Василий Веденеев - Глаз ведьмы

Он облегченно засмеялся и пожалел, что не взял еще водчонки: сейчас бы в самый раз глотнуть еще, а потом додавить бутылек на могилке родных, снимая нервное напряжение, возникшее после встречи с дотошным опером. Дернула же нелегкая связаться с ним, а как и когда теперь развяжешься? Или судьба сама вьет веревочку и конец непременно будет? Вот только какой? Чего теперь толку зазря корить себя, если в тот момент готов был душу дьяволу продать, не то что этому менту, лишь бы шкуру уберечь и остаться на свободе.

— Хорошо, давай на время оставим покойного нефтяника, — сухо предложил Серов. Он уже догадался, что на любопытные новости сегодня рассчитывать нечего. С другой стороны, после убийства прошло не так много времени и еще не все потеряно, а кроме Фомича есть и другие осведомители, готовые вывернуться наизнанку. — Но чтобы в следующий раз ты принес что-нибудь определенное, а не просто сплетни и слухи.

— Нормально, командир! Договорились. Я тоже не люблю гнать лошадей, а нарываться со своей любознательностью нет резона.

«Логично, — мысленно согласился Сергей. — Начни он сейчас вытягивать из дружков имена и адреса явок, как тут же по падет под подозрение. Иногда действительно лучше выждать. Но все-таки что-то темнит Фомич, ох темнит. Стоит ли его просить о Леве? Или попросить, но втемную, полностью не раскрывая карт?»

Он достал из бумажника фотографию и показал ее осведомителю:

— Никогда не встречал этого человека? Кстати, у него при помощи блефаропластики может быть несколько изменена внешность.

— Что еще за черт?

— Косметическая хирургия, как у стареющих красоток, когда они убирают одутловатость век, мешки под глазами или делают подтяжки кожи лица.

— Понятно. — Фомич заинтересованно разглядывал фото. Он был искренне рад сменить тему разговора: всегда любопытно, когда опер сам сообщает нечто новенькое, а не вытягивает из него клещами сведения. — Кого же этот кент, как вы любите выражаться, кокнул?

— Это хозяин фирмы «Дана» Лев Зайденберг, но сейчас он может проживать под чужим именем. Я хочу знать, где он.

— Ага, клиент ваших смежников? — возвращая фото, предположил Власов. — Как раз потомков тех, которые тут…

— Не важно, чей клиент, — оборвал его Серов, он нутром чуял, Зайденберг не ушел за кордон, а просто притаился и пережидает, пока улягутся страсти. — Есть сведения, что он в городе. Поинтересуйся, но, кроме меня, никому ничего!

— Будь спокоен! — заверил Фомич. — Сделаем все в лучшем виде, но вырыть его я тебе не обещаю: судя по роже, не наш человек.

«Точно подметил, — подумал Сергей. — Да, не вашего поля ягодка Лева, далеко не вашего. Только не поле там, дорогой Анатолий Ляксаныч, а дремучие заросли, в которых канул на дно морское отец моей бывшей любовницы — Лариски Рыжовой. Причем канул не где-нибудь, а у берегов знойного Марокко. Но об этих дебрях, где произрастают подобные ягодки и через которые проходит ведущая на Запад «крысиная тропа», помогающая сбежать людишкам с большими наворованными деньгами, тебе никогда ничего не расскажу: не твоего ума это дело, дружок! Там пахнет свежей кровью и новенькими баксами, а расстаться с жизнью там плевое мероприятие — не успеешь оглянуться, чтобы посмотреть, кто тебя сзади тронул за плечо, как уже выясняется: это безносая с косой! А ты, если сможешь, узнай хоть что-нибудь о Леве. И на том тебе будет великое спасибо».

— Поищем. Живой не без места, мертвый не без могилки, — мрачновато пошутил Власов. Он украдкой поглядел на часы и несмело предложил: — Может, разойдемся, а, Сергей Иваныч? Уж больно воняет тут тухлятиной.

— Сам местечко выбрал, — поднимаясь с лавки, язвительно ответил Серов. Расставаться действительно пора, больше тут ничего не высидишь. — Нефтяник за тобой! Если ничего из ряда вон выходящего не случится, через две недельки увидимся. А так, звони!

— Всего доброго!

Напоминание о Кашпуре, пристукнутом приезжей бригадой, явно не доставило Фомичу удовольствия. Он быстренько подхватил сумку и вдоль ограды направился в глубь кладбища, а Сергей выбрался на узкую аллею, покрытую растрескавшимся, оплывшим от жары асфальтом, и медленно пошел к церкви — как раз напротив нее центральные ворота, а за ними дорога, выводящая к Птичьему рынку и Нижегородской улице с оживленным движением.

За кладбищенской отрадой в гранитной мастерской тюкали молотки каменотесов, выбивая на черном Лабрадоре и красном граните, кому сколько было отпущено жития на этом свете. На звоннице храма ударил колокол, и Серов подумал, что для каждой эпохи характерна своя музыка: в прошедшие века — колокольный звон, мазурки, сентиментальные вальсы, в период революции зазвучали жестокие и трагические песни, похожие на само время, при тоталитаризме любили бравурные марши и псевдонародные мелодии, а сейчас все заполонила разухабистая музыка — дикий симбиоз кабацкой и уголовной субкультур, слившихся воедино. И еще тупой рок. Они везде — на эстраде, радио, телевидении. Как робко прорывается сквозь эту какофонию истинно русский колокольный звон, стремясь пробудить душу…

У ворот кладбища Сергей увидел лаково блестевшую черными боками новенькую «Волгу» с знакомыми номерами, а около нее заместителя начальника Управления Александра Трофимовича Мякишева. Сворачивать было уже поздно: тот заметил Серова и помахал рукой — то ли приветствуя, то ли подзывая к себе. Характер Трофимыча слишком хорошо известен, поэтому Серов решил не испытывать судьбу. Что поделать, подозрительные дураки, постоянно пекущиеся о карьере и вечно озабоченные тем, как прикрыть задницу, всегда и всем доставляли немало хлопот.

— Здравствуйте, Александр Трофимович.

— Привет, Сергей Иваныч, привет! Ты чего тут?

— Встреча с нужным человеком.

— Ну-ну, — понимающе кивнул Мякишев. — А я было подумал, что у тебя здесь кто-то похоронен. Кстати, ты исполняешь обязанности начальника отдела, а почему не на машине?

— Конспирацию соблюдаю, — заговорщически понизил голос Сергей, не желая объяснять, что отдал машину ребятам для более важного дела.

— Правильно, — одобрил Трофимыч и великодушно предложил: — Могу до Управления подбросить. Или будешь продолжать соблюдать конспирацию?

Серов улыбнулся.

— Что ж, не откажусь.

— Садись, — Мякишев распахнул дверцу в душный, прокуренный салон. — Только потом сразу пришли машину обратно. Теща, понимаешь, у меня тут лежит, — начал зачем-то оправдываться он, — жена решила памятник поставить, ну вот я…

— Через тридцать минут верну машину.

— Доставь до главка и возвращайся, — приказал водителю Трофимыч и вразвалочку направился в тенек.

Проводив глазами развернувшуюся машину, он достал из кармана сигареты и решил, что по возвращении на службу надо непременно проверить, с кем из осведомителей встречался сегодня здесь Серов. Особой нужды, конечно, в этом нет, но жизнь — штука, изобилующая разными неожиданностями, и никогда заранее нельзя предугадать, что тебе до зарезу понадобится в следующий момент. Поэтому лучше везде заранее соломки подстелить…