Василий Веденеев - Логово «ВЕПРЯ»

Быстро темнело. Вырвавшись на простор после реконструируемого участка магистрали, автомобили включали дальний свет. Юрий тоже прибавил скорость и тут заметил, как мимо него хищной тенью проскользнула длинная иномарка темного цвета. От ее крыши вдруг отделился странный продолговатый предмет и… полетел над шоссе!

Майор поморгал и больно ущипнул себя за руку — уж не сон ли? Или инопланетяне шутят на подмосковной трассе? Но летящий предмет был самым, что ни на есть реальным, похожим на маленький вертолет. Он мягко спланировал на крышу машины Шатуновского, а темная иномарка, словно огромная рыба легко ушла далеко вперед и быстро потерялась из виду.

— Нет! — закричал Юрий, когда понял, что сейчас должно произойти.

И тут же от машины отставного генерала полыхнуло ярким, нестерпимо ярким в синеватых сумерках пламенем, и, чуть опоздав на какие-то доли секунды, по ушам ударил гулкий взрыв: б-у-у-м!

«Волгу» раскололо, словно гнилой орех. Высоко вверх подбросило какие-то рваные ошметки и изуродованное колесо. Кто-то из водителей, с перепугу, шарахнулся в сторону, и в него врезался другой, за ним третий, а над тем, что еще недавно сияло черным автомобильным лаком, полыхало жаркое и жадное пламя и столбом поднимался черный дым горелой резины.

Сзади, предупреждая об опасности, заревели клаксоны, Бахарев успел сбросить скорость и сумел объехать груду горящего покореженного металла, застывшую на шоссе — одного взгляда достаточно, чтобы понять: спасать или помогать тут некому. От Георгия Кузьмича и водителя «Волги» ничего не осталось. Но шоферы и пассажиры столкнувшихся машин, по счастью, уцелели.

Вдалеке уже заунывно завели свою песню сирены — буквально в полутора километрах впереди милицейский пост. Наверное, оттуда спешили сотрудники дорожно-патрульной службы. Да, сегодня им выдался горячий вечерок, и еще неизвестно, какая ждет ночь.

Любопытно, где сейчас Моторин, Чуенков, Петька Черняев и помощник генерала Аветян? Знают ли они, что произошло на шоссе? В любом случае Юрию стоило торопиться в город.

Здесь он уже ничем никому не поможет, а стоило поскорее сообщить о случившемся Виктору Николаевичу, и неплохо встретить с работы Ольгу. Она и так сегодня здорово перенервничала, когда он захватил киллера.

Бросив взгляд на мирно тикавшие на торпедо часы, Бахарев прикинул: он вполне успевал заехать за подругой. Естественно, ей ничего не следовало рассказывать о своих делах.

И еще одна мысль не давала покоя — возможно, передав Моторину папку, Шатуновский вместе с ней отдал жизнь, подписав смертный приговор. Что же в этой папочке из черной кожи, какие в ней таились силы, способные в одночасье лишать людей жизни?..

Крупную добычу, которую взял на Новокузнецкой Бахарев, полковник Чуенков решил до поры никому не показывать и принял решение спрятать неизвестного мужчину у ментов, в одном из изоляторов временного содержания — обычно их привыкли именовать КПЗ, то есть камерой предварительного заключения. К сожалению, Виктор Николаевичи не располагал ни санкцией прокурора на арест, ни вообще какими бы то ни было бумагами. Мало того, он даже не знал ни фамилии, ни имени задержанного. Зато полковник был в близких приятельских отношениях с начальником одного из муниципальных отделов внутренних дел, где как раз имелась так нужная сейчас камера, — только попробуй пойти официальным путем, и тут же все всем станет известно, а даже горячую информацию стоило приберечь до поры, чтобы воспользоваться ею в нужный момент.

С милицией, вернее, с начальником отдела, Чуенков договорился быстро: тот обещал спрятать изъятый пистолет в сейф, а задержанного отправить за решетку на трое суток, но потом Чуенков берет всю ответственность на себя, особенно если вопрос не найдет разрешения. Со своей стороны Виктор Николаевич твердо обещал ментовскому подполковнику устроить несколько «консультаций» в одной богатой фирме. Естественно, за приличное вознаграждение.

Васина сфотографировали поляроидом и отправили в камеру, а Чуенков уехал, увозя с собой карточку задержанного. Он твердо помнил — на все про все у него есть не более трех суток, а часы уже затикали.

Гостить у ментов Евгению было не привыкать, хотя подобных встреч он всегда всеми силами старался избегать. Но судьбу все одно не перехитришь. Обитатели изолятора сразу признали в киллере серьезную птицу высокого полета и отнеслись к нему уважительно, не докучая ненужными мелочами. Закурив, — сигареты ему вернули, — Васин устроился на заменявшей нары широченной, жесткой и неудобной скамье, занимавшей чуть ли не половину помещения, и стал размышлять, что с ним произошло, где он так глупо оступился?

Честно говоря, случившееся свалилось словно снег на голову, поэтому невольно возникала предательская мыслишка: не подставили ли его? Кто? Да тот же Колчак или Сережка Финк, проклятая крысиная морда, вечно вынюхивающая, чем бы и где поживиться!

Казалось, какая Гришке Колчаку или Щапе-адвокату выгода от этого? Но в тех смертельно опасных играх, в которые они все играли и которые Васин сделал своей профессией, просто не существовало никаких правил и выгода часто выражалась в чем угодно. Евгений мог проколоться или стать разменной фигурой в отношениях между ментами и Колчаком, которого они на чем-то подловили и крепко взяли за задницу. Или его продал Финк, поставлявший хозяину фирмы «Ачуй» клиентов на гробы. Да мало ли что могло произойти у Васина за спиной? Уж больно неожиданно и ловко действовал мужик с ножом. Вдруг, он не просто так ушел и от пули Мясника, и от Бешеного, а теперь захомутал и его, Женьку Васина? Странная какая-то живучесть и несказанная неуязвимость. Уж не подстроено ли все, как спектакль? Ну, тогда берегитесь Колчак и Щапа!

Самое обидное, Васин серьезно намеревался вскоре слинять отсюда и многое успел подготовить для успеха предприятия, а поди же ты — вместо вожделенной заграницы оказался в вонючей камере ментовки, насквозь пропитавшейся запахами давно не мытых тел и дезинфекции. И что ждало впереди?

Ночью он почти не спал, тревожно ворочался с боку на бок, а утром попросился на допрос, но ему ответили, что вызовут, когда сочтут нужным. И еще один день Васин провел в мрачных раздумьях, потихоньку приходя к выводу, что хорошенького ждать нечего. Но почему менты медлили? Или его сунули сюда отнюдь не менты? Тогда дело еще хуже.

Чуенков приехал утром третьего дня. Ему нашли свободный кабинет и доставили туда Васина.

Киллер выглядел помятым. Заросший щетиной, с красными воспаленными глазами он походил на присяжного пьяницу, усилиями врачей наконец вырванного из тяжелого запоя и теперь пытавшегося сообразить — что изменилось за время его буйного загула и, главное, в какую сторону.