальник одного из отделов управления. Аркадий Пылаев.

— К вам еще никто не звонил и не заходил?

— Нет.

— Отлично. Тогда оставайтесь на месте. Через несколько минут вас вызовут в приемную начальника главка. Сидите там и ждите! Никуда не уходить! Подъедет человек и передаст от меня привет. Все вопросы решите с ним.

— Я понял, — едва успел сказать Мякишев, как в трубке запикали гудки отбоя.

Положив ее на аппарат, Трофимыч закурил и невидящим взглядом уставился в стенку перед столом — что будет, кто бы ему сказал, что теперь будет? Не продадут ли и не подставят ли его в очередной раз после этого звонка? Вдруг он подписал себе смертный приговор, сообщив Юрию Петровичу об улике?

С другой стороны, его могли ждать на выходе, у проходной, чтобы взять с поличным, если бы он попытался вынести оружие и избавиться от него!

Размышления прервал резкий звонок телефона, и Мякишев, слегка поколебавшись, снял трубку.

— Слушаю.

— Александр Трофимович? Капитан Бореев беспокоит, адъютант начальника главка. Генерал немедленно примет вас по возвращении из министерства. Будьте добры подождать его в приемной.

— Да, спасибо, я иду.

«Уж не ловушка ли это? — приглаживая перед зеркалом поредевшие волосы и поправляя галстук, прикидывал Трофимыч. — Высунешься, как мышь из норы, а тут тебя и цап!»

Но иного выхода не оставалось, и он вышел из кабинета, кивнул секретарю и, почти не чувствуя под собою ног, быстро пошел по длинному коридору, свернул налево и по внутренней лестнице спустился на второй этаж. Вот и двери огромной приемной начальника главка. Страшно открывать их — ну, как за ними ждут? — однако придется. И он вошел.

Адъютант — щеголеватый молоденький капитан — приветливо улыбнулся полковнику и предложил присесть в мягкое кресло, предупредительно подав толстый иллюстрированный журнал. Мякишев раскрыл его и начал листать, не видя ни текста, ни картинок на глянцевых страницах. Без очков он вообще давно уже не мог читать, а сейчас ему тем более было не до журнала — почему-то не давала покоя мысль, что он слишком поторопился и завалился в приемную, не взяв с собой дежурной папки с бумагами, а кто же ходит на прием к руководству главка без бумаг? Не вызовет ли это ненужных подозрений?

Нет, плевать на подозрения, плевать на вся и всех! Где человек Юрия Петровича, почему его так долго нет? Или это все-таки ловушка и Трофимыча решили повязать тут, в приемной?

Господи, да за что же ему такие муки?! Будь проклят «Чичиков», навязавший ему на шею ненавистного Аркашку Пылаева. Наверняка они, гады, все заранее расписали как по нотам, а он с ходу влетел по дурости в их операцию, в которой ему отвели роль обычного болвана и козла для заклания. Ну нет, Мякишев вам не телок для жертвоприношения, и уж никак не козел! Ошибаетесь, господа, вы еще не знаете Александра Трофимовича, он зубки-то вам еще не показывал, а за свою жизнь и свободу Мякишев горло порвет, портяночники!

В приемную заглянул начальник отдела из управления кадров, и у полковника похолодело под ложечкой. На счастье, кадровик лишь спросил, когда появится генерал, и тут же исчез.

Нового посетителя — солидного мужчину лет сорока пяти с сединой на висках, одетого в строгий костюм, — Мякишев тоже встретил настороженно. Тот подошел к столу адъютанта, что-то тихо спросил у него, и щеголеватый капитан кивнул на Трофимыча.

«Поехали! — понял Мякишев. — Вот только куда?!»

— Александр Трофимович? — незнакомец подошел и с улыбкой подал руку. — Я от Юрия Петровича. Можете называть меня Анатолием Ивановичем.

— Прекрасно, — промямлил полковник, хотя ничего прекрасного в сложившейся ситуации не находил. — Кого вы официально представляете?

— Управление по борьбе с организованной преступностью ФСБ, — понизил голос Анатолий Иванович, подхватил Мякишева под локоть и увлек его за собой из приемной. — Говорите, что там у вас? Ну?

— Пистолет, — решившись, выдохнул Трофимыч. — Пистолет Серова, из которого убили агента и Горелову.

— Что?!

— Да, — горько усмехнулся Мякишев. — Сегодня я обнаружил его в своем шкафу, где хранятся папки с отчетами.

— Прелестно, ничего не скажешь, — Анатолий Иванович задумчиво потер подбородок. — Я готов вам помочь во всех вопросах. Можете не сомневаться: при мне вас никто не посмеет задержать, у меня есть весьма широкие властные полномочия. Вы, надеюсь, продумали, как следует поступить?

— Естественно, — осклабился немного приободрившийся Трофимыч. Но, сказать по правде, не мог думать ни о чем, кроме спасения собственной шкуры. — Знаете, как в Священном Писании? Аки дадено…

Прожив у Славы дней десять, Сергей привык к некоторым странностям хозяина квартиры и даже подружился с ним. Кроме того, он заметил за собой, что частенько относится к Тарасову с некоей жалостью, чем-то похожей на жалость деревенских жителей к убогим умом. Нет, непризнанный гений композиции не отличался скудостью ума, но вот в житейских и бытовых вопросах, в отношениях между людьми и в особенности между полами он проявлял удивительную инфантильность и служил примером абсолютной неприспособленности к современному бытию. Иногда Серов диву давался — как это композитор вообще дотянул до тридцати с лишним лет, не вляпавшись в самые ужасные передряги? Но поговорить со Славиком на отвлеченные темы было крайне интересно.