Василий Веденеев - Логово «ВЕПРЯ»

Тревожно затрещал зуммер на аппарате внутренней связи: видно, дежуривший в приемной порученец услышал негромкий выстрел, звук которого донесся до него из-за двойных дверей кабинета.

Моторин придал своему послушному лицу выражение скорби и озабоченности, быстро подбежал к дверям, распахнул их настеж и, предваряя все вопросы, крикнул дежурному:

— Врача! Скорее! Михаил Иванович застрелился!..

Вечером, донельзя усталый, измотанный, но довольный прошедшим днем Валерий Иванович вновь пригласил к себе полковника Чуенкова. Исподтишка наблюдая за ним, генерал гадал: знает ли тот о последних событиях или еще нет? Впрочем, как бы там ни было, пришла пора ставить точки над известной буквой, и сделать это нужно красиво, так, чтобы и комар носа не подточил.

По крайней мере, — как считал Валерий Иванович, — со своей стороны он сделал все возможное, дабы сохранить собственную голову, найти достойного козла отпущения и в самом выгодном свете выглядеть перед директором федеральной службы, а особенно в глазах президента.

— Вы в курсе того, что случилось? — генерал прервал затянувшееся молчание.

— Вы о Шабалине? — немедленно отреагировал Виктор Николаевич.

— Да, — Моторин поджал губы и, тщательно взвешивая каждое слово, скупо рассказал: — Я поехал к нему: хотел переговорить лично в свете тех материалов, которые вам удалось собрать. Он выслушал меня и заявил, что его не удастся сгноить в Лефортово, а потом достал из сейфа револьвер иностранного производства, якобы желая показать мне его, или отдать. Теперь уже не спросишь. А выстрелил себе прямо в сердце.

Валерий Иванович знал, — кабинет покойного Шабалина не прослушивался, — поэтому смело выдвигал уже обкатанную и заранее продуманную версию случившегося: как хорошо, что Михаил Иванович взял револьвер и оставил на оружии множество отпечатков своих пальцев. Если бы задуманное не прошло, пришлось изобретать нечто более сложное, а так, в общем-то, никто ни в коей мере не заинтересован в скандале. Генерал-полковника похоронят со всеми почестями, и семья получит положенное.

Моторин сегодня уже успел встретиться с министром и директором федеральной службы, вкратце доложил им о каких материалах шла речь на его встрече с Забелиным и отчего тот мог внезапно принять столь трагическое решение об уходе из жизни. Как знать, вдруг высокопоставленные лица, которые молча выслушали доклад генерала, тоже входили в верхушку законспирированной организации? Это теперь навсегда так и останется тайной, поскольку сейчас на первый план Моторин умело выдвинул покойного генерал-полковника и власть предержащие с ним молчаливо согласились. А Чуенков и его ребята просто мелкие сошки и хотят они этого или нет, а будут делать то, что прикажут. Однако им тоже надо мудро бросить кусок пирога, чтобы не выли под столом. Да повоют, повоют и ладно, но и щипнуть способны.

— Я полагал, он более сильный человек, — отводя глаза в сторону, глухо заметил полковник.

— Кто знает, на что больше нужно духовных сил: жить или умереть? — философски заметил Моторин и тут же по-деловому продолжил: — Как вы понимаете, теперь дело приобрело несколько иной оборот: мы не можем не отдать должного мужеству генерала, закрывшего все собой.

— Хотите прекратить разработку? — вскинулся Чуенков. — Но Шабалин отнюдь не Александр Матросов, закрывший собой амбразуру дота.

— Вы меня неверно поняли, — слегка поморщился Валерий Иванович. — Просто после смерти Шабалина материалы приобрели несколько иное значение. Там, — он многозначительно показал пальцем на потолок, — не желают скандала! Тем более, способного вызвать громкий резонанс в средствах массовой информации, особенно зарубежных.

— И что же теперь нам делать? — Чуенков поиграл желваками на скулах, едва сдерживая готовый прорваться наружу гнев.

— Оперативную разработку продолжите под моим непосредственным руководством, — закуривая, сообщил Моторин. — Я полагаю, политическая шумиха нам не нужна! Есть факт уголовщины с попытками нелегальной торговли вооружениями. Все ясно? Кстати, ваш этот, как его, Бахарев? Он все еще в отпуске? Кстати, мне сдается, его отпуск чистая фикция? Разве не так? Ладно, не возражайте! Пусть закончит свою часть работы и отправляется в настоящий отпуск: он его заслужил еще в Южных Предгорьях.

— Как же мы поступим с «ВЕПРЕМ»?

Чуенков видел: генералом овладело радостное возбуждение. Еще бы, у него все пока получалось именно так, как он задумал и как угодно высокому руководству. И трудно сказать — что важнее? Наверное, все-таки второе, поскольку если не угодишь власть предержащим, то недолго просидишь в начальственном кресле.

То, что на самом деле произошло между Моториным и Шабалиным, теперь навсегда останется тайной и о действительном ходе событий можно лишь только догадываться. Но догадки к делу не пришьешь, а осторожный Валерий Иванович уже предусмотрительно успел заручиться одобрением своей версии со стороны высокого руководства. Ловко все провернул, ничего не скажешь. Главное, он сумел обойтись без громкого скандала, избежал шумихи и внимания средств массовой информации, что особенно ценилось в верхних эшелонах.

Мало того, даже Юрку Бахарева вспомнил! Вот только как теперь отправлять майора в отпуск второй раз за год? Ну, ладно, придется дать ему догулять то, что он еще не успел, а потом откомандировать на месячишко куда-нибудь в Московскую область, лишь бы убрать подальше с генеральских глаз долой — у Моторина память лошадиная, и спустя какое-то время он непременно вспомнит о майоре Бахареве. Значит, Юрка ему сильно мешает? И генерал хочет провернуть нечто только при помощи Чуенкова, посулив полковнику почести и награды?

— Как поступим? — Валерий Иванович глубоко затянулся и чуть наклонился над столом, доверительно понизив голос. — Разве вы еще не поняли, Виктор Николаевич? Все предельно просто, можно сказать тривиально! Мелочь, проходящую по делу, загоняем в уголовщину, ну а тех, кто покрупнее, непременно берем на крючок, и покрепче, чтобы не сорвались!

— И что с ними делать потом?

— Подождем указаний руководства. Вы же знаете, как обычно это бывает, не мне вас учить.

— Но заговор?!

— Нет никакого заговора, — сердито отрезал генерал. — Главного заговорщика скоро зароют на кладбище. Понятно? Вот так и действуйте, полковник! А награды и благодарность за работу считайте обеспеченными…

Советник МИДа Лев Михайлович Ульман и чиновник из Администрации Александр Исаевич Дороган встретились как всегда за биллиардным столом в ночном клубе «Робинзон»

— Как жизнь? — поинтересовался Ульман, выбирая кий.

— Разве это жизнь? Особенно при такой собачьей погоде, — отозвался Дороган, примериваясь, как бы получше разбить шары, чтобы не сделать противнику подставку. — Осень стоит слякотная, холодная и удивительно мерзкая. Кстати, мне один знакомый настоятельно рекомендовал не вести откровенных разговоров в злачных местах.